В 80-90-х годах она классно играла на левом краю, побеждала на чемпионатах мира, брала бронзу Олимпиады и выступала за сборные трех стран. Но жить ни в одной не осталась.
— Мы дозвонились вам по номеру с немецким кодом. Обосновались в Германии? Чем там занимаетесь?
— Ой, где я только не жила! Судьба носила по самым прекрасным странам этого мира. А занимаюсь… скажем так, сервисом в гостинице при реабилитационном центре кардиологии и ортопедии. Кофе, пирожные, мороженое, бутерброды для врачей и клиентов. Работа ответственная, но необременительная — мне нравится.
— К гандболу это отношение имеет?
— Никакого! Все очень спокойно. Наслаждаюсь тем, что раньше всегда оставалось в стороне из-за моих занятий спортом.
— Как так получилось? Вы ведь себе уже и тренерское имя заработали.
— В жизни ничего не стоит загадывать наперед. В Германию я приехала по предложению лучшей подруги Марины Базановой. Она работает в той же клинике. Мы с ней подружились, когда ей было 18, а мне 17 лет. Ха, у нас даже день рождения общий — 25 декабря.
Так вот, у меня возникли проблемы с работой в Хорватии, и тогда Марина позвала сюда, в Бремен, и предложила попробовать себя в деле, с гандболом не связанным. И я здесь уже пятый год.
— И даже не пробовали практиковать в Германии как тренер?
— Ну почему же? Два месяца неофициально тренировала в "Вердере". Но у клуба нет профессионального статуса, а на тех условиях, которые предлагали, оставаться не захотела. Пошла другим путем.
— За эти годы в Германии от гандбола отвыкли?
— Как раз нет. Смотрю все подряд! И турниры сборных, и еврокубки, и национальные чемпионаты.
— Смотрите глазами обычного болельщика или…
— Или. Глазами специалиста, который всю жизнь провел в игре и что-то в ней понимает.
— Самое яркое для вас гандбольное событие последних лет?
— Олимпиада в Рио и победа сборной России. За нее болею всегда. Олимпийское золото долго не давалось в руки команде. И вот оно добыто. Этому радовались все девочки, которые играли за сборную СССР. Мы активно общаемся. Ведь мое поколение так и не добилось этой главной победы в карьере.
— Трефилову не звонили?
— Нет. У меня даже нет его контактов, хотя с Женей знакомы еще с тех времен, как он играл в Краснодаре.
— Давно бывали на родине?
— В прошлом году съездила в Ленинград (город назван в разговоре именно так — А.С.), провела там пять дней. Сходила в родную спортивную школу, пустила слезу, конечно. До этого не была в Ленинграде тридцать лет и вот сделала себе такой подарок на день рождения.
— Вы родились в Ленинграде, играли на Украине, получили гражданство Хорватии. Считаете себя человеком мира?
— Нет. Никогда не забуду свои корни. Я русская, всегда и везде об этом говорю. Мой дом в России. И умереть я точно хотела бы там. А Хорватия, где прожила 27 лет, — мой второй дом. Жаль только, что у меня нет российского паспорта.
— Разве сложно сделать?
— Сейчас, кажется, уже нет. Но и отказываться от паспорта Хорватии не хочу, поскольку значительная часть жизни прошла в этой стране. Там у меня осталась квартира. Но я уже наводила справки по поводу получения российского паспорта. В ближайшее время займусь этим плотно. Уверена, все будет хорошо.
— Ваша жизнь прошла в гандболе. А помните, с чего все началось?
— Прекрасно помню! Я года полтора занималась бальными танцами и конькобежным спортом — до сих пор перед глазами чешки и коньки. В третьем классе к нам на урок физкультуры пришел тренер, который набирал девочек в гандбол. В конце урока он объявил, кого приглашает в секцию. Мою фамилию не назвал. Видимо, не впечатлили габариты. Но я схватила его за рукав и спросила, почему он не обратил на меня внимания. Чтобы отвязалась, он попросил меня бросить мяч, который лежал рядом. И я как зашвырнула его на другую сторону зала! В общем, на гандбол меня записали.
— Этим тренером был...
— ...Владимир Шульман. Он научил меня игре в ДЮСШ Кировского района. С наставником мне очень повезло. Наша школа была чемпионом Ленинграда, представляла город на всесоюзных соревнованиях.
— На первой тренировке понравилось?
— Очень! Хотя меня к ней не допустили, потому что пришла в чешках. Просидела на скамейке. А потом родители купили спортивную обувь, и пошло-поехало. Я быстро прибавляла в умениях, носилась по площадке. Наверное, скрытый талант во мне все-таки сидел.
