Вы ведь помните, что мы обещали вторую часть интервью с легендарным литовцем? В ней он завершает рассказ об игровой карьере и охватывает тренерскую и управленческую.
Вальдемар Новицкий: "После финала Игр-80 немцы сказали: "Равнение на проигравших! Шагом марш!"
— Вы рассказывали, что в советские времена на сборах в Минске еда была не очень вкусной. А где в СССР кормили лучше всего? В Грузии?
— Да. Там мы ежегодно играли в ноябре на турнире на приз газеты "Заря Востока". В Тбилиси к каждой команде прикрепляли спонсора — фабрику, винный или коньячный завод. И нам готовили обеды, ужины. Чтобы тренеры не видели, там наливали вино в такие темные стаканы и угощали. Типа это водичка. Такие вот были сюрпризы. Но я этим не увлекался. После больших нагрузок не очень хочется.
— Известен случай, как вы получили травму руки, напоровшись на торчавший на площадке гвоздь...
— Играли в Германии Суперкубок. Получил там несколько травм — как и на Олимпиаде в Москве. Встречаемся с румынами, падаю, натыкаюсь на гвоздь, который перерезает подушечку правой руки. Все потому, что на пол клали квадратные поддоны, сложенные из досок. Где-то метр на метр. Видно, их укрепляли, чтобы не шатались. И один гвоздь был на шести метрах. Я тогда упал и проехался на животе. Так и зацепился ладонью.
Накладывают восемь швов, рука опухает. Но доктор Роман Сергеевич говорит: ну, надо выйти, я тебе тут укольчик, здесь укольчик — и будешь играть. Мол, ничего страшного. Хорошо. Провел следующий матч. Но в концовке подворачиваю ногу. Она тоже опухает. И врач опять говорит: все сделаем. Нога была как две. Представь, сделали семь уколов. Провел полуфинал — рука опухшая, нога опухшая. Но перед финалом сказал: нет, ребята, играть уже не буду.
Сейчас рассказываешь об этом молодым, а они прикладывают палец к виску: ну и дурак! Зачем играл? Но в спорте нельзя отложить матч. Вот отложили Олимпиаду. Но это для всех. А так матчи ты же не можешь повторить. Считаю, спортсмен должен играть, пока играется. Хотя, может, это и неправильно.
— Каунасский "Гранитас" выиграл семь наград чемпионата СССР — это седьмое место в общей медальной таблице. Как вышло, что в Литве тогда был такой сильный мужской гандбол?
— Просто собралась плеяда хороших игроков, которые отдавали всю энергию и свободное время спорту. Думбляускас, Каучикас, Микуленас, Валуцкас... Мы много тренировались, ставили цели. Вышли в высшую лигу. Наверное, для Союза это было интересно — увидеть другой стиль. На первый тур приехали с такими длинными волосами. В том числе и я. Есть даже фото. Предеха как увидел, сразу сказал: откуда они? Что это за европейцы? Надо, мол, остричь. Но мы боролись. Хотя помалу нас все равно постригли.
— Вы были одним из первых игроков в СССР, уехавших за рубеж. Отпускали с боем?
— Там была интересная политика. Одним из первых этот вопрос поднял баскетболист Марчюленис. И в итоге выехал. Но сделал это как свободный спортсмен. А я — по-другому. Тогда в СССР учредили такую организацию — "Совинтерспорт". Все контракты проходили через нее. Я должен был получить разрешение в этом агентстве, потом у себя в республике. В партийном ЦК надо было прослушать инструктаж. Требовалось пройти несколько кремлевских кабинетов. Там рассказывали, как нужно вести себя за границей. В случае каких-то подозрений — сообщать.
У меня были варианты в Испании и Германии. Выбирал в большей степени не я, а "Совинтерспорт". Видно, предложение испанцев было лучше. При этом в те времена ты не мог получать больше, чем дипломатический работник в этой стране. А он зарабатывал полторы тысячи долларов. Таким был и мой контракт. Его подписывало агентство. "Совинтерспорт", потом республика — а я уже символически.
— Доплачивали что-то сверх контракта?
— Там уже как договоришься. Зависело от хозяина клуба. Могли быть премии. Выигрываешь, например, у "Барселоны" — получаешь.
