Свой "Большой шлем" он собрал с помощью дочери. В 80-е взял Кубок ИГФ с ЗИИ и Кубок кубков с ЦСКА, а уже в XXI веке порадовался за Анастасию, выигравшую Лигу чемпионов со "Звездой".
Но откуда Насте знать, как выглядел гандбол в веке минувшем, когда и победы были крупнее, и герои фактурнее и ближе к народу, честь которого защищали на спортивных аренах? Плоть от плоти, они и гуляли, и пили, и дрались от души.
Нам есть о чем поговорить с одним из лидеров самой непредсказуемой и свободной команды советского гандбола, вышедшей из Запорожской сечи…
— В гандбол вы перешли из баскетбола...
— Это да. В десятом классе играл во второй группе чемпионата Украины за запорожский "Спартак". А потом пришел Семен Полонский и забрал всю нашу группу вместе с тренером на гандбол.
— Как удалось? Предложил интересные материальные условия?
— Да какие тогда условия… Просто тренировались да ездили на соревнования. Талоны на питание давали — 2.40 или 2.50 на день. Вот и вся корысть. Мы все были энтузиастами, которые хотели только играть. О деньгах никто не думал. Это сейчас молодые приходят, еще и играть толком не умеют, но уже спрашивают: "А сколько вы мне будете платить?"
— Но все же какую перспективу обрисовал Семен Иванович, раз команда в полном составе поменяла вид спорта?
— Пацанам он сказал, что они будут играть в запорожском ЗИИ и бороться за медали чемпионата СССР. А меня заверил, что я стану игроком сборной Советского Союза и выиграю золото Олимпиады.
— Вопросов больше не имею.
— Надо сказать, что его предсказание сбылось ровно наполовину — олимпийское золото я все-таки не выиграл. Но мне всегда нравился гандбол. Я жил возле дворца спорта "Юность" и, когда у нас проходили союзные туры, срывался с уроков, чтобы посмотреть по шесть матчей в день.
Сбегал я вместе со своим другом — Саней Гречей — и как-то сказал ему: "Когда-нибудь я буду играть в этой команде". А он мне не поверил: мол, где мы, а где они... Тогда в ЗИИ играли Виктор Плахотин, Анатолий Заржевский, Александр Резанов, Сергей Кушнирюк — кого ни возьми, мастер с большой буквы.
Понятно, были еще ЦСКА с МАИ, которые боролись за первенство, но все равно ведь болеешь за своих. Помню, в 1978-м наши в упорнейшей борьбе выиграли у маевцев один мяч, и "Юность" стояла на ушах.
Настолько ярким было впечатление единства огромного количества болельщиков и команды, что картинка и сейчас перед глазами. Как говорят, огромное притяжение спорта. Тогда я задумался: классно, наверное, такое пережить, будучи на площадке…
Хотя меня, надо сказать, в гандбол притягивали еще в восьмом классе. Был такой турнир — на призы газеты "Комсомолец Запорiжжя". И меня позвали играть за вторую городскую команду. Видимо, неплохо себя проявил, раз получил приглашение в ЗАС от тогдашнего тренера Валерия Николаевича Зеленова.
— Так и пошли бы.
— Но он меня одного звал, без ребят. А как я их брошу? Это ж все друганы мои. Ха, а Полонский еврей и потому поступил хитрее, забрал сразу всех вместе с тренером. Очертил перспективу, сказал, что все реально, надо только работать. И мы стали дублирующим составом ЗИИ.
— Случай, конечно, уникальный. Расскажите, как баскетболисты играли в гандбол.
— Да нормально играли. Баскетбол дает не только подвижность, но еще и мозги. Я мог такую передачу отдать в линию, что все только рты раскрывали. Получилось так, что я за год обскакал пацанов, учившихся гандболу с четвертого класса.
У меня уже были техника владения мячом, высокий прыжок. Никто из ребят не мог вложить мяч в кольцо, а я это делал уже в девятом классе.
— Да и, наверное, не могло не понравиться, что играли теперь мячом, значительно меньшим в диаметре, чем баскетбольный.
