Хранительница очага самой гандбольной семьи с постсоветского пространства во всех подробностях и красках рассказала БЦ о житье-бытье знаменитых Дуйшебаевых.
Сегодня Дуйшебаевы живут в польском Кельце, где под началом отца Таланта за одноименный клуб выступают сыновья Алекс и Дани. Глава семейства Талант Ибраимович — легенда мирового гандбола и как игрок (олимпийский чемпион и чемпион мира), и как тренер (4-кратный победитель Лиги чемпионов). Сыновья — двукратные чемпионы Европы в составе сборной Испании, а старший Алекс месяц назад стал бронзовым призером Олимпийских игр. По словам самого Таланта, только благодаря усилиям его супруги Ольги Дуйшебаевой (в девичестве — Шишкиной) удалось построить такую семью и воспитать достойных сыновей своих родителей.
Понятно, что жена, мама, а теперь и бабушка маленького внука Уго держится в уютной тени своих знаменитых в гандбольном мире мужчин. Но ведь и сама Ольга когда-то строила многообещающую спортивную карьеру, придя в гандбол из легкой атлетики. Ольга стала чемпионкой мира-1990 и имела все шансы поучаствовать со сборной СНГ в барселонской Олимпиаде. Но семья стремительно выбралась на первые роли, о чем сегодня наша героиня ни капли не жалеет.
Разговор с Ольгой мы начали с той же темы, что и недавнее видеоинтервью с ее мужем для YouTube-проекта "Быстрого центра", — с темы знакомства в Москве на пороге громадных перемен в жизни большой страны и в жизни наших героев.
— Кажется, я до сих пор помню точную дату, когда мы с Талантом познакомились… Это было 15 апреля 1990 года. Тогда чемпионат Союза проводился по туровой системе, и очередной тур проходил в Москве, в знаменитом УСЗ ЦСКА на Ленинградке. Мы, девочки из "Луча", чуть ли не всей командой пошли на очередной матч армейцев. Хорошая вышла игра, по-моему, с Астраханью — на то время очень сильным клубом.
ЦСКА победил, и на празднование меня зазвала с собой подруга по "Лучу" Лена Нефедова. С Колей Ермолиным, игроком ЦСКА, они когда-то были одноклассниками и хорошо дружили. Местом празднования оказалось полуподпольное кафе под названием "Пенальти". Подобные точки в то время были популярны. Кафешку переделали из двух- или трехкомнатной квартиры. Обычная московская многоэтажка, вход со двора, отдельная дверь, звонок — внутрь можно было попасть только своим. На кухне там стоял гриль, ребята жарили рыбку и мясо. В комнатах были расставлены столики, вплотную один к другому. Тесно и уютно.
И вот пришли мы с Леной и Колей, а Талант заявился со своим братом Эркином. Мест в "Пенальти" совсем не оказалось, и они присоседились с нами. Я тогда первый раз увидела Таланта так близко. Честно ему сказала, что от его бросков можно просто с ума сойти. Вообще киргиз в гандболе — это изначально какой-то нонсенс, экзотика. Он оказался интересным собеседником, мы отлично поболтали, обменялись телефонами. А через некоторое время стали встречаться. Это произошло как-то само собой.
У Таланта в ЦСКА был друг — Эдик Медведев. Через пару месяцев после начала наших свиданий Эдик ему сказал: "Эта Ольга мне не нравится, потому что ты на ней собрался жениться". А мы и вправду уже определились со свадьбой, даже дату наметили — 6 января 1991 года.
И тут Талант сильно заболел. Дело было настолько серьезным, что мы думали о том, что он может завершить карьеру совсем молодым. На протяжении нескольких месяцев он нормально не тренировался: немного побегает и задыхается, мяч до ворот толком не мог добросить. Его клали на обследование в госпиталь имени Бурденко, делали всевозможные обследования, брали бесконечные анализы — и ничего не находили. А у него непроходящая небольшая температура и постоянная слабость. Так Таланта и выписали безо всякого диагноза, а лучше ему не становилось.