— Чем интересны этапы выступлений в испанской "Малаге" и немецком "Бад-Швартау"?
— Мы воспитывались совсем по-другому. Не понимали, как это — играть за другой клуб. А еще — как проходит общение, как работает демократия. Например, с темнокожими в Испании дошло до драки. Я вообще-то боец. На тренировках стараюсь. А они ходили, в носах ковыряли. Говорю: почему не бегаем? Отвечают: а какое тебе дело? Мол, тренер скажет, мы можем с ним договориться. Но все ведь должно происходить совсем по-другому. Там были два брата. И один защищал другого. Было трудно доказать им свою правду. Но играли, что делать.
Еще пример. В квартире нет газа. Идешь в клуб: как, почему? А испанцы говорят: "маньяна". Мол, завтра. А в итоге неделю ждешь, когда его подключат. Таких случаев было много.
А в Германии все по-другому. Дисциплина. Если у испанцев "маньяна" и лучше выпить вина, чем побегать, то в Германии — тренироваться, тренироваться... Мы пробились из второй лиги в высшую. Через полгода в клуб пришел Эрхард Вундерлих. Когда играл за сборную СССР, он все время боялся меня как защитника. А тут мы оказались в одной команде. Он был доволен. Я его выводил на броски, после игр вместе пили пиво. У нас были хорошие отношения.
В "Бад-Швартау" тренером тогда работал Сердарушич. После выхода в высшую лигу Нока сказал: езжай отдыхать в Испанию, приедешь, будет контракт. Возвращаюсь — а вместо меня в команде уже поляк Даниэль Вашкевич. Потому что он на год моложе. Чуть-чуть обиделся. Это было некорректно. Хоть бы раньше сказал.
— Почему за границей играли недолго — всего два года?
— Мне было уже 34. Считался стариком. Пригласили в Данию, поехал на просмотр в команду второй лиги. Прилетели из Копенгагена в деревню на маленьком самолете. Там проходил турнир с девяти утра до девяти вечера. Восемнадцать команд. Говорю: нет, это не мой уровень. Помню еще, лежим с женой и думаем: надо ли нам это? Бегать с молодежью. Все деньги ведь не заработаешь. Решили: возвращаемся в Литву.
— Вы вспоминали собрание, после которого вас отстранили из сборной СССР. Когда-нибудь еще вас "судили"?
— Да. Всего таких собраний в моей жизни было три.
Второе случилось, когда я тренировал "Гранитас", с которым мы неоднократно выигрывали чемпионат Литвы. В конце девяностых 99 процентов игроков команды выступали и в сборной, с которой я работал параллельно. Мы тогда выиграли путевку на чемпионат мира в Японии, а там заняли десятое место. Потом в 1998-м на чемпионате Европы в Италии — девятое. В "Гранитасе" общественной работой занимались президент и вице-президент. А самая тяжелая работа была на тренере. Требовалось находить деньги, платить ребятам зарплаты.
Однажды устраивают клубное собрание. Пришли в том числе тренеры, которые работали у нас с детьми. И мне говорят: ты по-прежнему тренер, хорошо работаешь, но лишаешься руководящих должностей. Это была как пощечина. Никто со мной не советовался. Собрались люди и большинством решили. Но прошло несколько месяцев. Люди посмотрели, что работать надо много, и ушли в сторону. Говорят: трудись дальше.
Третий случай. После чемпионата мира и Европы некоторые игроки получили контракты за границей. В 1998-м готовимся к отборочному матчу. Обращаюсь к гандболистам: надо бегать так, как раньше, чтобы оставаться на уровне. Мне отвечают: что ты говоришь? Мы были за границей, знаем, как надо тренировать... Мол, неправильно работаете, русская система не та. Говорю: как это не та? Гандбол не меняется: чтобы выиграть, надо тренироваться.
Ночью игроки гуляли: бар, девушки... На следующий день играем с поляками — уступаем пятнадцать мячей. Говорю: вот результат. Опять собрание. И гандболисты сказали президенту федерации: или тренер, или мы. Ну, конечно, выбрали их. Я тогда сильно расстроился. Но с того времени что-то я не видел, чтобы сборная хоть раз вышла на топ-турнир.