— Было такое. Но вообще-то у меня кисть маленькая, хотелось побольше. А тогда же еще и "мази" не было, только что слюной смочил, и все. Гандбол понравился тем, что там был контакт. Это не баскетбол, где надо играть без касаний. А тут можно выйти по-мужски, встретить, принять человека на грудь. Завалить, если надо. А если с кем-то завелся, то и в пятак дать.
Помню, поехали мы на тур дублирующих составов в Челябинск. Играем с краснодарцами. А их играть в гандбол особенно не учили, рабоче-крестьянская команда. Главная тема — с кем-то подраться. Ну, мы тоже ребята простые, в Гарварде не учились — помахаться не против. Но сначала все-таки гандбол. Без всех этих ударов исподтишка.
Я им забрасываю-забрасываю и слышу, как их тренер, не выдержав, кричит Саше Степаненко: "Да выйди ты на него и дай ему в пятак!" Тот в нашей следующей атаке выходит на меня, но не достает. Не буду хвалиться, но игроком я был подвижным.
Потом уже я в защите, выхожу на него и как… Он сразу на задницу. Судья мне тут же красную карточку. А их тренер кричит бедному Степаненко: "Теперь видишь, как надо встречать?"
— Следует заметить, что в основной кубанской команде всегда были люди, которые хорошо знали, что такое "встретить".
— Покуркин! Был такой кадр — любитель ударить исподтишка. Особенно если молодой выходил — тут же получал под дых. Помню, шел я в проскочку, забросил, а он уже после броска ударил. И тогда вся команда выскочила на него, а Саша Шипенко впереди со словами "Да ты че творишь?" Неприятный тип.
Сергей Покуркин: "Мы дрались спина к спине с Приголовкиным"
Против краснодарцев один сценарий был — отоваривать их в защите так, как они нас. Мы встанем — Георгий Зубков, Сергей Кушнирюк, я, и мало им не казалось. Я однажды локоть выставил — человек ногу сломал. И зауважали…
Хотя о Владимире Максимове — он ведь оттуда — мнение у меня хорошее. Он был тренером союзной "молодежки", за которую я отыграл два чемпионата мира.
Я родился в 1962-м, а попал в сборную еще по 1960 году. Тогда Максимов помогал Спартаку Мироновичу. К нему, кстати, тоже хорошо отношусь. Эти тренеры дали мне очень много.
Но в финальном матче молодежного "мира" 1981 года мы проиграли югославам по всем статьям. Шансов у нас не было никаких. "Юги" привезли бешеный состав: Веселин Вуйович, Златко Сарачевич, Мирко Башич в воротах… В 1986 году все они стали чемпионами мира.
Нам же турнир запомнился еще и дисквалификацией — Евтушенко с Максимовым уже тогда боролись друг с другом. Тух (Евтушенко — прим. БЦ) не хотел пускать Макса в сборную, и потому его дисквалифицировали вместе с шестью игроками. Мол, провозили недозволенное количество единиц музыкальной аппаратуры и тем самым дискредитировали высокое звание советского спортсмена.
— Знакомое дело. И кто же попал в их число?
— Я, Вадим Валейшо, львовские ребята Игорь Гелеш, Ринат Сагитов. Ну и Андрей Лавров с Леней Беренштейном. И дисквалифицировали нас сурово, не как-нибудь, а пожизненно.
— ???
— Потом, правда, мы с Леней вернулись в Запорожье, и Полонский позвонил Евтушенко: "Ты что делаешь? Ты же мне команду убиваешь!" И с нас сняли звания и дисквалифицировали условно. А тех пацанов — на год.
— Но кто слил?
— Ай, был у нас начальник делегации из Латвии. Человек Евтушенко, он ему все и рассказал. Почему повязали не всю команду, а только половину? Да понятно, что везли все, но только ребят Мироновича не тронули. Он их защитил, а нас было некому, получается.