Сейчас уже и не вспомню, кто именно, но кто-то подсунул нам номер телефона семейной пары экстрасенсов или что-то типа того: мол, попробуйте, хуже не будет. Эти муж с женой работали вполне легально в какой-то детской медицинской организации. Талант сказал, что хочет попробовать, и поехал к ним на сеанс. Та женщина прямо в дверях заявила Таланту, что у него сильный сглаз. Поводила перед ним руками и заверила, что сглазили его не со зла и дело поправимое. Она еще сказала, что если увидит командное фото, то точно определит, кто именно это сделал.
Такой ерундой мы, конечно, не стали заниматься. Знахарка дала какие-то травы, нужно было заваривать их и пить, а еще несколько раз по особой системе сходить в баню. С этими "рецептами" Талант вернулся домой. Мы посмеялись, согласились, что это уже совсем маразматично, но решили попробовать. И представляете — помогло! Я уж не знаю, что это были за травы. В баню Талант ходил самую обычную. В общем, довольно скоро он забыл о своих хворях и заиграл как ни в чем не бывало. С тех пор, честно говоря, у нас изменилось отношение к подобным лекарям. И потом еще случались похожие истории. Немного мистики, но таким людям Талант верит.
— На время знакомства с Талантом вы были уже весьма статусной гандболисткой. Вскоре, в 1990 году, стали чемпионкой мира в составе сборной СССР.
— Мне многие прочили большое будущее в гандболе, раздавали слишком красивые авансы. Помню встречу с Игорем Турчиным на турнире в Броварах под Киевом. Игорь Евдокимович еще был тренером сборной, для всех без исключения — царь и бог в нашем женском гандболе. Так вот, он подошел и при других девочках сказал: "Мне будет интересно поработать с тобой. Но поговорим об этом через годик". Для меня эти слова были просто каким-то космосом. С девочками потом обсуждали их бесконечно.
А потом в сборной Турчина сменил Тарасиков, и именно при нем я попала в сильно обновленную сборную. Было много предложений — в Невинку (невинномысский "Азот" — прим. БЦ), Ростов... Но из Москвы, из "Луча", никуда уезжать не хотела. Помню даже, что, когда мы с Талантом уже стали мужем и женой, нас парой приглашали играть в Краснодар. Но наши тренеры — Владимир Максимов и Георгий Ларин — уговорили остаться в столичных клубах.
— Знаю, что в гандбол вы пришли довольно поздно.
— Очень поздно! В Москву из родного Ставрополя я приехала в 12-летнем возрасте. Меня взяли в спортинтернат на Щелковской как перспективную прыгунью в высоту. Как сейчас помню свои данные при поступлении: рост 174 сантиметра и вес 47 килограммов — такая вот тростиночка. В 15 лет выполнила норматив кандидата в мастера спорта, а до "мастера" так и не допрыгнула. И в 16 уже собиралась уходить и, скорее всего, возвращаться в Ставрополь.
И тут мой тренер Галина Анатольевна предложила сходить на тренировку по гандболу. А я и знать не знала о существовании такого вида спорта! Оказалось, что капитан тогдашнего "Луча" Женя Ирченко когда-то давно занималась у Галины Анатольевны, и у них существовал уговор, что подходящих девчонок тренер по возможности будет сватать в гандбол. Я пришла на тренировку, все вокруг было для меня таким странным... Я взяла мяч и вообще с ним не расставалась. Не знаю, может, поэтому меня сразу в ворота определили?!
"Луч" на то время был очень крепкой и опытной командой. В воротах играли Лариса Зубарь и Валентина Андреева. Я вообще не знаю, как меня, пришедшую в гандбол в 10-м классе, могли взять к ним третьей. Помню, что с самого начала хорошо давались семиметровые, часто на них выпускали. В один из сезонов постановили играть без ничьих. Если равный счет, бросали пенальти. Так вот, тот год стал для меня лучшим, потому что "семерики" я отбивала стабильно. А еще в какой-то момент в чемпионате СССР появилось требование, что в заявке команды должно быть не меньше двух игроков выше 180 сантиметров. А у меня — 183. Вот и заявляли с тем расчетом, чтобы со временем из меня вышел толк.
