О легендарном разыгрывающем, ушедшем из жизни 31 января, вспоминают Антанас Скарбалюс, Йонас Каучикас, Михаил Юзько, Александр Анпилогов, Сергей Кушнирюк, Гинтарас Савукинас и другие.
Вальдемар Новицкий: "После финала Игр-80 немцы сказали: "Равнение на проигравших! Шагом марш!"
Вальдемар Новицкий: "Я единственный в Балтии гандболист-олимпионик. Но обо мне забыли"
В нашей памяти Вальдемарас Новицкий навсегда останется капитаном сборной СССР — умудренным опытом, к словам которого прислушивались не только партнеры, но и тренеры. Остовом защиты, которую и должен крепить такой, как он — яркий представитель каунасского "Гранитаса", заявку которого, по мнению коллег-гандболистов, составляли исключительно богатыри Каменюкасы.
Он не был слишком высок — читатель, не видевший в деле Новицкого, может воспринять иронично его 185 сантиметров, но у соперников имелся иной взгляд. В конкурсе на самый популярный комментарий об игре литовца победил вот этот: "В него втыкаешься, словно в каменную стену". В сборной Союза Вальдемараса называли Шкафом. Или Шифоньером. Что, по сути, одно и то же.
"Как-то раз на тренировке сборной Сергей Демидов, жестко встреченный Новицким, начал на него прыгать. Я удивился: как же так, Вальдемарас ведь Шкаф, как можно с таким драться?" — говорил мне Александр Сокол. Но я, признаться, этому факту удивлен не был, Демидов в детстве занимался боксом. Драки, правда, не состоялось. Но все же интересно было бы узнать мнения ее потенциальных участников, в чью пользу мог бы сложиться бой и можно ли пробить голым кулаком гранитную стену.
Жаль, уже не у кого об этом спросить. Демидов ушел чуть больше года тому — скоропостижно и неожиданно для всех. А Вальдемарас совсем недавно — от тяжелой и продолжительной болезни.
"Новицкий счастливый человек, достиг всего, чего хотел", — сказал его партнер по "Гранитасу" Йонас Каучикас. Олимпийский чемпион Сеула-1988, чемпион мира-1982, серебряный призер Олимпиады-1980 и чемпионата мира-1978, победитель Кубка ИГФ-1987 и тренер сборной Литвы, добившейся при нем наивысшего результата в суверенной истории — девятого места на чемпионате Европы 1998 года.
О легендарном капитане золотой сборной СССР-88 вспоминают те, кто знал его лучше других, — тренеры, партнеры, ученики.
Игорь Чумак, олимпийский чемпион 1988 и 1992 годов:
— Как настоящий капитан Вальдемарас всегда был бойцом, сражался до конца. Когда на плечах есть голова, то играть можно даже не с самым большим ростом. Ну и, конечно, физически он был очень силен, мог тормознуть любого.
Советская школа. Игорь Чумак. Спасибо, что живой
Александр Анпилогов, олимпийский чемпион 1976 года:
— Как только "Гранитас" появился в высшей лиге, Володя Максимов произнес свою знаменитую фразу: "Так это ж команда из одних Каменюкасов!" И в самом деле: там только пару человек были нормальной комплекции, остальные такие вот Новицкие, Валуцкасы да Садауникасы.
Помню сбор "националки" в Сочи, рядом тренируется сборная России по легкой атлетике. Бросаем гандбольный мяч. Я метаю дальше всех — на 67 метров. Потом мяч загребает в руку Садауникас — здоровый такой мужик, как два меня — и пуляет его на 88!
Ко мне подбегает тренер-легкоатлет, глаза круглые: "Где вы такого лося нашли? Слушай, а как же он метнет копье или диск? Дайте мне его, я из него олимпийского чемпиона и рекордсмена мира сделаю!" Я не против: "Да берите хоть сейчас, это ж мой конкурент на позиции. Только Предеха — второй тренер сборной — его не отдаст". Тот, дай ему волю, всю защиту из одних Каменюкасов построил бы. Нравились ему эти ребята.
Азбучные истины Александра Анпилогова — 1, 2, 3
Михаил Юзько, вратарь "Гранитаса":
— Я, конечно, не видел всех сильнейших игроков Европы тех времен, но искренне считаю Новицкого лучшим защитником в мире. Чернышев, понятно, признанный авторитет, но как, скажите мне, можно играть в центре обороны с ростом 185 сантиметров? А он и блокировал, и заворачивал бросок в тот угол, где его ждал я. А один на один его вообще невозможно было пройти.