Но я ни о чем не жалею. Хорошая команда, дружная, хотя игроков 1960 года рождения у нас не было. Сплошь 61-62, потому, может, "юги" так вольготно себя и чувствовали. Все-таки в подобном возрасте год-два — это уже существенная разница.
Зато через два года, в 1983-м, мы не имели на чемпионате мира никаких проблем. В финале обыграли западных немцев с разницей в 15 мячей. Караул — они просто не знали, куда бежать.
Мы тогда с Вадимом Валейшо и Валерой Гопиным попали в символическую сборную. Лавров как раз был дисквалифицирован и с нами в Финляндию не поехал — служил в армии. А так, пожалуй, вратарское место отдали бы Лавру — кипер он от бога, конечно. Ха, единственный человек из Краснодара, который был мне симпатичен.
Кстати, вторым вратарем являлся Игорь Чумак, ставший потом олимпийским чемпионом. У нас в составе их оказалось сразу пятеро — он, Жора Свириденко с Костей Шароваровым из Минска, астраханец Андрей Тюменцев и Валера челябинский.
После этого турнира Евтушенко позвал в сборную тех ребят, которых ему рекомендовал Миронович. Меня в том числе.
Как отнеслись "старики"? Да нормально, никто не душил. В сборной ведь как? Если нормально играешь, то к тебе всегда будет хорошее отношение.
Я ходил на вторых ролях, пока Володю Белова не дисквалифицировали. Мы ж Олимпиаду бойкотировали, и потому нас опустили во вторую группу. В 1985-м играли чемпионат мира в группе "В". И вот на вылете Белова ловят в накопителе с валютой. Его, понятно, снимают с рейса, и я становлюсь первым номером.
Безупречный Владимир Белов. Легендарный капитан сборной СССР — в рассказах его любимых женщин
— Ваши деньги у Белова были?
— Нет. Я же молодой был. Там в основном москвичи участвовали, они в валютных делах нормально соображали. А что мы — икра, водка…
— Ответственность на чемпионате не придавила?
— Немножко мандраж поймал, но потом освоился и отыграл на уровне. Единственное, в финале мы снова проиграли восточным немцам. ГДР была для нас чем-то страшным. Камень преткновения. Олимпиаду-80 ей проиграли, "Дружбу-84" — та же история. И тут снова…
Мы тогда с Вальдемаром Новицким примерно пополам играли. Но он в основном в защите, хотя я там тоже выходил.
— Как потом складывались отношения с Евтушенко?
— Я всегда жил по принципу: подальше от начальства и поближе к кухне. Старался с главным тренером лишних разговоров не заводить. Поэтому, наверное, надолго в сборной и не задержался. А были и другие, которые чуть ли не в рот заглядывали. Вот такие ему определенно нравились больше.
С Мироновичем все было проще, он мужик конкретный. С ним можно было поговорить и даже что-то посоветовать. Он прислушивался.
— Однако обидно, что олимпийским чемпионом вы не стали — несмотря на прогноз Полонского.
— В 1986 мы поехали на чемпионат мира в Швейцарию и там с треском провалились, заняв лишь десятое место. Считаю, что нас подставили "старики". Они хотели снять Туха, а получилось, что пострадали мы. Тогда не только меня убрали, но и моего земляка Андрея Антоневича.
По прилете Тух устраивал для команды собрание, а мы опаздывали на поезд. Нас, запорожцев, пять человек было: Кушнирюк, Шипенко, Жуков и мы с Антоневичем. Мы быстро в такси, на Курский вокзал и на поезд. На этом моя эпопея в сборной и закончилась.
Хотя не думаю, что был бы в Сеуле хуже кого-то. Просто так сложилась судьба. Мяч круглый…
— Нетрудно предположить, что самым успешным годом в вашей карьере стал 83-й. Вначале Кубок ИГФ с ЗИИ, затем победа на Спартакиаде народов СССР со сборной Украины и, наконец, триумф на молодежном первенстве мира.
