Интервью с чемпионкой мира-1982, одним из лидеров "Ростсельмаша" конца семидесятых — восьмидесятых годов, а ныне учителем физкультуры в московской школе.
Бывшая левая крайняя Анелия Сагитова, которая часто играла в центре атаки, откровенно рассказала БЦ о карьере и личной жизни, а также поделилась уникальными фотографиями.
— Мой путь в гандболе начался, наверное, как и у всех. Учитель физкультуры в школе моего родного Омска рассказал и показал, что это такое. Но когда я попросилась прийти в секцию, он мне отказал, посоветовав заниматься лыжными гонками. Все из-за маленького роста. Как раз в то время в школе набирала девочек тренер по лыжам.
Я походила на лыжи, но мечтала поиграть в ручной мяч. В итоге набралась смелости, пришла в секцию и сказала, что больше не уйду. Выклянчила, можно сказать. Так вот и началась гандбольная жизнь. Постепенно отвоевала себе место в школьной команде, стала регулярно играть на городских соревнованиях. Там меня и заметил Геннадий Ильич Попов, который стоял у истоков омского гандбола, тренировал местный клуб.
Он пригласил меня в спортивную школу и в команду. Правда, на первый турнир не взял, поскольку забыл собрать справки из домоуправления. А ведь я говорила, что родители справки возьмут, а я принесу, но он отказался. Оказывается, хотел выгнать меня из команды и даже сказал об этом другим девочкам на турнире: мол, Сагитова играть с нами больше не будет.
— Это почему?
— Мне кажется, из-за моего маленького роста. И даже скорость его не слишком убедила. Однако на том турнире команда сыграла неудачно. После ее возвращения пришла на тренировку и спокойно отработала. Я же ничего тогда не знала, девочки ни словом не обмолвились, Попов тоже. Если бы он сказал на той тренировке, что на меня не рассчитывает, я ушла бы. А в итоге так получилось, что уже на следующих соревнованиях я играла в основном составе, взяла призы лучшему игроку и бомбардиру. Вот после этого тренер и признался, что хотел со мной распрощаться.
— Обиделись?
— Нет, нисколько. Мало ли, у кого какие намерения были. Он не только не выгнал меня, а спустя какое-то время предложил рассмотреть вариант переезда в Ростов-на-Дону. Так я оказалась в ростовском интернате у Игоря Алексеевича Еськова. Он довел меня до команды мастеров "Ростсельмаш", которую тренировал Леомарк Витальевич Невядомский.
— Вы дебютировали в основной команде в 1976-м?
— Да, и почти всю карьеру там отыграла. Но сначала пришлось поучиться. Попов в свое время заставил меня завести специальный дневник, куда я записывала информацию о тренировках и вообще все, что касалось гандбола. К примеру, в том дневнике у меня были записи о том, что творила на площадке, как разбиралась с соперницами Людмила Бобрусь.
Я очень благодарна Невядомскому за то, как трепетно он относился к гандболисткам. Берег всех! Леомарк Витальевич после каждой тренировки лично проверял пульс у игроков. Если у кого-то, не дай бог, повышен, заставлял походить, восстановиться, затем вновь проверял. У нас в команде была левша Екатерина Сергеева, тоже, кстати, из Омска. Врачи обнаружили у нее проблемы с сердцем. Так Невядомский ее не выгнал, а целый год возил с командой, она просто ходила, не выполняла никаких упражнений. И восстановилась, вернулась в игру.
Тот, кто воочию видел Леомарка Витальевича во время матчей, прекрасно помнит, как он руководил командой: бах, бах, бах на всех с использованием непечатных выражений. А меня ни разу, ни разу не обругал. Не знаю, по какой причине. Может, в каждом матче выкладывалась так, что упрекнуть было не в чем. Но грубостей свой адрес действительно не слышала. И не только от него, но и от Игоря Евдокимовича Турчина в те годы, когда выступала в девичьей и взрослой сборных.
— Каково было играть против киевского "Спартака" — по сути, сборной СССР?