В финале Кубка ИГФ 1987 года с мадридским "Атлетико" мы вели 18:14 минут за 10 до конца. За минуту счет уже 18:18. Последняя атака, мы теряем мяч, остается 40 секунд, и кто-то из сборников-испанцев идет на Новицкого. Просто хочет продавить его массой. А Навас встретил его, подставился, и испанец получил "на игрока". Никто другой так не смог бы, его сбили бы и дали 9 метров. А Новицкий добыл нам этот мяч и, по сути, ту победу. Если бы мы тогда не выиграли кубок, то про "Гранитас" уже все и забыли бы.
Русскоговорящие звали его Шкаф, мы — Навас или Валдас. Он же был поляком, родился недалеко от белорусской границы. Поначалу не очень хорошо знал литовский, но выучил быстро, хотя много говорить не любил. Он был не сильно открытый. Дождаться от него похвалы было тяжело, почти невозможно.
Помню свою первую неделю тренировок. У меня не получается. Подходит Навас: "Ну что, Миша?" — "Да вот не идет, все мячи в ворота залетают". — "Да ничего страшного, все будет хорошо". А потом поехали на первенство профсоюзов, и я все отбил. Если бы тогда не успокоил, а начал подкалывать, то кто знает, как все сложилось бы.
Мне его спокойствие всегда нравилось. Помню, у меня на свадьбе разошелся кто-то из одноклассников жены — довольно крепкий парень. Слишком много выпил. Навас сидел рядом с ним, приобнял, подержал так минутку. А потом, когда тот угомонился, на своих плечах отнес его на второй этаж и уложил отдыхать. Мне кажется, что если бы он занялся борьбой, то тоже мог бы стать олимпийским чемпионом. Очень уж сильным был.
Михаил Юзько: "Когда Каучикас прочитал мое стихотворение о гандболе, у него задрожало сердце"
Антанас Скарбалюс, тренер "Гранитаса":
— Он был очень требовательным — и к друзьям в команде, и к тренерам. Перед матчем я ставил задачу, а во время игры Навас сам принимал решение, какую комбинацию лучше применить. Он был как играющий тренер на площадке. Понятно, что мы с ним нередко спорили, но это рабочие моменты.
В молодости Навас забрасывал, конечно, чаще. Но потом ему больше стало нравиться пасы раздавать. Ну и в защите — крепость. Все неброско, зритель выбирал своими героями других, но мало кто мог делать такую работу, как он.
Невысокий, но очень крепкий. Многое делал на упреждение, и это помогало ему нейтрализовывать двухметровых нападающих. Когда Валдас был молод, мы очень много общались. Он приглашал к себе, говорили о семье, о его учебе в ветеринарной академии, на которую оставалось мало времени из-за многочисленных сборов.
Антанас Скарбалюс: "Даже на тренировке играть против Новицкого не хотел никто. Там все было жестко"
Оптимальные конфликты Антанаса Скарбалюса: "Нет тренеров, которые не делали бы ошибок"
Александр Анпилогов:
— У меня сразу появилась симпатия к Новицкому — из-за того, что он тоже не был настоящим русским. А когда я узнал, на кого он учится, эта симпатия стала еще больше — кажется, на площадке он проводил практические занятия. Такой типичный литовский крестьянин — сам завалю, сам и починю.
А еще мне нравилось, как Вальдемарас смотрел на судей. У его ног в предсмертных судорогах корчился противник, а глаза нашего защитника были чистые-чистые, как небо. И судья читал в них: "Кто бы это мог его так завалить, а? Я вот только на секунду отвернулся, и гляди-ка…"
Гедеминас Микуленас, игрок "Гранитаса":
— У него всегда был характер. Навас хотел быть лидером, это хорошее желание в спорте. Помню, когда к нам только пришел Скарбалюс, он решил начинать рабочий день на союзном туре с кросса. А вечером — игра. Я подумал, что это уже слишком. И то же самое пришло в голову и Навасу. И мы, не сговариваясь, прошли всю дистанцию этого кросса пешком. Только мы вдвоем. Скарбалюса это не обрадовало, он не выпустил нас в основе. Но ничего, посидели 10 минут, а потом вышли. И эта практика с утренним кроссом как-то быстро закончилась.
