В России ее многие помнят под фамилией Малахова. Она не просто была одной из лучших в мире на рубеже веков, но и до сих пор владеет рекордом ЧМ по заброшенным мячам в одном матче.
Чемпионка мира среди молодежных команд, многократная чемпионка страны, лучшая правая крайняя чемпионата мира-1997, Наталья была лидером на площадке, что само по себе редкость для ее амплуа. Умела все из арсенала угловой: убегала в отрывы, забивала с нулевых углов, обыгрывала в обе стороны, делала образцовые стяжки…
10 голов за игру для нее было обыденным делом. Главный тренер сборной России Людмила Бодниева, успевшая поиграть вместе с Малаховой в Волгограде, включила ее в свою "дрим-тим".
Луминица Дину-Хуцупан, Ирина Дибирова, Анна Кареева и компания. "Dream Team" Людмилы Бодниевой
Карьера одной из самых известных воспитанниц Левона Акопяна развивалась стремительно и едва не оборвалась в конце 90-х на самом пике. Малахова пропала с гандбольных радаров, чтобы появиться на них через несколько лет под фамилией Тодоровска. Она уехала в Скопье, вышла там замуж, получила македонское гражданство и даже капитанила в местной сборной.
А еще ей удалось оставить яркий след в почившем в бозе "Кометале", которому Наталья помогла выиграть самый престижный еврокубок. Первый и последний в истории женского гандбола молодой страны. БЦ разыскал в бывшей югославской республике, ныне официально носящей название Северная Македония, волжскую левшу и записал большое интервью.
– Грядет большое событие — 20-летняя годовщина победы "Кометала" в Лиге чемпионов. В мае для игроков, сотворивших историю, наверняка устроят грандиозный банкет?
– Очень надеюсь! Правда, нам пока ничего не говорят. Наверное, держат в секрете. А может, по македонской традиции сделают в самый последний момент. Если в итоге даже ничего не организуют, то мы обязательно соберемся с девочками в ресторане и отметим.
– К той победе, которая всколыхнула всю Македонию, мы обязательно вернемся, а пока давайте вспомним, как начинался ваш путь в гандболе…
– Абсолютно стандартная история для моего поколения: в нашу волгоградскую среднеобразовательную школу пришла Татьяна Дрожилина, набиравшая детей в гандбольную секцию. Она и познакомила меня в 9 лет с ручным мячом. Занималась я примерно год и бросила. Горячий характер в детстве нас часто подводит. Поругалась с тренером, ушла. Вернул в спорт Василий Бушнев, уговоривший продолжить занятия. Играла у него почти на всех позициях, но чаще всего – на правом полусреднем и на углу.
– Левши всегда высоко котировались. Когда вас приметил дуайен гандбольного тренерского цеха Левон Акопян и позвал в "Мелиоратор"?
– Точно не скажу, но помню, что Левон Оганесович лично разговаривал с моими родителями, чтобы те не препятствовали переходу в спортивный интернат (сейчас — Училище олимпийского резерва имени Родимцева). С 14 лет я уже получала зарплату как профессиональный спортсмен, поскольку "Мелиоратор" тогда выступал в первой лиге чемпионата СССР. Я была самой юной в команде, поэтому поначалу тренировалась с дублем.
А в сезоне-1989/90, когда "Мелиоратор" боролся за выход в высшую лигу, Акопян стал подключать меня к основе. Он не боялся доверять молодым, давал шанс, ротировал состав. Поэтому из волгоградской школы и вышло так много высококлассных игроков. У него была интересная методика: поскольку Левон Оганесович не мог постоянно "нянчиться" с нами, соплячками, то частично наделял тренерскими функциями опытных девочек, которые оставались после тренировок и делились секретами мастерства. Причем разбивались по парам согласно игровым амплуа: крайние с крайними, полусредние с полусредними и т. д. Так я и росла во всех смыслах.
– С кем сдружились больше всего?