— Да, вспомнить приятно, особенно спартакиаду. Она в том году была расширенной — с участием иностранных сборных. Мы в Каунасе вначале проиграли Литве и попали в настоящую "группу смерти". Москва — считай, сборная СССР. Белоруссия — чемпион страны минский СКА. Румыны — даже не буду перечислять титулы, их и так все знают.
Ну и мы — практически запорожский ЗИИ, пару человек из ЗАСа и Львова и Саша Рыманов. Он уже перешел в ЦСКА, но так как два года в Москве еще не прожил, то имел право играть за Украину. Сашка толковый, он в линии любую передачу вылавливал, а я вдобавок плохих-то и не давал.
Так вот — обыграли румын, москвичей, а с белорусами случился затык. После первого тайма проигрывали семь мячей. А потом в ворота стал Санька Шипенко и все пожрал. И к финальному свистку мы уже вплотную к ним подобрались.
За пять секунд до конца проигрывали мяч. Из-за боковой вводим, пас мне, я через Сашу Мосейкина показываю пас на партнера, а сам ухожу в сторону, вылетаю на ворота и бросаю Толе Галузе между ног. Ничья, которая дает нам право играть в финале с Литвой.
Тогда все стояли на ушах, потому что после первого тайма никто не ожидал, что мы вернемся. Тем более против Минска — там банда была сумасшедшая. Люди чуть ли не каждый год европейские кубки выигрывали.
Литовцам, конечно, проще было, у нас все фавориты собрались. Ну а после той "группы смерти" мы просто обязаны были их обыграть. Что и сделали.
Спартакиада была классным турниром, считай, советской Олимпиадой. Во всех видах республики бились смертным боем и каждый день смотрели в таблицу завоеванных наград. Все поддерживали друг друга, в общем, приятная атмосфера. Жаль, что потом ее похерили, решили, что должна выступать молодежь, и престиж уже был не тот.
Но это случилось летом, а 30 апреля наш ЗИИ взял Кубок ИГФ. В финале дважды обыграли "Карлскруну". Шансов у шведов не было. Такого ажиотажа наш город еще не знал. Даже мы не могли достать необходимое количество билетов для родственников и друзей.
Вышли на площадку, посмотрели на трибуны — яблоку негде упасть… Мороз по коже — проиграть невозможно. Ну, мы и поперли с самого начала. А на следующий день с кубком и красным знаменем пошли на первомайский парад. Разве такое забудешь?
— Ах, эти парады — нынешнее поколение вряд ли поймет их прелесть…
— Да как оно поймет? 1 мая, 7 ноября — пока до трибуны дойдешь, столько раз остановишься чаю попить… И кругом все свои — считай, весь город с флагами и транспарантами выходит. Вечером по программе "Время" показывают столицы союзных республик — везде "битки". И все по-настоящему, никого силой не гнали. И если кто-то сейчас про комсомольцев худое слово скажет — я его мигом на три буквы пошлю.
Хотя сам только в десятом классе вступил — надо было для поступления в вуз. Да и родители у меня оба партийные — на ответственных должностях. Не поняли бы, если бы не пошел по пути Павки Корчагина.
Но на этом моя политическая карьера и закончилась. В партию я уже не вступил, хотя у нас в ЗИИ была ячейка во главе с Резановым. Собирались, чего-то там обсуждали. Мы с Леней Беренштейном лучше бы к анархистам пошли — по складу характера. Но где их тогда в городе найдешь?
Александр Резанов: "Я был выше всех в лиге. Газеты писали: в нашем гандболе появился Гулливер"
Александр Резанов: "Тот плакат в казарме бундесвера нам очень не понравился…"
Жаль, что в чемпионате снова стали третьими. У нас почему-то всегда получалось так, что первые два тура играли ни шатко ни валко. Раскачивались лишь к тому времени, когда надо было сражаться за место в первой шестерке, чтобы и дальше вести борьбу за медали.
Мы в эту шестерку еле влезали, а потом начинали играть так, как умеем. Нас боялись все — и минский СКА, и все московские команды во главе с ЦСКА.
— Почему же вы так долго раскачивались?