В 14 лет меня уже взяли в первую команду "Звезды", которая играла в высшей лиге чемпионата СССР. Там мне опять повезло с тренером. Это был Михаил Яковлев, сейчас заслуженный тренер России. Я попала в команду мастеров в восьмом или девятом классе и отыграла сезона два-три. Команда у нас была хорошая, не совсем уж аутсайдер.
— На левый край вас поставил Яковлев?
— Еще Шульман. Мне и невозможно было с моим ростом найти другого места на площадке. А бегала очень быстро. И мне нравилось. Убежала в отрыв — забросила. А забрасывала я много.
— Как оказались в Киеве?
— На наш тур приехал кто-то из киевских тренеров — то ли Павел Чумаков, то ли Леонид Евтушенко. Меня позвали туда еще в девятом классе. Но я хотела окончить школу в родном городе, так что забрали меня уже после десятого. Как раз завершилась Олимпиада в Москве. Восемнадцатилетие отмечала уже в Киеве.
— Когда туда приглашали, речь шла о "Спартаке"?
— Да. Но там пробыла немного, два сезона. На левом краю играли звезды — Ольга Дедусенко и Ирина Пальчикова. Я сидела за их спинами на скамейке, хотя иногда появлялась на площадке даже в матчах Кубка чемпионов.
— Из культурной столицы страны вы поступили под начало Игоря Турчина, не отличавшегося изысканностью в обращении с ученицами. Шока не испытали?
— Испытала. Только от другого. На тренировке работала рядом с Зинаидой Турчиной, Ларисой Карловой, Ольгой Зубаревой, Натальей Шерстюк и другими звездами. У меня тряслись ноги, потели ладони, было тяжело морально и физически.
Повезло в том смысле, что тогда в "Спартаке" было много молодежи: Марина Базанова, Лариса Зубарь, Люба Пушкарь. Это девушки одного поколения, знакомые по молодежной сборной. Когда приехала в Киев, мы даже вместе жили на съемной квартире. Они мне помогли, советовали, как себя вести и что говорить.
— В отношениях с Турчиным?
— Вообще. Понимаете, получить приглашение в киевский "Спартак" в моем возрасте — это сродни выигрышу джекпота в лотерее. Но шансы нужно было ловить, конкуренция ведь была страшная. Попасть в систему Игоря Евдокимовича означало попасть и в сборную, пусть даже двадцать вторым номером. Но нагрузки... По сравнению с ними можно было считать, что в Ленинграде я даже не потела.
— Какие советы вы первым делом услышали от подруг?
— Это были не советы, а опыт, вытекавший из разговоров. Ни в коем случае не опаздывать на тренировку, всегда надевать единую форму, чтобы не было верха от одной фирмы, низа — от другой. За давностью лет мелких деталей уже и не вспомнить.
Мне было тяжело. Потому как тренироваться я вообще не любила. У меня был тяжелый характер, из-за него постоянно возникали проблемы. Но замечательные учителя меня терпели, воспитывали, многое прощали. А в Киеве нужно было меняться, подстраиваться.
— Но вы так и не поменялись? Потому и ушли из "Спартака"?
— Ушла, потому что очень хотела играть. Это понимал и Турчин. Он отпустил меня, но недалеко, в "Автомобилист" из города Бровары. Команду возглавлял Леонид Борисович Коган, а помогал ему Павел Павлович Чумаков. До сборной СССР я доросла в этом клубе. Условия были шикарные — это же всего двадцать километров от Киева. Играли мы здорово, были четвертыми в Союзе.
Практики у меня стало выше крыши. Можно сказать, "Автомобилист" работал на "Спартак". Система была единая. В Броварах играли Татьяна Макарец, Ольга Зубарева, Наталья Шерстюк. Был обмен игроками, Турчин отправлял в "Автомобилист" одних, забирал к себе других.
— Но вас вот не вернул...
— А у меня, если честно, и желания особого не возникало. Было очень комфортно в Броварах. Там у меня была квартира, я вышла замуж, родила дочь. За сборную стала играть регулярно.
Хотя вы правы: Турчин меня обратно и не звал. На левый край в Киев из Свердловска приехала Света Манькова, да и Оля Дедусенко никуда не уходила.
— В каком году вы дебютировали за взрослую сборную Союза?
— То ли в 81-м, то ли в 82-м. Мы тогда поехали в коммерческое турне по Германии. И на один из матчей опоздали, поскольку заблудились.
— Всей командой?!