– У меня сложились прекрасные отношения со многими. С Леной Бекловой, Наташей Будариной, Верой Самойловой, Лерой Козырской, Таней Чернышовой, Ирой Полетаевой, Аллой Плоховой, Ирой Фроловой, Инной Колодиевой, Ирой Конивец, Светой Шатавой. Когда к нам из Баку переехала Стелла Вартанян, то почти сроднилась с ней. Мы все очень крепко дружили.
При этом не существовало никакой дедовщины, о которой часто говорили вокруг. Присутствовала определенная иерархия: мы уважали старших, слушались их, а те никогда не обижали нас. При Акопяне по-другому и быть не могло! Он всегда досконально узнавал, у кого и какие проблемы в семье, кому нужно помочь, есть ли необходимость в медицинском обследовании. Мы считали Левона Оганесовича вторым папой.
– Зная об удивительном тренерском чутье Акопяна, предположу, что именно ему удалось окончательно определить вашу игровую позицию?
– На самом деле я всю жизнь мечтала играть в задней линии, ведь там гораздо больше пространства для маневра. На край меня действительно определил Акопян, но только из-за низкого роста. Хоть учить маленьких гораздо легче: они всё быстро схватывают, лучше координированы, мобильны… Вместе с тем в наше время команды стремились к тому, чтобы на полусредних выступали высокие, способные забивать с 9-12 метров. Тактика строилась таким образом, что разыгрывающий выводил на бросок игрока задней линии, а крайние помогали стяжками. Не нужно забывать и о том, что в союзные времена в регламенте чемпионата был пункт об обязательном включении в состав одного вратаря и одного полевого выше 180 см. Я же до этого роста не дотягивала, так что вариантов не оставалось.
– Получается, вы застали последний полноценный чемпионат СССР и Открытый чемпионат СНГ?
– Да, успела объездить всю страну, поиграла против киевского "Спартака", запорожского "Мотора", минского "Политехника", "Бакинки"… Они, конечно, разбивали нас в пух и прах, так что выше 8-го места мы не поднимались. Но в этом нет ничего удивительного — слишком сырая и неопытная команда была тогда в Волгограде.
– Даже с учетом того, что с 1989 по 1992 гг. по два титула выиграли "Кубань" и "Ростсельмаш", с чемпионатом России те турниры несравнимы?
– Конечно! Небо и земля! В чемпионате СССР участвовало много команд, почти все гандболистки сборной выступали дома. Против них было очень интересно играть. Недаром говорили, что наше первенство сильнейшее в мире.
С распадом Советского Союза, естественно, стало меньше клубов, а все ведущие игроки сразу уехали за границу. Уровень гандбола сильно упал.
– Для вас тоже наступили непростые времена: "Мелиоратор" был на грани исчезновения, игроки не получали зарплату несколько месяцев. Никто не хотел финансировать команду до тех пор, пока руку помощи не протянул президент футбольного "Ротора" Владимир Горюнов…
– Действительно, ситуация была тяжелая. До поры до времени помогал только областной спорткомитет. Доходило до того, что даже талоны на еду выдавали. "Ротор", безусловно, спас нас. Учитывая, что Горюнов оперировал цифрами футбольных трансферов и зарплат, для него вложения в гандбольную команду не были особенно большими. И все же надо отдать должное Владимиру Дмитриевичу — нас он никогда не ущемлял. Выделил высокие на тот момент для нашего вида спорта ставки и премиальные.
– И даже двухкомнатная квартира перепала вам от него за победу в первом чемпионате России-1992/93! В том же году вы приложили руку и к дебютному успеху в истории российского гандбола на уровне сборных, выиграв молодежный чемпионат мира!
– На самом деле внесу ясность: тот сезон я пропустила из-за беременности. 19 апреля родила дочку, а спустя 6 дней "Ротор" получил золотые медали. В чемпионский список мое имя было внесено. А с квартирой история была немного позже, ее сейчас еще расскажу.