Александр Сокол, игрок ЗИИ и сборной СССР:
— С литовцами всегда были жесткие игры. У них только Думбляускас и Каучикас худенькие, да и края. А все остальные кровь с молоком. О блок можно было трехмесячных поросят убивать. Ну и с Новицким расслабиться нельзя. Вот только с Кушнирюком они друг к другу по-джентльменски относились.
Сергей Кушнирюк, олимпийский чемпион 1976 года:
— Ну, как по-джентльменски… Мы особенно не дружили, все-таки литовцы — это ребята немного с другой планеты. Всегда держались обособленно. Ну и миф о том, что Новицкий всегда играл исключительно по-джентльменски, тоже надо развенчать. Идеальных людей я как-то мало по жизни встречал. Шкаф легко мог кулак вставить. Но я такой человек, что в следующей же атаке случалась ответка. Он понимал, что не надо обострять...
В Каунасе не особенно другие команды любили. У нас в Запорожье, помню, мы с минскими армейцами так зарубились, что зрители потом аплодировали обеим командам — за красивую игру. А в Литву приехали, и мне сразу в голову пятикопеечная монета прилетела. Кровищи было… И не так чтобы больно, просто мы в тот раз прибыли на тур в новой адидасовской форме. Ни у кого подобной не было. А тут такое пятно… Разозлились мы страшно и вынесли литовцев в одну калитку.
А когда мы с Новым в одной команде играли, то у нас, конечно, был хороший дуэт центральных защитников. Он знал, как я действую, я — как он. Чемпионат мира 1982 года мы выиграли вместе.
Сергей Кушнирюк. Судьба в зеленом коридоре
Сергей Кушнирюк. Часть 2. "В олимпийских чемпионах есть что-то неправильное"
Александр Каршакевич, олимпийский чемпион 1988 года:
— Они с Ромой Валуцкасом как два грузина были — между собой только на литовском. Так себе чувство, я всегда встревал: "Ребята, а вы нас сейчас случайно на три буквы не посылаете?" — "Неа". — "Тогда говорите на русском, чтобы вопросов не было…"
Александр Каршакевич: "В белорусских лесах стреляли зайцев человеческого роста"
Андрей Тюменцев, олимпийский чемпион 1988 года:
— Они с Валуцкасом действительно всегда чуть в стороне были. Между собой по-своему. Я до сих пор помню эти их "лабас ритас" — "доброе утро", "лабас вакарас" — "добрый вечер". Вся команда знала, что "лаба" — это хорошо.
Анекдот рассказываем, а реакция у них чуть запаздывает. Ну, или вообще оказывается не такой, как у нас — россиян, украинцев или белорусов. Не белые вороны, а просто какие-то другие. В Литву же всегда приезжали как за границу. Все у них там правильное, порядок кругом.
Новицкий здоровый был как скала. Неприятно, будто в стену втыкаешься. Комбинации читал. Руки длинные, умел подцепить так, что мало не покажется. Блок двухметровым ребятам ставил. Если смог через него забросить, так чувство гордости аж переполняло — самого Новицкого обыграл!
Андрей Тюменцев: "Чемпионы бывают только настоящими"
Александр Каршакевич:
— На тренировке просил его: "Не играй против нас так жестко. Пожалей, свои ведь ребята…" Он отвечал: "А в игре нас тоже жалеть будут?" В принципе был прав…
Юрий Нестеров, олимпийский чемпион 1988 года:
— Вальдемарас, если обхватывал, то стоишь как вкопанный. Но исподтишка никогда не бил. Ребята из "Гранитаса" были жесткими, но не подлыми.
Он думал в защите и поэтому был так хорош. И помочь мог партнеру, если требовалось, отодвигал своего линейного, и нападающий сам же на него и налетал. И так грамотно и незаметно для судьи, что было полное впечатление, что тот сам туда зачем-то ломанулся.
Они с Валуцкасом оба атлеты — хоть скульптуры с них лепи. Если бы были темнокожими, то смотрелись бы как парни из НБА. Но о тех всегда думаешь: что они поедают, что такие здоровые? Литовцы точно ничего не принимали, рождались такими, что ли?