— Нет. Вчетвером: Наташа Цыганкова, Лариса Зубарь, Марина Базанова и я. Из города в город мы почему-то перебирались на машинах: рассаживались в них по несколько человек и ехали. Водитель у нас был молодой. И привез нас не в тот населенный пункт. Начали разбираться и с трудом добрались по назначению. Самая незабываемая поездка в моей жизни. Сейчас, конечно, смеемся, вспоминая.
Наверное, такое только с нашей четверкой могло произойти. Мы же всегда были вместе, прозвища друг дружке придумали.
— Смешные?
— Я была Карандаш, потому что носила очень смешные брюки, широкие в поясе и узкие внизу.
— Я слышал про другое прозвище.
— Все правильно. Карандашом я была для нашей четверки. А в сборной и клубе меня звали Кузя, Кузьма. Потому что до замужества я была Кузнецовой.
— Хорошо, а как вы называли подруг?
— Базанова была Оленем или Северным Оленем. Цыганкова — Котлетой. Наташа играла в Невинномысске, и на турах чемпионатов страны нас там постоянно кормили котлетами. Ларису Зубарь мы звали Грузином. Не спрашивайте почему. Может, она вам сама когда-то расскажет. Мы и сейчас, когда собираемся или переписываемся, называем одна другую только так.
— Турчин из-за того опоздания гневался?
— Кричал. Только не на нас, а на водителя. Хотя нам с Маринкой постоянно доставалось за другое. Кажется, мы чаще всех в сборной были дежурными.
Однажды прилетели на турнир в Париж. Поужинали и пошли смотреть вечерний город. С ребятами из советского посольства, с которыми летели в одном самолете. Когда вернулись, в коридоре отеля нас уже ждала любимая и уважаемая Зинаида Михайловна Турчина. Оказалось, после ужина было командное собрание, которое мы пропустили. Зато посмотрели Париж!
— Что стоило отпроситься?
— Нас не отпустили бы. Поэтому и не отпрашивались.
— Были наказаны?
— А как же! Три месяца дежурства. Таскали сетки с мячами, в шесть утра должны были сидеть в холле базы или гостиницы, хотя подъем был позже, а завтрак вообще в восемь.
Всякое случалось. Ситуации были прекрасные, прикольные, опасные. Могли ведь нас и вообще выгнать. Но прощали, делали дежурными. Поверьте, это было мягкое наказание.
— На Зинаиду Михайловну тогда обиделись?
— Она была и головой сборной, и ее глазами — как на площадке, так и за ее пределами. Когда слышу песню Тамары Гвердцители "Мамины глаза", то всегда подпеваю: "Зинины глаза, ла-ла-ла".
Я и сейчас ей это спела бы. Мы, кстати, хорошо общаемся, всегда обмениваемся поздравлениями с праздниками и днями рождения. И не только с ней. Судьба разбросала нас по всему свету, а мы держим связь, вспоминаем прошлое.
— Вспомните первый победный чемпионат мира.
— Тогда в Голландии все сложилось для нас очень легко. Ни в одной игре не пришлось мучиться. Только финал против сборной Чехословакии провели без Игоря Евдокимовича — в предыдущем матче против команды ГДР он получил красную карточку.
— Его отсутствие ощущалось?
— Нет. Ведь на площадке находилась Зинаида Михайловна. Да и сборная СССР была машиной с суперзвездами в составе. Ансамблем. Мы были великолепно подготовлены.
— То, что случилось через два года на Олимпиаде в Сеуле, можно назвать трагедией?
— Это и была трагедия. Мне кажется, тогда мы зажрались. Приехали в Корею в абсолютной уверенности, что победим. Может быть, и на тренировках недоработали. Может, Игорь Евдокимович устал. Вот хозяйки нас в решающем матче и наказали.
Атмосфера в команде была очень тяжелой. Не знаю подробностей, но возник конфликт между авторитетными звездными игроками. Например, Лариса Карлова практически весь турнир просидела на скамейке.
Наверное, что-то подобное и должно было случиться. Некоторые девочки уже точно не могли тянуть репку, но ощущать себя звездами не перестали. Ведь непросто же выплюнуть конфету, так?
— Что было после поражения в раздевалке?
— А я этого не видела. За шесть минут до окончания матча повредила передние крестообразные связки. И на награждении не была, бронзовую медаль мне Марина доставила. В Москве сразу поехала в клинику на углубленное обследование. Врач сказал: либо длительная пауза, либо операция на колене.
— Вы решили совместить восстановление с декретом?
— Да, операцию не делала. Родила Катю, занималась ею. У меня были куда более приятные заботы, чем тогдашние проблемы сборной. Колено тем временем полностью зажило. Приступила к тренировкам через три месяца после родов.
— Ого!