Довольно скоро мне удалось вернуть физическую форму — помогла особенность организма, благодаря которой я быстро восстанавливаюсь. Тренировавший молодежку Акопян летом пригласил на сбор, а затем вместе с шестью другими волгоградскими гандболистками включил в состав на сентябрьский чемпионат мира. Турнир в Болгарии запомнился двумя моментами. Первый — трибуны заполнялись военными, обеспечивавшими посещаемость. Второй — хозяек тянули буквально за уши. Они в итоге добрались до финала.
Если честно, мы сомневались, что нам дадут у них выиграть. Спасибо прекрасному тактику Левону Оганесовичу, всегда имевшему тесный контакт с подопечными. Он разумно подходил к делу, не давил авторитетом, позволял импровизировать, часто разрешал игрокам самостоятельно договариваться о комбинациях. После каждого матча тренер спрашивал, что у нас получилось, а что нет. Заставлял думать! Мы должны были уметь анализировать по горячим следам. Получение высшего образования всячески поощрялось и когда мы отправлялись на выезд, у всех с собой были книги. Было стыдно, если кто-то просто сидит, глядя в окно и не читает.
В общем, победили мы тогда болгарок в финале с разницей в 7 мячей – и за тот успех мне должны были выделить квартиру. Но что-то пошло не так, и в дело вмешался Акопян. Он поспособствовал, чтобы пять обещанных Горюновым квартир за чемпионство "Ротора" были распределены следующим образом: в три въехали Татьяна Чернышова, Валерия Козырская и Елена Беклова, а еще две поделили Наталья Бреусова и Алла Плохова, Инна Колодиева и я.
– Столько событий за такой короткий период! А ведь не каждый на вашем месте отважился бы в 18 лет уйти в декрет. Был риск не вернуться в гандбол?
– Когда я забеременела, у меня не было никаких сомнений, что буду рожать! Потом многие девочки говорили: молодец, что так рано решила завести ребенка, ведь у тебя впереди длинная и успешная карьера. Те, кто стал мамой в более серьезном возрасте, намного тяжелее возвращались в спорт. С разрешения Акопяна я брала дочку на тренировки и сборы. Все помогали с ней, занимались. При этом она четко знала, что на площадку выходить нельзя. Однажды Левон Оганесович даже учил ее плавать.
– Сезон-1993/94 ознаменовался не только тем, что "Ротор" не смог отстоять титул, но и "слитым" матчем городищенской "Россиянке", не дающим до сих пор покоя болельщикам. Вас часто за него упрекали?
– На самом деле политика во все времена была неотделима от спорта. В том сезоне ситуация складывалась таким образом, что "Ротор" к последним турам уже не претендовал на медали, в то время как "курятник" (так мы называли "Россиянку" из-за спонсировавшей ее волгоградской птицефабрики) еще имел шанс на золото. Высшее руководство региона кое-чем пригрозило Акопяну и потребовало уступить соперницам дорогу. Мы эту "Россиянку" всегда, при любых раскладах, обыгрывали. Какой бы состав у Евгения Трефилова не был. Но тут пришлось подчиниться.
Левон Оганесович выпустил на игру второй состав. Молодежь, конечно, ничего не знала о "сливе" и стремилась проявить себя. "Ротор" стал отрываться в счете, тренеру пришлось выпускать опытных игроков, которые были в курсе директивы. По закону подлости мяч залетал в ворота, даже когда мы пытались промахиваться. Ужасно нервничали, однако в концовке нужный результат все-таки был достигнут. "Россиянка" выиграла 1-2 мяча и финишировала в чемпионате на втором месте, а мы стали четвертыми.
– Зато тот исход позволил вам на следующий сезон попасть в европейский Кубок городов (ныне Кубок вызова) и "Ротор" его выиграл…
– Недаром говорят: что ни делается, всё к лучшему! Значит, нам действительно надо было проиграть "Россиянке", чтобы потом принести стране первый гандбольный европейский трофей. Вообще на еврокубки было тяжело перестраиваться. В чемпионате России знаешь всех игроков, тактику соперников, кто и как судит… А выезжая за рубеж, в том числе со сборной, окунаешься совершенно в иную реальность. К этому нужно привыкнуть. Тем, у кого имелся опыт международных встреч, было проще. А вот молодым девочкам пришлось "ломать" себя. И для них это оказалось болезненно.