Юрий Нестеров. Часть первая. "Нас тянуло домой, в Ленинград"
Юрий Нестеров. Часть вторая. "В Барселону я не поехал. И зря. Дурачком был"
Михаил Юзько:
— Валдаса было трудно вывести из себя. Но если он заводился, то противник понимал: будет больно. Помню, играли на турнире с немецким клубом, а у них был югослав Цветкович. И начал он цирк устраивать, все балканцы в этом плане артисты хоть куда. Новицкий ему сказал по-русски: "Давай уже заканчивай этот концерт, иначе начнем бить по-настоящему". И тот все сразу понял и мигом успокоился.
Валдас был немного медлительным и никогда с 9 метров не бросал, но если нырял в дырку, то остановить его было невозможно. Считай, танк. Или гол, или 7 метров. Он паутину плел, убаюкивал, а потом выводил либо Думбляускаса, либо Валуцкаса. Либо делал пас в линию Каучикасу. Много не забрасывал, любил дирижировать.
Мне "Гранитас" всегда был симпатичен тем, что отличался от других команд. То есть сильных пьянок никогда не было. Совсем не хотелось играть там, где процветают мордобой и пьянство. Все ребята эрудированные, таких дубов, как в некоторых командах, не было. Несколько человек знали иностранные языки, это тоже необычно.
Александр Анпилогов:
— Шкаф мог выпить. Другое дело, что мы в разных компаниях этим занимались. После трех дней пахоты в сборной нам давали выходной. Помню, мы с минчанами в Новогорске пришли под утро и отправились в парилку — чтобы выгнать все и хоть немного поспать.
Вышел я в коридор и стал свидетелем встречи, как в фильме "Мертвый сезон". С одной стороны идет наш док, который, видно, хорошо провел предыдущий вечер, а навстречу ему Новицкий. Встали друг напротив друга: "У тебя есть свежие газеты?" — "Пока нет". И кто после этого скажет, что гандболисты не были самой культурной и начитанной сборной СССР? Сил уже нет, а мысли только о том, как там, в мире, все ли спокойно.
Андрей Тюменцев:
— На Олимпиаде в Сеуле тренеры после установки уходили из раздевалки. И тут слово брал наш капитан. Говорил мало, но по делу: "Мужики, давайте, за нами страна, надо выиграть. В защите слушайте меня". И я знал, что если впереди не получится, то сзади Новицкий вытащит.
Юрий Нестеров:
— Он был губернатором раздевалки. Все же юморные, любят поболтать. Он шутки тоже поддерживал, но только до какой-то грани. Если шел перебор, то останавливал жестко. Примерно так, как в кино при сходках — авторитетно. Сказал, и баста — все перестали шутить.
Это был лидер. Суровый, никогда не терял голову, демонстрировал олимпийское спокойствие. Ну и все пример с него брали. Если капитан терпит, то и нам надо.
Антанас Скарбалюс:
— Знаете, когда я понял, что он будет хорошим тренером? Когда мы играли второй сезон еврокубков. Валдас был травмирован и в матчах со швейцарским "Санкт-Галленом" сидел на скамейке. Он очень сильно мне помогал, и я тогда сказал: "Вот кому я хотел бы передать команду!"
И он потом стал очень хорошим тренером. Но проблема в том, что в суверенное время у нас не было профессиональной команды, как в СССР.
Гинтарас Савукинас, тренер "Мотора" и сборной Литвы:
— В 1990 году меня пригласили в "Гранитас". А Вальдемарас как раз вернулся после легионерского опыта в Германии. До этого я видел игроков старого "Гранитаса" только с трибун или по телевизору, поэтому чувствовал себя счастливым и ловил каждое его движение.
Он был в отличной форме, но после тренировки оставался и делал дополнительные упражнения. Для нас это была новость. Мы стояли и смотрели, но потом поняли, что если такой человек так работает со своим телом, то и нам надо взять это на заметку.
Тот "Гранитас" был уже другим, и в каких-то разминочных играх он нас жалел, его и наши силы были несопоставимы. Пугал нас осторожненько, не слишком сильно. Поиграл пару лет и потом стал нашим тренером.
Он был строгим и требовал от всех по максимуму. Многое из своего опыта рассказал, когда мы вместе работали в Бресте с БГК. Я — главным тренером, он — спортивным директором. Мы жили в одной квартире и, понятно, много общались.
Он не самый открытый человек, присматривался, с кем общаться и на какие темы. Но когда он тебя принимает, то можно говорить обо всем.