— Не могу сказать за других, но я никогда не чувствовала в матчах с ним никакой обреченности. Выходила драться и дралась. Наверное, поэтому Турчин и пригласил в сборную.
— Насколько знаю, вы играли под его руководством на первом молодежном чемпионате мира в 1977-м.
— Так и было. Тот турнир наша могучая сборная СССР проиграла, став только второй. Команда, которую боялись все в мире, проиграла!
И не в последнюю очередь из-за Игоря Евдокимовича. Дело в том, что молодежной сборной руководил Леонид Борисович Коган. Но непосредственно перед чемпионатом мира Турчин заявил, что в качестве главного тренера команду на турнир повезет он. А Коган стал старшим тренером.
Думаю, Турчин хотел отличиться, никакого риска же не было. Мы были выше всех на две головы. Настолько сильнее, что тогдашний главный тренер сборной Югославии, по-моему, отказался везти команду и покинул свой пост со словами "какой смысл бодаться со сборной СССР?".
В решающем матче того чемпионата нам предстояло играть как раз с югославками. И Турчин на собрании перед игрой ни секунды не посвятил разбору игры соперниц. Ни одного слова не сказал! И Когану не дал этого сделать, заявив, что и так разберемся по ходу игры. Но не разобрались.
Представляете, мы проиграли команде Югославии, наставник которой даже не приехал на турнир, так как боялся сборную СССР. Вот так судьба распорядилась. Мы ехали обратно и рыдали всю дорогу. Как можно было проиграть таким составом? А Турчин молчал.
— Вы на том серебряном чемпионате много играли?
— В основном на лавке сидела. Играли киевские девчонки. В матче с югославками Игорь Евдокимович выпустил меня на последние минуты на неудобный правый край, но что можно было сделать?
— Однако через два года молодежный чемпионат мира сборная СССР выиграла.
— Команду повез Коган, который и готовил ее к турниру. Мне запомнилось, что я на том чемпионате исполняла семиметровые. И все реализовала, кроме одного. Тогда мяч попал в штангу, я подобрала его и повторным броском отправила в сетку. Хотя тот чемпионат мира могла пропустить из-за нелепости.
— С этого места поподробнее.
— Леонид Борисович очень тепло ко мне относился. У него была присказка. Приходил на завтрак на сборах и важно говорил: "Завтрак я ем сам". Приходил на обед: "Обед я отдаю другу, Неля, вот тебе десерт". И всегда мне либо фрукт, либо десерт давал. Приходил на ужин: "Ужин я отдаю врагу". И оставлял порцию вратарю из дубля киевского "Спартака". Коган не скрывал, что эту девочку ему навязали, и всячески выказывал свое отношение, заставлял ее пахать.
Вот эта его привычка использовать присказки и сыграла со мной злую шутку. На сборах в Москве накануне чемпионата мира нас перед обедом отпустили погулять. Мы с Алей Бареевой пошли в магазин, а там чего только не было... И нам так захотелось огромных импортных яблок, что ничего не могли с собой поделать. Встали в очередь, потихоньку продвигались. Смотрим на часы, видим, что опаздываем на обед, а впереди в очереди еще пару человек. Отстояли, яблоки купили и припустили обратно на базу.
Влетаем, девчонок спрашиваем, как Коган. А они рассказывают: "Да все нормально было, пока он свое коронное — "А десерт я отдам Неле" — не произнес". Обернулся, а Нели нет. Коган побагровел, спросил, кого еще нет, узнал, что Бареевой, и ушел.
А девчонки же не знали, по какой причине мы отсутствовали, надумали, кто во что горазд. Я пошла к Когану в номер, рассказала про яблоки, а он тихо так сказал: "Ничего не хочу знать, от тебя, Неля, я такого не ожидал". И все. Слава богу, из команды не выгнал. Мы продолжили сборы, а перед отъездом на чемпионат мира он устроил собрание, на котором объявил имя капитана.
Все думали, что назначат меня, а Леонид Борисович сказал: "Конечно, капитаном могла стать Сагитова, но за нарушение дисциплины она наказана. В итоге им будет Ирина Пальчикова".