– Первый финальный матч "Ротор" выиграл дома у венгерского "Вашаша" 24:19 и отправился на выезд. В Будапеште вас ожидал новенький современный автобус, который Горюнов пообещал подарить команде в случае успеха. Он добавил мотивации?
– Не могу сказать, что этот стимул оказался определяющим. Перед игрой мы точно не думали ни о каком автобусе. Была задача — победить. А главным мотиватором для нас был Акопян. Все тогда находились в прекрасной форме, играли здорово. После того, как взяли верх в первой встрече, появилась уверенность. Подсознательно у всех была одна и та же мысль — своего мы уже точно не упустим. Несмотря на чуждый антураж, заслуженно победили 24:20. Это был огромный успех. Про нас даже фильм сняли!
После возвращения в Волгоград руководство сдержало слово и действительно у нас появился новый клубный автобус с туалетом, кулером и удобными сиденьями. Мы сразу почувствовали себя, как в Европе. Куда бы потом "Ротор" ни приезжал, на нас смотрели как на принцесс. В то время ни у кого такого транспорта в России не было.
– Вскоре после победы в Кубке городов был триумф в Суперкубке Европы в Волгограде, где помимо "Ротора" выступали победитель Лиги чемпионов "Хипо" (Австрия), обладатель Кубка ЕГФ "Дебрецен" (Венгрия) и владелец Кубка Кубков "Дунаферр" (Венгрия).
– Тогда мы спокойно это воспринимали, особой эйфории не было. Мы так много пахали ради побед, что воспринимали их как должное. Играли легко, уверенно и на успешной волне двигались вперед. Пройдя определенный путь, начинаешь иначе воспринимать происходящее. Хотя для Европы, конечно, наша команда была тогда открытием.
– В сезонах 1994/95 и 1995/96 "Ротор" уже с вашей непосредственной помощью снова стал лучшим в России, а сборная впервые дошла до полуфинала чемпионата мира. Наталья Малахова попала в звездную команду турнира. Чего тогда не хватило, чтобы увезти из Германии медали?
– Наверное, физических сил. Тяжелый календарь чемпионата России наслоился на плотный график чемпионата мира: за 12 дней мы провели 9 матчей! Те гандболистки, что постарше, оказались выхолощены к решающим встречам, а молодежь банально не потянула. Я сама играла почти без замен. 4-е место с одной стороны воспринималось как неудача, а с другой – это было наивысшим достижением для нашего вида спорта в современной истории России. Уже вскоре некоторые девочки, выступавшие бок о бок со мной, добрались до самых вершин.
– Вы ведь вполне могли задержаться в сборной подольше и тоже добраться до этих вершин. Никогда не жалели об этом?
– На самом деле больная тема! Трефилов постоянно звал меня в национальную команду, никаких конфликтов у нас не было. Но дело в том, что после чемпионата мира 1997 года у меня возникли серьезные проблемы со здоровьем. Организм не выдержал нагрузки, большого количества падений, контактной борьбы и дал сбой. Несколько месяцев я пролежала в больнице в Москве. Ни о каком спорте даже речи не шло.
– Разочарование, помноженное на два?
– Да, осталось сожаление, что мы не смогли завоевать в Германии золото. Хотя для этого все было! Выходит, так должно было случиться. Незачем сожалеть о том, что уже прошло.
– Во всех справочниках вы числитесь в чемпионских списках "Аквы", побеждавшей в чемпионате России в период с 1998 по 2001 годы…
– Тут тоже есть нюанс. Когда я немного восстановилась, Акопян попросил меня на время вернуться, чтобы помочь команде. Я поначалу отказывалась, ведь совсем не тренировалась. Да и здоровье берегла. Тогда Левон Оганесович сказал, что внесет меня в заявку, но будет задействовать только в матчах еврокубков. Говорил: станешь в углу, и все, пусть держат твою фамилию. Все же знают, кто такая Малахова. Ты просто уведешь одного-двух защитников, используя свою феноменальную стяжку, а дальше мы сыграем сами. В итоге я сдалась. Мышечная память помогла быстро вернуться на площадку. Пока лечилась в Москве, тренировалась с мужским ЦСКА у Максимова. Он дружил с Акопяном, любил нашу команду, помогал. Даже однажды возил на тур чемпионата России, когда Левону Оганесовичу пришлось отлучиться на родину по семейным делам. Владимир Салманович с радостью откликнулся на мою просьбу, и я ходила к нему 2-3 раза в неделю.