Тренером "Луча" в те годы был Валерий Александрович Васильев. В команде я как-то быстро всем понравилась, со всеми ладила. Школу оканчивала в районе Ленинского проспекта и, пока в "Луче" было немного практики, успевала играть за Дворец пионеров на различных соревнованиях. Съездила со сборной Москвы на всесоюзную Спартакиаду школьников в Ташкент. Совсем скоро, через год-полтора, я уже была в молодежной сборной СССР у Леонида Ратнера. Помню, что мы не вылезали со сборов на Хортице в Запорожье. К сожалению, на молодежный "мир" съездить не довелось: перед самым турниром я порвала мениск.
— Что можно сказать о "Луче" середины-конца 80-х?
— Когда я, совсем сопливая, приходила в команду, она мне казалась возрастной, матерой. Наташа Вдовина, Ира Кудряшова, Рая Сергеева, Наташа Герасимова — все были намного старше и определяли лицо команды. "Луч" не занимал первых мест, но никогда никому просто так не проигрывал. Примерно в одно время со мной начали приходить другие молодые гандболистки. Та же Лена Нефедова, с которой мы стали подругами по жизни. Дубля в те времена в "Луче" не было, и поэтому, как и говорила, играла за Дворец пионеров. Причем могла позволить себе вольность и быть там не только вратарем, но и левой полусредней.
— Победу на чемпионате мира-1990 считаете главной вершиной своей карьеры?
— Скорее, назову ее подарком мне от команды. Я поехала на тот турнир больше авансом. Сыграла только в двух матчах, и то довольно слабо. Основными вратарями были две Светы — Богданова и Розинцева. Да и вообще тогда у нас подобралась просто шикарная команда: Наташа Морскова, Марина Базанова, Лена Немашкало, Света Выдрина…
— Расскажите, как вы проехали мимо Олимпиады в Барселоне-1992.
— Была в обойме, усиленно готовилась и даже съездила в Испанию на предолимпийскую турнирную неделю, которая проводилась в мае, отлично там сыграла. А Игры уже в августе. И тут я узнаю, что беременна… За месяц до меня та же история случилась со Светой Миневской, и она ушла в декрет. И тут такую новость главному тренеру Тарасикову выдаю я. У него — впрочем, как и у меня — полнейший шок. Чего он мне только не наговорил... То, что я бестолковая и без мозгов, — еще самое мягкое. Я потом месяца два рыдала из-за того, что от меня уплыла Олимпиада.
Талант же еще до Игр в Барселоне подписал контракт с "Текой" из Сантандера. Вскоре после олимпийской победы они с Мишей Якимовичем поехали туда, обустроились, и примерно в сентябре приехала я. А в декабре родился Алекс.
— Получается, ради семьи вы пожертвовали карьерой и в 25 лет закончили играть.
— Семейная жизнь — это всегда какие-то жертвы и компромиссы. Конечно, я понимала, что заканчивать в 25 — слишком рано. Но если хотела быть рядом с этим человеком, то карьерой требовалось жертвовать в любом случае.
У Алекса была непереносимость лактозы, поэтому с молоком у нас с первых месяцев возникли проблемы. Он плохо ел, плохо спал, постоянно капризничал. Когда ему было примерно 8 месяцев, я честно сказала Таланту, что мне надо хоть иногда выходить из дома, а иначе сойду с ума. Стала потихоньку тренироваться с командой "Банcандер". У нее был тот же спонсор — "Банк Сантандер", что и у мужской команды, только уровень намного скромнее. С президентом, кстати, познакомилась еще беременной, и он все зазывал меня вернуться в гандбол после рождения Алекса.
На первых порах выручала Лариса Якимович, Мишина жена. Три раза в неделю она сидела с сыном, пока я бегала на тренировки. Через месяц-два я уже играла за "Бансандер" в первой лиге. Подружилась с девочками в команде. Так одна из них вскоре ушла из гандбола и сказала: я буду сидеть с Алексом, а ты ходи тренироваться чаще. Мол, для команды ты нужнее.