— Национальная команда тогда путешествовала на стареньком автобусе. Часто ломался?
— Много раз. Как-то едем играть с югославами. Ломаемся. Ночуем в Польше, привозят новый автобус из Литвы. Опять едем, к утру прибываем. И там играем вничью. Политика меняется. Есть шанс выйти дальше. Значит, вы уже хорошие. Сейчас же все на самолетах летают. А у нас было так: два дня едешь, на третий играешь. И выигрываешь. Над нашим автобусом все смеялись. Денег не было. Но что делать? Такое время.
— Что осталось в памяти от тех топ-турниров, на которые вы свозили сборную Литвы?
— Довольны были, что попадали. Чтобы пройти дальше в отборе чемпионата мира 1997 года, нам надо было выиграть у украинцев. И на последних секундах Янкявичюс с девяти метров забрасывает победный гол. Мы стали лучшей командой из занявших в группах вторые места. Но прямиком в Японию не попали. Требовалось еще переиграть австралийцев. Австралия — негандбольная страна, это можно было легко сделать.
Следом за нами в списке команд, которые финишировали вторыми в группе, стояли немцы. И немецкая федерация предложила поменяться местами за определенное вознаграждение. В Литве тогда не было денег. Но в итоге мы поехали в Австралию и пробились на чемпионат мира.
— Вашу сборную СССР сеульского образца называли "командой из XXI века". А есть ли сейчас команды из XXII века?
— Конечно. Французы, шведы, хорваты, датчане, норвежцы... Вот сейчас элита. Жизнь не стоит. Уровень растет. Комбинации, броски, скорость другие. Игра лучше смотрится. Хотя иногда запускаю в ютьюбе финал Олимпиады с корейцами в 1988-м. Смотрел? По скорости мы нисколько не уступали сегодняшнему гандболу. Говорю сыну: видишь, как мы бежим? А он сразу: ну что ты... Но Тучкин бежит. Свириденко бежит. Каршакевич, Шевцов... Все бегут. Хотя кому-то кажется, что мы медленно играли.
Сейчас команды забрасывают по сорок мячей за матч. Для зрителей, может, это интереснее. А в наше время выходили грузины, и одна атака могла длиться три-пять минут. Кто-то падает, притворяется, потом пол чистят... Тоже интересно смотрелось. А затем такой неожиданный бросок — бам!
— Какая игра вам сейчас больше нравится: скоростная или размеренная?
— Больше тактическая. Когда гол забрасывается после выведения на бросок, когда игроки помогают один другому. Считаю, когда команды убирают вратаря и идут броски по пустым воротам, это вообще пародия. Посмотрите, сколько таких голов. Что это дает?
— Но некоторые команды умеют этим пользоваться. Например, португальцы.
— Умеют. Но это игра не от защиты. Они неплохо пасуют, используют стяжки, доводят мяч до того игрока, у которого нет защитника. Это хорошо смотрится, да.
— Что вам еще не нравится в современном гандболе?
— Что никто не хочет защищаться. Когда гандболист стоит в обороне, как столб, больше играют вратари, чем защитники. Когда сам выступал и знаешь, что игрок должен делать, это очень неприятно смотрится. А в это время голкиперы показывают высшее мастерство. Вес ложится больше на их плечи.
— В сегодняшнем гандболе есть защитники, которые вам нравятся?
— Тот же Карабатич, о котором мы говорили. Еще Динар, который уже завершил карьеру. Они хорошие защитники.
— Когда вы работали спортивным директором БГК имени Мешкова, многие не могли понять, кто же главный тренер: вы или Гинтарас Савукинас. Это была плохая практика?
— Нет, это была хорошая практика. Александр Мешков хотел, чтобы я был тренером. Но я сказал: лучше пусть им будет молодой, перспективный специалист. Гинтарас — это моя школа. И все мои мысли проходили через него к команде. Существовала такая договоренность. Довольны были и Мешков, и я, и Савукинас. Но в некоторых моментах было слишком много эмоций. Может, невовремя делал подсказки. Возможно, это кому-то не нравилось. Но я доволен своей работой. И рад, что Мешков дал такой трамплин Савукинасу. Считаю, что я сделал свою работу.