– Подтягивали ОФП или полноценно занимались с ребятами?
– Конечно, полноценно, ведь я всегда была максималисткой и хотела приносить пользу команде, а не отбывать номер. Как бы пафосно ни прозвучало, но удержать высокую планку было делом чести. Ребята из ЦСКА, кстати, радовались моему присутствию. Говорили: приходи чаще, потому что Максимов на нас меньше ругается. А сам тренер, когда я забивала голы, подтрунивал над ними в свойственной себе манере. Чувства юмора ему, как известно, не занимать.
– Вернули в итоге свою лучшую форму?
– Нет, но Акопян был мной еврокубках доволен. Начал убеждать, что мне нужно участвовать и в матчах чемпионата России. Но когда я вышла на первую же игру, поняла, что абсолютно "пустая". Подошла к тренеру и сказала: Левон Оганесович, от меня никакой пользы, а я не хочу позориться. Пусть лучше молодые играют. Кстати, то же самое было и в сборной, когда Трефилов пытался меня вернуть.
– Как в 2001 году возник вариант с Македонией?
– "Кометал" приглашал меня на протяжении 4-5 лет. Всё время звонили оттуда, а я отказывала. Никуда не хотела уезжать от Акопяна. К тому же в Волгограде меня всё устраивало, и я не планировала менять команду.
Владелец "Кометала" Трифун Костовски предпринял еще одну попытку, когда я уже целый год не играла в гандбол. Из-за тех самых проблем со здоровьем. По большому счету завершила карьеру. Я хотела полноценно жить и воспитывать ребенка. Семья и здоровье всегда были на первом месте! Трифун решил действовать через Левона Оганесовича. Он понял, что это единственный человек, способный повлиять на меня.
Когда "Аква" приехала играть в Москву с "Лучом", мы встретились с Акопяном и тот начал говорить, что мне нельзя закапывать свой талант, что у меня еще большой потенциал и хорошая форма. Напирал на то, что в Македонии слабенький чемпионат, и главной целью для "Кометала" является Лига чемпионов, где не так много матчей.
Я с большим трудом согласилась и запросила максимальные условия. Сразу сказала: никакого торга! Хотите — берите. Не хотите — не надо, мне и в Москве хорошо. Когда Левон Оганесович узнал, какую зарплату я потребовала, воскликнул: ты чего, ненормальная? "Кометал" за такие деньги тебя никогда не подпишет!
Но в итоге сделка состоялась, и я стала одним из самых высокооплачиваемых игроков Европы. При этом внесла в контракт пункт о том, что буду тренироваться не больше одного раза в день, а если вернутся проблемы со здоровьем, то договор немедленно расторгается. Костовски без тени сомнения пошел на всё, лишь бы я играла в его команде. Его мечта сбылась.
– Вам сразу понравилась новая страна?
– Да что вы?! До этого мы частенько приезжали в Македонию, в том числе со сборной, и я всегда говорила, что никогда здесь выступать не стану. Интересно, что местный судья Марьян Начевски еще на чемпионате мира 1997 года твердил мне, что я обязательно приеду играть к нему на родину. Я крутила пальцем у виска и отвечала: да никогда в жизни! А он стоял на своем: вот посмотришь. В итоге его прогноз сбылся. Так что никогда не говори "никогда".
– Выходит, вы подписывали контракт по принципу – "срублю" быстренько деньжат и вернусь?