— Да черт его знает… Может, неправильно подводили нас к соревнованиям. А может, сами виноваты, с нашей-то дисциплиной... Чего уж там, лучше всего к ней подходило понятие "махновщина". Могли сорваться, напиться — всякое бывало.
— А вы партнерам: "Ребята, как же так..."?
— Не, я со всеми вместе. Это, кстати, сплачивает коллектив. А он у нас всегда был дружный. Если на фронт, то на фронт, к женщинам — так к женщинам.
— Надеюсь, в команде имелся хотя бы один человек, который не пил?
— (Долгая пауза). В нашей команде таких точно не было. Да и в сборной не припоминаю.
— Выставляю на рассмотрение кандидатуру Юрия Шевцова.
— Крюк мог пива выпить, чего там... Это вы в Беларуси подняли его на знамена и лепите из него Иисуса Христа, а на самом деле он обычный человек, у которого тоже есть слабости.
Кстати, хороший парень, я с ним всегда дружил. Очень коммуникабельный. Я ему приколы всякие рассказывал, а он потом их всей команде…
— Например?
— Поселили нас в гостиницу, а Евтушенко провел опрос — кто с кем не хочет жить? Кидяй, понятно, написал, что не хочет с Сергеем Демидовым. Абсолютно разные люди. Тух решил провести воспитательную работу и поселил их вместе. А мне, обычному соседу Юры Кидяева, пришлось разместиться с другим маевцем — Олегом Гагиным.
В номере, понятно, телевизор. Гагин заинтересовался, как тот включается. Тык-мык, непонятно. А потом р-раз — до телевизора дотронулся, тот и включился. "А как программу переключить?" — "Еще раз надо дотронуться". Он попробовал — работает. Переключается канал! Ну а почему бы и нет? Пульт-то у меня в руках, важно, что Олег его не видит. Да и в принципе еще не знает, что это такое. Но цокает языком и восхищается: "Вот чего немцы удумали, а? Одним прикосновением…"
А когда я ему рассказал, то он только об одном попросил — чтобы никому не говорил, как он лоханулся. Так я никому и не сказал, только Юре. А Юра коммуникабельный, к вечеру вся сборная знала, как здорово Гагин умеет каналы переключать.
— Но почему Кидяев не хотел жить с Демидовым?
— Сережа был своеобразным парнем. Ему раздухариться на раз-два. Как-то на тренировке с Шифоньером завелись. Новицким то есть. Слово за слово — смотрим, он реально с ним собрался драться. Прыгает, как заправский боксер. Я слышал, что в детстве Демидов этим видом плотно занимался.
Но Шкаф — это вообще из другой истории. Как с ним можно драться? Он же здоровый, как медведь, любого в асфальт закатает. На тренировке так всех отоваривал, что только дым стоял. Ну, у него такой принцип — друзей на площадке нет.
— И как?
— Никак. Постояли друг против друга, и все. Сборная одна все-таки, да и не на корову играем. Вообще у нас часто бывали такие стычки на тренировках — игра жесткая, кто-то кому-то сунул локтем, и началось… Но это издержки профессии, сами понимаете.
— В профессии есть и приятные моменты — пойти, отдохнуть всем трудовым коллективом в приличное место. Какое, кстати, было самым крутым в Запорожье?
— Ресторан "Россия". Это чаще всего. Помню, как-то в выходной повезли туда Мишку Васильева и Саню Рыманова. Кабак закрыли, стол на эстраду поставили, и музыканты играли нам до трех часов ночи.
— Вот это по-нашенски!
— Когда я заходил в "Россию", все музыкальные номера заканчивались, и в дело вступала песня "Машины времени". Помните? "А он, чудак, не мог понять никак, куда улетать, зачем его куда-то зовут, если здесь его дом, его песни, его родина тут?"
— Ну, это прямо про вас и ЦСКА.
— Ага, меня же все Птицей называли. А про ЦСКА и казарменные порядки я вам сейчас расскажу...
Александр Сокол. Часть 2. "Если в ЦСКА пропадал Жуков, на гауптвахту почему-то отправляли меня"