— Звонил новый тренер сборной Александр Иванович Тарасиков. Просил возвращаться быстрее, говорил, что ждет. Но я была тогда настоящим колобком — за два десятка лишних килограммов. Стала приводить себя в порядок. За три-четыре месяца набрала форму, стала играть за "Автомобилист", а потом получила приглашение и в национальную команду. Это был 90-й год.
— Тогда вы и стали двукратной чемпионкой мира.
— Для меня тот сезон был вообще лучшим. Я же "висела", в число шестнадцати выезжавших на чемпионат не попадала. И очень благодарна уже покойному Александру Борисовичу Кожухову. Гостренер настоял на моем включении в состав. Хотя точно знаю, что Тарасиков брать меня не собирался: на моем месте играла очень сильная левая крайняя Аушра Миклушите (после замужества Фридрикас — А.С.), а также девочки из Краснодара. Но Кожухов на собрании в Новогорске потребовал, чтобы на чемпионат в Южную Корею поехала я.
— Но и после этого Тарасиков вряд ли рассчитывал на вас как на игрока стартовой семерки.
— А я и не играла в "старте". Начала турнир на скамейке, хотя и была в хорошей форме. Но в матче против датчанок у Аушры что-то не пошло, и чудесный — без всяких шуток — Александр Иванович отправил на площадку меня. А потом уже не убирал.
Хвастаться нехорошо, но тот чемпионат провела феноменально. Почти в каждой игре — по семь-восемь мячей! По итогам турнира меня признали лучшей левой крайней. Это был мой гандбольный "Оскар". Турнир ведь получился очень тяжелым: из прежнего состава в сборной тогда остались только Марина Базанова, Наташа Морскова и я.
— Что тот чемпионат мира изменил в вашей жизни?
— Пригласили в Испанию. Доиграла сезон в "Автомобилисте", а летом 91-го уехала в Бильбао. Очень хотела попасть в заграничный клуб — в СССР время было тяжелое.
В Испании была с мужем и дочкой. Команду нацеливали на выход в сильнейший дивизион, но мы уступили в переигровке. И по окончании сезона на меня накатила такая усталость, что решила завязать со спортом. Поняла, что гандбола в моей жизни уже в избытке. Объявила о завершении карьеры, и мы вернулись в Бровары. Заработала я достаточно, чтобы купить домик. Мы ездили на дачу, сажали цветочки.
— Но вы ведь вернулись в гандбол!
— Без спорта прожила примерно полгода. А потом пошла на гандбольный матч и встретилась с Турчиным. И он пригласил меня в "Спартак"! Объяснила, что шесть месяцев не тренировалась, а Игорь Евдокимович только отмахнулся: да тебе и пары недель хватит, чтобы форму восстановить.
— И вы сразу согласились?
— Да! К тому времени уже соскучилась по прежней спортивной жизни. В начале 93-го играла за "Спартак", дебютировала в сборной Украины — мы поехали на какой-то квалификационный турнир в Венгрию.
Тогда Турчин и сказал, что мною интересуются в Хорватии. Посоветовал принять это предложение. Я доиграла сезон, а летом мы переехали в новую страну. А в ноябре Игорь Евдокимович умер в Румынии во время матча "Спартака"…
— В какой клуб вас позвали хорваты?
— В "Пожегу" из второго дивизиона. Похоже на испанскую историю. Не хотела сразу серьезного гандбола, но играть спустя рукава тоже не могла. "Пожега" вышла в первый дивизион, а я на следующий сезон вновь выступала во втором, приняв предложение другого клуба. Можно сказать, получала удовольствие, собирала публику.
После советской школы гандбол в Хорватии был детским садом. Чтобы вспотеть на тренировке, приходилось одной дорабатывать и в зале, и в тренажерке. Но в третьем сезоне все стало уже серьезно — меня пригласили в загребскую "Локомотиву". Причем на то время я уже была гражданкой Хорватии. Паспорт мне вручили еще в первый год после приезда.
— После сборных СССР и Украины вы играли еще и за команду Хорватии?
— Целых семь лет. Выступала на двух чемпионатах Европы и чемпионате мира. Муж тоже играл в хорватской лиге. В свое время Саша Немашкало считался четвертым линейным Советского Союза, выступал за киевский СКА.
— Вы до сих пор вместе?
— Нет, разошлись в 96-м, когда я выступала в "Локомотиве". После Загреба судьба забросила меня с Балкан на Сицилию.
— Было выгодное предложение?
— Нормальное. Поехала вместе с дочкой, отыграла полтора сезона за "Энну".
— И каким нашли уровень итальянского женского гандбола?