– С одной стороны — да. С другой, в тот момент я уже сильно соскучилась по гандболу. Финансовый вопрос меня не сильно интересовал. Я довольно хорошо обустроилась в Москве. Просто хотелось еще испытать спортивные эмоции, адреналин от заброшенных мячей, почувствовать вкус побед… Так что всё совпало.
– Вы уехали вместе с Ольгой Буяновой. Рассчитывали вместе быстрее адаптироваться?
– Нет, у меня никогда не было опасений относительно "одиночного плавания". Могла легко бы выступать и в Норвегии, и в Дании (Аня Андерсен очень хотела видеть меня в "Слагелсе" и предлагала большие деньги). Но эти варианты я даже не рассматривала, потому что считала скандинавские страны депрессивными. Солнца почти нет, сырость… Ужас! Не смогла себя пересилить.
В Македонии в этом смысле гораздо лучше. Народ похож на нас, русских: дружелюбный, открытый, исповедующий православие. Языки — родственные. К тому же рядышком Греция, Средиземное море. Для меня выбор был очевиден. Уже после приезда узнала, что и Оля тут. Очень образовалась, потому что вдвоем действительно легче в быту и адаптироваться в команде. Мы держались друг за друга, помогали во всем.
Карьера не для всех. Ольга Буянова: "Олимпийская мечта так мечтой и осталась"
– В Лиге чемпионов-2001/02 вы сразу же пересекаетесь с "Аквой" на групповом этапе. Какие чувства испытывали, выходя против бывших одноклубниц?
– Я всегда старалась показывать самый высокий уровень, доказать, что Малахова — лучшая. Никогда не экономила силы и никого не щадила. Мы победили "Акву" дома и сыграли с ней вничью в Волгограде. Причем я много забила и заработала несколько 7-метровых. Моей главной мотивацией было показать Акопяну, что он воспитал игрока экстра-класса. Я не могла позволить себе сыграть плохо против команды, за которую выступала раньше.
– В финале "Кометал" встречался с венгерским "Ференцварошем". Вы уступили с разницей в 2 мяча в гостях…
– Да, перед ответной игрой было очень волнительно. Я понимала, что от моей игры очень многое зависит. Постоянно думала о том, что к нам будет приковано внимание целой страны, не избалованной большими победами.
Для Македонии это был очень важный день. Такого скопления людей в одном месте никогда прежде не было! Даже на политических митингах. В нашем крошечном дворце "Кале" собралось более 2 тысяч болельщиков, а рядом, на площади, еще около 30 тысяч человек. Люди смотрели трансляцию по большому монитору.
Помню, что зрителей начали запускать в зал в 3 часа дня, из-за плохой вентиляции там нечем было дышать. Моей дочери стало плохо, ее вывели. Ответственность и волнение зашкаливали, мы все хотели во что бы то ни стало оправдать доверие. Доказать, что маленькая, но гордая страна способна на большие дела.
– После победы со счетом 26:22 был грандиозный праздник…
– Когда мы выиграли, у меня не осталось сил праздновать. Все оставила на площадке. Нам вручили кубок и повели на площадь. В толпе делали узкие коридоры, через которые проводили на сцену. До этого никогда ничего не боялась, но когда люди стали нас тащить в разные стороны, я впервые всерьез испугалась за свою жизнь. Казалось, еще чуть-чуть – и разорвут на части. Во время чествования я потеряла телефон, но, к счастью, люди мне его быстро вернули.
– Как вышло, что вы начали выступать за сборную Македонии?
– В 2003 году Костовски стал председателем местной гандбольной федерации и начал подбирать игроков для сборной. Македонки в то время почти никуда не выходили, играли только квалификации чемпионатов мира и Европы. Трифун попросил меня помочь, но от моего желания мало что зависело: требовалось разрешение Союза гандболистов России. Трефилов в очередной раз попробовал на меня повлиять, но я сказала, что у него прекрасная молодежь и я, "старушка", не хочу занимать чье-то место.