Нас с Алей еще и в дополнительно наказали. По возвращении с золотыми медалями дисквалифицировали на одну игру чемпионата. Матч против киевского "Спартака" мы смотрели с трибуны. Те яблоки я до сих пор вспоминаю.
— Почему одного из лидеров "молодежки" не было в составе сборной СССР на Олимпиаде-1980 в Москве?
— Молодая, наверное, была. Турчин меня в команду не взял. Зато через два года в состав на чемпионат мира в Венгрии включил. Сборная СССР впервые выиграла золотые медали. А что толку?
— В каком смысле?
— Да я ни одной секунды на площадке не провела. Даже когда за тур до окончания основного раунда команда обеспечила себе победу, так и не сыграла. Все матчи смотрела с трибуны. Чемпионка мира без проведенных игр — это странно. Но какие могут быть вопросы к Игорю Евдокимовичу? Он же выиграл. Я очень уважаю его как тренера и человека. У него была своя философия игры, в которую не все вписывались.
— Правильно понимаю, что больше вас Турчин не вызывал? И в команду вернул уже Александр Тарасиков.
— Все правильно. Когда Тарасиков возглавил сборную, он вызывал меня регулярно и ставил центральной. Но на чемпионат мира 1990 года меня не пустили. За меня были и главный тренер, и его помощник Георгий Иванович Ларин, работавший тогда в "Луче", и даже комплексная научная группа. В КНГ, как рассказывал Ларин, считали, что я создаю хороший микроклимат в сборной, объединяю гандболисток из разных клубов.
А в итоге из Госкомспорта СССР последовало прямое указание: старух на чемпионат мира не брать. Видимо, я уже старухой считалась, по меркам наших спортивных начальников. А к Олимпиаде в Барселоне из поля зрения тренеров выпала. Так моя история в сборной и закончилась.
— Что прежде всего вспоминается о выступлениях в "Ростсельмаше"?
— Что пасы в отрыв давала в основном я, что часто в розыгрыш выходила, много обыгрывала соперниц на ведении. А еще помню нашу связку с Алей Бареевой, прозванную "татарской конницей". Я давала ей длинный диагональный пас почти под самую шестиметровую зону над головами защитниц, она вылавливала мяч и забрасывала. Очень часто мы выигрывали матчи этой своей комбинацией, хотя и рисковали, конечно.
— Какие проведенные поединки врезались в память особенно?
— Выездная игра 1/8 финала Кубка кубков-1980/81 против немецкой команды "Форвертс" из Франкфурта-на-Одере. Очень тяжелый матч, судьи нас поджимали, свистели постоянно. Зрители сидели рядом с площадкой, при вводе мяча из аута даже ущипнуть могли, а уж оскорбления всю игру сыпались. В общем, проигрываем мы на последних секундах четыре мяча и зарабатываем семиметровый.
Исполнять его пошла Алла Максимцева, которая в том матче выходила именно на пенальти… И не забросила. Мы проиграли 8:12. Я вся на взводе, в раздевалке ей говорю: "Алла, запомни, ты убиться должна была, но забросить. Ведь именно этот бросок может оказаться решающим". Она мне отвечает: "Да какая разница, мячом больше или меньше, все равно проиграли".
В ответном матче ведем три гола, необходимо было забрасывать еще. Но никак не получается. За восемь секунд до конца мяч у нас. Договорились с разыгрывающей Ольгой Ятрушевой (женой Невядомского) о нашей фирменной комбинации — она набрасывает мяч, я впрыгиваю в зону, в полете вылавливаю его и кидаю в ворота. "Воздушка", которую сейчас многие делают.
Оля отдала мне мяч очень высоко, я коснулась его пальцами, постаралась направить в сторону ворот, мяч перелетел вратаря, но от штанги ушел за пределы площадки. Мы выиграли 11:8, но из розыгрыша выбыли. После матча я подошла к Максимцевой и напомнила про тот незаброшенный пенальти. Вот это врезалось в память навсегда. А еще то, что немки держали меня персонально и после игры на теле живого места не было, а лицо — как после драки.