Иностранцы могли приезжать в Брест уже с большей уверенностью. Мы привозили в основном литовцев: Гросаса, Атаеваса, моего сына Вальдаса, которого Мешков хотел взять еще за год до подписания контракта. Но было очень трудно доказать некоторым игрокам, что здесь уже по-другому смотрят на все, по-другому думают, тренируют, выделяют деньги. В свое время общались со словенцами, хорватами, но они просто боялись идти. Говорили: здесь может быть нестабильная финансовая поддержка. Или: уровень команды еще не тот. Потом уже начали приезжать гандболисты из бывших югославских стран. Понемножку собрали команду.
А дальше я просто устал. Возникли проблемы со здоровьем. Я об этом много не говорил.
— Но вы ушли после поражения от СКА. Можно было подумать, что причина именно в этом.
— Это просто совпадение. Была уже вторая половина сезона. Я стал плохо себя чувствовать. У меня появились первые симптомы диабета. Была слабость.
— Почему БГК тогда никак не мог обыграть минское "Динамо"?
— Потому что "Динамо" играло лучше. Там собрали более сильных гандболистов. Между нами была спортивная борьба. Если обыгрывали нас, значит, мы в то время были слабее. А еще чувствовалась такая психологическая нагрузка. Команда не могла расслабиться. Не понимал: игроки получают деньги, и немалые, и не выходят на площадку сражаться. Я проводил такие воспитательные собрания, доказывал на своем примере, что надо биться. Как это делало "Динамо". Вот этого и не хватало.
В команде была боязнь, что снимут деньги или накажут. Игроки порой придумывали болезни: мол, пальчик болит. Могли не тренироваться неделю, две. Это ненормально. И это мне очень не понравилось.
— Какие впечатления остались от работы с Мешковым?
— Очень хорошие. Может быть, ему не понравился мой уход — такой холодный. Надо было по-другому сделать. А я ушел по-английски. Но считаю, что он один из лучших среди хозяев команд. Патриот. Столько лет и на таком уровне держит клуб, углубляется в каждого игрока, в каждую проблему. Супермен. Я многому научился в Бресте. Владение клубом было профессиональным.
— "Гранитас" перестали тренировать тоже по состоянию здоровья?
— Да. Есть проблемы. Я вовремя ушел на пенсию. Сейчас работаю спортивным директором. Подсказываем молодежи, делимся опытом. Руководим клубом с Альгисом Микученисом.
— Предлагали ли вам тренировать в других странах Европы?
— Да-да. В Германии в третьей лиге, в Польше в Ольштыне. Но я был занят в "Гранитасе" и не ставил такой цели. Знаю, каково жить в другой стране. Быть второсортным я не хочу.
— Вы рассказывали, что ваш сын Вальдас увлекается программированием. Пошел по этому пути?
— Ну да. Получил образование по специальности "информатика" в Германии. И работает по этому профилю, в IT. Но не забывает и про гандбол, играет в третьей лиге за "Ляйхлингер".
— Счастливы ли вы сейчас? Или, может, чего-то в жизни не хватает?
— Жизнью я очень доволен. Все хорошо. Но где взять здоровье? С ним все было бы вообще супер. А так внуки растут, дети выросли, с женой вместе уже больше сорока лет... Государство дает какое-то обеспечение как олимпийскому чемпиону. Живи и радуйся. Но как есть.
— По-прежнему боретесь с диабетом?
— И не только с ним. У меня нет половины почки. Гипертензия. Есть и еще одна болезнь.
— Это последствия карьеры игрока?
— Не знаю. Но многие болезни от нервов. А нервничать было из-за чего и кого. Каждый день шел на нервную работу — доказывать, что надо выполнять то, что требуется. Это очень трудно. Но уже несколько лет не тренирую. Чувствую разницу в плане тех самых нервов. Стараюсь жить в свое удовольствие, не волноваться. И это отражается на состоянии.
А еще интересно получается. Я единственный гандболист — олимпийский чемпион на всю Балтию. А большого внимания не получаю. Забыли. Но это не мои проблемы.
Фото: Александр Шичко, Evaldo Semioto, M.Patašiau, 15min.lt, пресс-служба "Гранитаса".