В итоге глава СГР Александр Кожухов, который ко мне всегда хорошо относился, дал добро на переход. Акопян тоже посоветовал не отказываться. Мне дали гражданство, но все думали, что мы так и будем играть квалификации. То есть, 5-7 игр в год. Я и сама не предполагала, что Македония куда-то сможет пробиться. Однако нашей команде сразу же удалось миновать отбор на чемпионат мира-2005 (Македония заняла 2 место в группе, а в плей-офф обыграла Сербию).
– В Санкт-Петербурге вы установили, возможно, вечный рекорд по количеству голов в одной игре, отгрузив в ворота камерунок 21 мяч…
– На чемпионат мира я отправилась лидером сборной Македонии, и перед той встречей нам сказали, что нужна максимально крупная победа, поскольку разница мячей может помочь выйти в основной раунд. Ничего особо выдающегося делать не приходилось: команда отзащищается, я убегаю в отрыв. Так и добралась до отметки в 21 гол.
Голевые аномалии. Может ли игрок в одном матче забросить 29, 30, 39 голов? Может!
– У вас все получалось как-то легко и непринужденно!
– Главное, что гандбол стал приносить огромное удовольствие. В Македонии тренировочный процесс гораздо более щадящий в сравнении с Россией. У нас ведь обычно как говорили? Боль болью выбивают! Если что-то не получается, то надо больше работать. Из-за этого я не видела ни детства, ни юности. В Македонии же чуть что не так — надо отдохнуть! Появилась нормальная жизнь, без просиживания в зале 24/7. Полная свобода действий!
– Чемпионат Европы 2008 года, проходивший в Македонии, ознаменовался для хозяек лучшим результатом в истории — 7-е место. Это до сих пор недостижимая высота. В тренерский штаб тогда входил Левон Акопян. Он был главным или все-таки помощником местных специалистов?
– Трифун попросил его о помощи — не хотел, чтобы команда выступила дома неудачно. В тот момент в Македонии не было тренеров такого уровня. Да и вообще здесь всегда считали, что свое хуже, чем чужое. Поэтому и приглашают тренеров-иностранцев. Акопян руководил всем процессом, давал нам с Олей Буяновой и Юлией Портянко установки на русском языке, а мы потом переводили остальным девочкам. Для попадания в полуфинал не хватило всего одного очка. Но 7-е место — несомненный успех. И большая заслуга в этом именно Левона Оганесовича.
– В Хорватии и Сербии, надо полагать, вы уже "доигрывали"?
– В Европе сильно поменялись расценки на игроков. Мне предложили в Копривнице хорошие деньги. В два раза больше, чем я получала в "Кометале". Трифун же охладел к гандболу, команда играла ни шатко, ни валко. Кстати, в переговорном процессе с "Подравкой" мне помогал муж одноклубницы Индиры Кастратович. А здесь так заведено, что если за тебя кто-то ведет переговоры, то ты обязан купить этому человеку ботинки! Я это условие выполнила.
Что касается "Заечара", то туда я перешла, можно сказать, от безысходности. У "Подравки" кончились деньги, и она стала избавляться от легионеров. Но поскольку я уже прошла весь подготовительный период, то мне стало жаль потраченных сил и я приняла приглашение из Сербии. К тому же — близко к дому!
– С кем за время карьеры у вас лучше всего сложилось игровое взаимодействие?
– В каждой команде у меня был "свой" игрок. Мы отлично понимали друг друга с Кастратович. Было огромным удовольствием играть с ней в "Кометале". Индира — гандболистка очень высокого уровня. С такими быстро находишь общий язык. Но ей вечно мешали травмы. Сложилась особая химия и с Буяновой: нам не нужно было ничего говорить на площадке: она знала, где буду я, а я знала, куда ускорится она.
Прекрасно была сыграна наша пара Будариной: мы обе делали идеальную стяжку. Взаимопонимание на космическом уровне! Отлично взаимодействовали с Портянко: она пришла совсем молодой в команду, и я часто занималась с ней после тренировок.
Легионерский звездоучет. Двенадцать лучших иностранок, поигравших в российских клубах
– В 2009 году вам вручили медаль "За заслуги перед Македонией". В тот же год награду получили местная гандбольная легенда Кирил Лазаров и знаменитый футболист Горан Пандев. Приятно было оказаться в такой компании?