— В "Ростсельмаше" у вас было все: статус, титулы, любовь болельщиков. Почему перебрались в "Луч"?
— Ушла вслед за мужем Александром Гицеловым. Ему предложили контракт в московском "Торпедо", а для него это ого какое повышение было. Тогда "Ростсельмаш" тренировал Александр Павлович Панов, который пригласил в команду своих девчонок из Невинномысска. Я подошла к Панову и сообщила: "Александр Павлович, муж в Москву переезжает, но я могу остаться, если вы скажете, что нужна команде". Панов ответил, что я могу ехать к мужу.
А через много лет признался, что очень пожалел о тех своих словах. Я позвонила в Москву Галине Александровне Туляковой, попросилась в "Луч". Она ответила, что могу приезжать немедленно. Но против выступил тогдашний главный тренер Михаил Петрович Аксенов. Однако игроки команды пошли к президенту Науму Исаевичу Шульсульману, а тот уже принял окончательное решение в мою пользу.
Я приехала, а после первой тренировки Аксенова сняли. Вместо него был назначен Георгий Иванович Ларин — тренер от бога, на мой взгляд. Игроки его очень любили, а он делал для нас все, что мог. Но в итоге ушел, потому что не мог больше давать девчонкам обещания и не выполнять их по независящим от него причинам.
— В "Луче" сколько отыграли?
— Пока в Польшу не уехала в 1992-м.
— В Польшу?!
– Нет, там я не играла. Поехала с мужем, который подписал контракт, и с сыном. Но в местные команды меня не приглашали. А у меня в Польше был родной брат Ренат, тоже гандболист. Я его спрашивала, почему никто не интересуется. Он выяснил, что не приглашали меня, потому что боялись.
— Боялись? Чего?
— Что я много денег запрошу. Я тогда посмеялась, конечно. А потом обрадовалась, поскольку узнала, что беременна вторым ребенком. Подумала, как хорошо, что все так обернулось, а то было бы неудобно перед клубами, если бы они выразили заинтересованность. Потом у мужа возник вариант со шведским клубом, и он подписал контракт. Хотя звали его и в Испанию.
— В Швецию поехали всей семьей?
— Вначале туда отправился муж, а я приехала к нему уже после рождения второго сына. Первое время просто сидела с ним дома, а потом Гицелов сказал, что есть вариант поиграть в команде "Буден". Честно говоря, не помню, в каком дивизионе мы тогда выступали. Помню только, что играли неплохо, выигрывали все матчи, а потом главный тренер внезапно покинул пост. Ну и руководство клуба попросило меня побыть играющим тренером. Через два месяца от нас отказался спонсор, и команды не стало.
— Вариантов с другими местными клубами не было? Какие вообще впечатления остались от Швеции?
— Как раз тогда возник вариант с возвращением в Россию, который в итоге и реализовался. А впечатления от Швеции… Как говорил мой муж: страна для пенсионеров, там умирать хорошо, тихо и спокойно. По натуре своей я домоседка, но ходить к приятелям в гости по расписанию — это было странно.
Зато жили все вместе, по сборам уже не мотались, старшему сыну Петру все нравилось. Да и что могло мальчишке в девять лет не понравиться, когда он приехал из России начала девяностых?
— Как стало возможно ваше второе пришествие в "Ростсельмаш"?
— Все произошло на самом деле случайно. Ехала из Швеции в другую ростовскую команду "Источник", куда меня пригласил Невядомский. Он уговаривал вернуться, поскольку все лидеры разбежались по зарубежным клубам, опытных игроков совсем не осталось.
Я сказала: мол, одна решить вопрос не могу, разговаривайте с мужем. А Гицелов сказал Невядомскому: "Квартиру ей дадите, тогда отпущу ее поиграть". Леомарк Витальевич пообещал. Я вообще-то не особо возвращаться хотела, но муж убедил. Приехала с сыновьями.