— Первые четыре команды бились очень серьезно. Синяки у меня не сходили. Уровень точно был выше второй хорватской лиги. Мы заняли тогда третье место. Однако дольше сыграть в Италии не получилось. У "Энны" возникли серьезные проблемы с финансами, а выступать бесплатно я не собиралась. Вернулась в Хорватию, но уже в "Трешневку". Там провела еще два сезона.
— А потом?
— Купила букет цветов, посмотрелась в зеркало и сказала: Лена, свой "Оскар" в гандболе ты уже получила, а теперь хватит, займись чем-то другим. Мне было 38 лет. Но в скором времени у меня началась паника. А дальше-то что?
— Не было никаких вариантов?
— Почему же, были. Но все касались тренерской работы. Но это же опять гандбол. Долго думала, сопротивлялась своим мыслям. А потом как-то решилась и ответила согласием на предложение "Локомотивы". Стала тренировать юниорскую группу из 25 девчонок.
Отработала там четыре сезона, а потом возглавила юниорскую сборную Хорватии. Полтора года работы завершились очень принципиальным квалификационным матчем против сербок. Мы его проиграли и не попали на чемпионат Европы. Естественно, мой штаб был отправлен в отставку.
— Думали над причинами неудачи?
— Думать было некогда. Меня позвал в помощницы легендарный Велимир Кляич. Этот тренер в 96-м привел мужскую сборную Хорватии к победе на Олимпиаде в Атланте. А тогда он возглавил "Локомотиву", а я стала вторым тренером. Мы работали два сезона и обыграли знаменитую "Подравку", стали чемпионами Хорватии!
— Чему научились у Кляича?
— Прежде всего — мотивировать команду. Еще работая с Турчиным, поняла, что мотивация очень важна. Но в сборной СССР были игроки такого высочайшего класса, что брали мастерством. Не пойдет у одной, выйдет другая, возьмет на себя игру третья. А в Хорватии я поняла, что предельно мотивированная команда может обыграть даже ту, которой объективно уступает в классе.
— Двух сезонов в "Локомотиве" хватило, чтобы стать главным тренером?
— Меня пригласили в "Сесвете" — команду, не попадавшую даже в топ-10. Отличный вариант, чтобы работать самостоятельно. Мы уже на второй сезон стали третьими, потом этот результат повторили. За четыре сезона там я заработала себе имя уже как тренер.
— На кого похожа тренер Елена Немашкало: на Яковлева, Когана, Турчина, Тарасикова?
— На Елену Немашкало, ни на кого не похожую. Я была очень жесткой в подходах к дисциплине. На этой почве часто возникали конфликты с игроками. Если я брала свисток, на полтора-два часа для них не существовало ничего другого. Понадобилось много времени, чтобы убедить игроков менять в себе ущербную психологию, не довольствоваться тем, что есть.
Всегда нужно стремиться к большему. Кто это понял, тот большего и добился. У меня была своя система, работала без помощников. Много часов пересматривала видео, многое брала из мужского гандбола. Учила команду различным схемам защиты, чтобы менять их по ходу матчей. Я ведь была единственной женщиной, возглавлявшей команду хорватской лиги. Мне нравилось соперничать с мужчинами, это интересно.
— Так почему же ушли из "Сесвете"?
— Так получилось. Не договорились с руководством. Девчонки, с которыми мы на равных играли с "Подравкой", стали выходить замуж. Приходили другие, они не знали моей системы. Вот как раз с ними стали возникать конфликты. И я решила уйти.
— В никуда?
— В никуда. Но оставаться там уже не могла. И тогда позвонила моя Марина и предложила приехать в Германию.
Так в 50 лет решилась поменять жизнь. Теперь живу в Бремене. Моя Катя, игравшая за "Подравку" и сборную Хорватии тоже на левом краю, карьеру завершила, вышла замуж и тоже переехала в Германию. Они с мужем живут примерно в пятистах километрах отсюда.
— Получается, с гандболом вы распрощались?
— Вовсе нет. Смеюсь над тем, что там сейчас происходит. Эта атака "семь на шесть" меня просто бесит. Пропадает вся красота игры. Может, многие не согласятся, но не вижу ничего хорошего в том, когда мяч летит через всю площадку в пустые ворота.
Лучше уж придумали бы защиту 1-5. Могла бы даже подвести под это обоснование. Никто так в мире не играет, правильно? А я оставила бы одного игрока на шести метрах, а пятерых выдвинула на девять.
Точка еще не поставлена. Просто жду предложения, которое было бы мне интересно, и верю в судьбу. Знания есть, энергии через край. Будем считать, что просто отдыхаю и привожу в порядок мысли.