– Да. И очень неожиданно. О присвоении госнаграды мне сообщил муж, подчеркнув, что нужно идти на прием к Президенту Бранко Црвенковскому. Но поскольку я выступала в Сербии, то за меня медаль получала дочь. Она очень гордится, когда пересматривает фотографии.
– Тренерская стезя оказалась не для вас?
– Я пробовала, но, видимо, так наелась гандболом, что не смогла полноценно работать тренером. Когда закончила карьеру, хотела просто побыть дома, позаниматься семейными делами, от всего отдохнуть. После 3-месячной паузы начала лезть на стенку, никак не могла придумать, чем заняться. В "Металлурге" совсем не сложилось, потом помогала Сергею Самсоненко запустить женский проект в "Вардаре".
В тот же период мы с супругом хотели завести ребенка, поэтому я сразу предупредила, что как только забеременею, то сразу уйду. Так и получилось. После рождения сына тренировала детей, но мне не нравилось. Дело в том, что в Македонии все спортивные секции платные. Поскольку родители вкладывают свои деньги, им кажется, что тренер должен развлекать их детей. Такой подход не для меня. Если уж работать, то на 100 процентов, как с профессиональными гандболистами! Большинство же людей полагает, что спортом невозможно заработать на жизнь, поэтому делают упор на образование. А все остальное — хобби, физкультура.
Я нашла золотую середину и ради удовольствия преподаю в Национальной академии. Всего час-полтора в день. Пытаюсь сделать так, чтобы детям было максимально интересно. Без серьезных нагрузок, иначе завтра ко мне никто не придет. Здесь другая система тренировок. В России она работает совсем иначе. А еще параллельно занимаюсь небольшим бизнесом: мы с друзьями открыли магазин спортивного питания. Этого мне более, чем достаточно. В общем — наслаждаюсь жизнью, занимаюсь воспитанием маленького сына, и все делаю с удовольствием.
– Дочь не пошла по маминым стопам?
– Одно время она занималась гандболом в Волгограде у Ирины Фроловой, с которой я еще вместе играла. У нее особый подход к детям, она умеет находить контакт. Я была очень довольна. Но потом мы переехали в Македонию, где очень низкий уровень детских тренеров. Дочь совсем недолго посещала гандбольную секцию: свекровь посмотрела несколько тренировок и все стало понятно. Мы перестали ее водить.
Я всегда считала, что не бывает много талантливых спортсменов. Лучше иметь мозги в голове, чем силу в ногах. Гандбол — командный вид спорта, где трудно пробиться наверх. В мое время играло столько талантливых девочек, которые ничего в итоге не завоевали. Каждому начинающему спортсмену нужно попасть в правильное время в правильную команду. Над ним должна сиять счастливая звезда.
– Значит, тренерской дуэли сборной России Людмилы Бодниевой и команды Македонии Натальи Тодоровской нам не ждать в ближайшее время?
– Исключено! Я лучше пересекусь с Людой в Волгограде. Наведываюсь в родной город каждый год на два с половиной-три месяца. Мы всегда собираемся с девчонками, с которыми вместе играли. Волгоградские всегда горой стояли друг за друга.
Бодниева была совсем молодой, когда попала в "Ротор". Я ее поддерживала, старалась помогать. Мы дружим до сих пор, общаемся. У нас прекрасные отношения. Кстати, я всегда считала ее лучшей линейной мира. На один уровень могу поставить разве что Наталью Дерюгину.
Наталья Дерюгина. Первая легионерка чемпионата Дании, пообещавшая не бросать сборную России
А что касается тренерских амбиций, то у меня их нет! Раньше всю жизнь за что-то боролась: старалась быть лучшей на площадке, выиграть все медали, завоевать все кубки… В какой-то момент я сказала себе, что больше ничего не хочу. Надо просто наслаждаться жизнью.
Фото: личный архив Натальи Тодоровской; sport-34.com