В Ростове-на-Дону потренировалась с командой, в которой из опытных игроков была только Раиса Вераксо, а после одного из занятий услышала от тогдашнего руководителя клуба: пусть, мол, докажет сначала, что в гандбол умеет играть.
Да кому мне уже нужно было доказывать? Развернулась и ушла, решила побыть в городе несколько дней, а потом вернуться в Швецию. Пошла в "Олимп" попрощаться с девчонками и столкнулась с Сергеем Михайловичем Аванесовым, главным тренером "Ростсельмаша".
Разговорились, он сказал, чтобы я никуда не уезжала, что квартиру он мне сделает, а играть я буду за родной клуб. Так и осталась с детьми. Но Петя очень просился обратно в Швецию, где он ходил в школу. Я отправила его к отцу. А через год выяснилось, что Гицелов завел там другую женщину.
— После такого, понятно, вы про Швецию уже больше не думали?
— Нет, конечно. В одном из матчей получила травму, в гипсе побыла, а когда его сняли, поехала к свекрови в Таганрог. Туда мне Гицелов и позвонил. А до этого всегда спрашивал, когда я обещанную квартиру получу. Хотел, чтобы я ее продала и деньги ему отправила. Дом уже построили, но документы не оформили.
Так вот, когда он позвонил и сказал, что разводится со мной, у меня такие глаза, видимо, были, что свекровь заволновалась. Я ей все объяснила. Она в шоке была, сказала только: "Вот дурак!" Все у нас было хорошо в семейной жизни, но ведь не зря люди говорят: никогда не оставляйте мужей одних. Бывает.
— Старший сын там остался?
— Да. Отец его сильно "обработал", не позволял со мной общаться. Даже трубку не давал, когда я звонила. Но я все-таки настояла и услышала: "Мама, я не хочу с тобой говорить, потому что ты нас бросила". Я Пете объяснила, что никого не бросала, жду его в любое время, сама готова приехать. Но очень долго он со мной не общался. Позвонил, когда ему было восемнадцать, и сказал, что хочет приехать.
— Он же футболист?
— Да, Петя приехал домой, мы с ним прояснили все вопросы, и тут же пришла повестка. Нужно было отдавать долг родине. Я в военкомат, там полковник пожилой, в Афгане воевал, глаз потерял. Объясняю: сын футболист, играет неплохо, может, его как-то в спортивную роту оформить? Полковник предложил дубль ЦСКА, но я отказалась. ЦСКА — это армия, если что-то не понравится, могут и очень далеко служить отправить.
Сошлись на казанском "Рубине". Но там у Пети не сложилось, слишком много было травм. Потом он в "Ростове" поиграл, а сейчас в Швеции обосновался, тренирует юниорскую команду. С отцом не общается. У него сын родился, а мой бывший муж только и сказал, чтобы к нему домой внука не привозили, жена против. Вот так все бумерангом и вернулось.
— Незадолго до окончания карьеры вы ведь вернулись в "Луч"?
— Да, я отдала "Ростсельмашу" все, что могла, и уехала обратно в Москву. Вернулась в "Луч", где главным тренером вновь стал Аксенов. Не могу ни одного хорошего слова про этого человека сказать. Видимо, не сошлись мы с ним характерами. Свой последний сезон я в основном на лавке провела.
Понимаете, я работала с Турчиным, Невядомским, которые разное могли сказать, но это было на эмоциях. Однако они никогда не опускались до того, что мог произнести Аксенов! Знаете, что самое удивительное? Парни, работавшие с Михаилом Петровичем, очень тепло о нем отзываются, а девчонки плюются. По окончании сезона Аксенов объявил, что контракт с Сагитовой продлен не будет.
У меня как раз средний сын Александр пошел в первый класс. Если бы не это, черта с два я ушла бы. А так подумала, что все к лучшему. Ткнулась туда-сюда в поисках работы и устроилась учителем физкультуры в школу. Туда же потом и младший сын Валентин (от второго мужа) пошел. И так вот уже двадцать лет работаю. Знаете, меня детки любят, на уроки бегут, а это самая главная оценка.