Он продолжал тренировать "Гранитас", и потому в Бресте многим казалось, что мы с ним возглавляем команду вместе. Обычно такого не бывает, но я получил очень хороший опыт, работая рядом с ним.
Конечно, наши взгляды совпадали не всегда, мы спорили, но приехали делать одну работу и потому всегда находили общий знаменатель. Кстати, вопреки распространенному мнению, его можно было переубедить, но мы делали это без посторонних ушей. В этом плане он был гибким человеком. И жить с ним вместе тоже вполне комфортно.
Чему мы посвящали свободное время? Например, ходили в театр. Поначалу жили в самом центре, а там все близко. Валдас многим интересовался, не только спортом, но и культурой, экономикой, политикой.
Йонас Каучикас, игрок "Гранитаса":
— Как узнал новость, плакал весь вечер... Зажигал свечи. Я приезжал в Литву два года назад, узнал, что была операция. Позвонил, чтобы встретиться, торт съесть, но он не захотел. Мы с женой подумали: Навас был борец, очень сильный человек. Не хотел, чтобы мы видели его слабым…
Он все сделал правильно в своей жизни — человек из маленького городка. Сам всего добился, много работал. Стал олимпийским чемпионом — что может быть выше? Все мы этого хотим, но не у всех получается. А у него еще и золото, и серебро чемпионатов мира, и серебро московской Олимпиады-80. А еще семья, два сына.
Да, мы не были особенными приятелями, но оба знали, что можем положиться друг на друга в игре. Он был немного резким, и я всегда его предупреждал: "Валдас, ты мне скажи, если тебе кто-то не нравится, я с ним поговорю". Он всегда хотел выигрывать, думаю, только поэтому казался кому-то колючим и слишком уж бескомпромиссным в общении.
Йонас Каучикас: "Чемпионами Литвы мы стали бы, играя даже неудобными руками"
Антанас Скарбалюс:
— В 2016 году ему сделали первую операцию, потом онкология стала наступать. Три последних года он уже плохо себя чувствовал, но внешне хорошо держался, приходил на игры с внуками.
На праздновании 30-летия победы в Кубке ИГФ я обходил всех и схватил его обнять, а он сморщился: "Ой, как больно". Это было необычно для тех, кто его знал.
Гедиминас Микуленас:
— Последний раз видел его год назад. Я ведь работаю в каунасской клинике, и жена везла его в инвалидной коляске. Поздоровались, он сказал: "Видишь, я уже здесь сижу". Ну что я мог ответить? "Держись, друг…"
Михаил Юзько:
— Он не хотел, чтобы его проведывали, не хотел выглядеть слабым. К нему ходили только три-четыре человека из "Гранитаса". Он ведь поначалу считал, что у него подагра и, наверное, не очень серьезно относился к этому. Привык быть железным.
Помню банкет в честь 30-летия победы в Кубке ИГФ, тогда Новицкий выступал, перед кем-то извинялся, что что-то делал не так: "Ребята, простите, вы же знаете, характер у меня не сахар". И прослезился — я впервые такое видел.
Гинтарас Савукинас:
— Последний раз общался с ним перед католическим Рождеством, поздравлял его и семью. Понимал, что ему тяжело говорить и поэтому не хотел особенно утруждать. Но он все равно спрашивал, как у меня дела, мы всегда разговаривали с ним о "Гранитасе" и о том, чем занимаюсь я. Желал мне успеха, я ему — хорошего Нового года.
Валдас нашел свой последний приют на Пятрашюнском кладбище, где хоронят самых знаменитых людей Каунаса. Ирония судьбы — будучи спортсменом, он не раз проходил по нему, спеша на тренировку в гандбольный зал из яхт-клуба, в котором на сборах так любил базироваться "Гранитас".
Это только мы думаем, что у литовцев какое-то особенное чувство юмора, но я уверен, что они так же беспечно шутили, трамбуя своими мощными каменюкскими ногами аллеи тенистого и, говорят, очень красивого парка.
Это потрясающее чувство молодости, когда сам себе кажешься бессмертным, а жизнь открывает тебе все дороги — конечно, сразу за забором этого торжественно-печального места.
Они пришли сюда еще раз холодным февральским днем, все составы каунасского "Гранитаса" — от советских до наших дней, чтобы проводить в последний путь своего лучшего гандболиста, который выиграл все, что мог.
Фото: rankinis.lt, A.Barzdziaus, sportas.info, Alfredas Pliadis, Evaldo Semioto