Года три я точно отыграла за "Бансандер". На второй год мы вышли в элитный дивизион. Помню, что половину одного сезона отыграла в воротах, а другую — на позиции полусредней и даже в розыгрыше, когда в команде косяком пошли травмы.
Скажу больше: вернулась в гандбол и после рождения второго сына Дани. Он появился на свет в Сантандере в июле 1997-го, а в сентябре мы с детьми поехали к Таланту в Германию, где он подписал контракт с "Неттельштедтом". Когда Даньке исполнился годик, я снова заиграла. То был совсем скромный уровень региональной лиги. Зато благодаря этому смогла повстречаться с Мариной Базановой, которая к тому времени уже тренировала в Бремене. А еще познакомилась с тренером, который сейчас работает в штабе Хенка Грунера в женской сборной Германии. Поиграла года два и угомонилась.
Зато, когда семья вернулась в Испанию, я открыла для себя новый вид спорта. Падел — разновидность тенниса. У испанцев он очень популярен, потому что они общительные люди, а падел играется в парах. Я даже в соревнованиях участвовала и что-то выигрывала.
— Вспомните историю окончательного отъезда вашей семьи из России. Это действительно выглядело как побег?
— Ни в коем случае. Когда Талант только подписал договор с "Текой" на четыре года, то никаких мыслей оставаться в Испании не было и в помине. Думали, отработает контракт, и мы спокойно вернемся.
История, похожая на шпионскую, случилась чуть раньше, когда ЦСКА играл еврокубковые матчи с мадридским "Атлетико" примерно в 1990 году. Тогда испанская сторона готова была организовать для Таланта побег из гостиницы и после этого запросить политическое убежище. Он не решился, понимая, как это могло отразиться на мне.
Я могу только предполагать, но, мне кажется, некой точкой невозврата стал чемпионат мира в 1993 году. Есть то, что Талант держит в себе всю жизнь и чем никогда не поделится даже со мной. Со стороны кажется — ерунда, а его может обидеть, на первый взгляд, незначительная деталь. Поэтому мы и никогда не ругаемся по-настоящему: когда атмосфера накаляется, я разворачиваюсь и ухожу. Потому что знаю: любое в сердцах брошенное слово может сильно на нем отразиться.
Думаю, тогда на мужа повлияло общее гнетущее состояние в стране. Развалился Союз, а для Таланта его родная Киргизия всегда очень много значила. Это его земля, это отчий дом. Он всегда выбирался в гости к родителям, а теперь регулярно летает и навещает их могилу. Он понимает, что жить в Киргизии не будет, хотя ему там предлагали всевозможные блага — вплоть до поста министра спорта.
С развалом СССР он все чаще сталкивался с проявлениями расизма или даже шовинизма. Мы нередко обсуждали эту тему, и он всегда говорил, что мне как русской до конца понять его невозможно. В общем, мотивы окончательного отъезда в Испанию и принятия гражданства никак не связаны со спортом. Это совершенно житейская история.
Кстати, сама я не торопилась получать испанское подданство. Взяла паспорт, только когда семья вернулась из Германии в Испанию. Мы хотели, чтобы дети были максимально обрусевшими. Да, они говорят на русском, Алекс общается по-русски со своим сыном Уго, но оба — Алекс и Даниэль — имеют стопроцентно испанский менталитет. И с этим ничего не поделаешь.
— Правда ли, что первое время после получения испанского гражданства отношение к Таланту экс-партнеров было резко отрицательным?
— В гандбольном мире — да. Таланта считали предателем. Не хотели разговаривать, при встрече отходили в сторону. Самое смешное, что эти же люди спустя пять-шесть лет стали разыскивать Таланта, названивать ему, снова набиваться в друзья. Но для него они больше не существовали.
И помимо гандбола, у нас всегда был широкий круг общения. И вот эти люди, для которых Талант не известный гандболист, а просто хороший друг и приятель, во всем поддерживали нас. Честно говоря, долгое время мы сильно сомневались, правильный ли шаг сделали. Но очень многие нас поняли и подбодрили в нужный момент.
Фото: личный архив Ольги Дуйшебаевой; mt.de.
