Интервью с самым высоким игроком Суперлиги — о трудностях роста, недавних проблемах со здоровьем, возвращении на площадку, победе "Виктора" в Кубке России и работе с Маноло Каденасом.
— В матче с "Динамо-Сунгулем" в среду ты был в заявке, но на площадку не выходил. Снова проблемы со здоровьем? Или тренерское решение?
— Тренерское решение. Со здоровьем — тьфу-тьфу-тьфу — сейчас все хорошо.
— Каково оставаться в запасе в 32 года?
— В принципе я все понимаю. Конечно, у каждого гандболиста есть амбиции. Хочется играть. Но нужно трезво оценивать ситуацию и осознавать, чем ты сейчас способен помочь команде. Никаких обид нет. Если не играю, значит, надо доказывать. До идеальной формы еще далеко.
— Сколько процентов не хватает?
— Мое мнение: процентов тридцать-сорок.
— В марте "Виктор" пережил и радостное событие (победа в Кубке), и грустное (пролет мимо плей-офф в Суперлиге). Какое из них вызвало более сильные эмоции?
— Победа в Кубке. Человек ведь радуется больше, чем расстраивается. Это вызвало сильные эмоции не только у меня — у всей команды. Наш клуб выиграл дебютный титул в истории. Да и в моей карьере он первый. Сам по себе я не очень эмоциональный человек. Но, конечно, испытал радость за команду, за тех, кто провел в "Викторе" больше времени, чем я. Хотя пролет мимо плей-офф был очень болезненным.
— Кубковый финал с ЦСКА 13 марта пришелся на твой день рождения. Проскакивала мысль, что команда просто не может не выиграть?
— На моей памяти на день рождения матчи попадали уже раза три. Так что в принципе ничего нового. В этот день мои команды никогда не проигрывали. Утром меня поздравили, а дальше мы полностью сконцентрировались на игре. После матча немного отпраздновали в раздевалке. А продолжать у меня уже не было сил.
— Из-за травмы ты пропустил ровно год. Но нигде не было информации, какое именно у тебя повреждение. Это "кресты"?
— Нет. В феврале прошлого года у меня в голове нашли кисту. Поначалу был риск, что могут возникнуть проблемы с нормальным функционированием, не говоря уже о спорте.
— Как это было выявлено?
— По дороге на тренировку во дворе закружилась голова. Потерял сознание. Приехала скорая, отвезла в больницу. Мне сделали МРТ головы и обнаружили кисту.
— Где проходила операция?
— В Новосибирском неврологическом центре. Считается, что это одно из лучших мест в России.
— Все прошло успешно?
— Как видишь, да.
— Сейчас проблем нет?
— В принципе для такой операции прошел не очень большой срок. В течение двух-трех лет нужно отслеживать динамику. Но, как мне говорили доктора, если сейчас ничего не беспокоит, значит, все хорошо. С помощью оборудования в центре во время операции осуществлялось полное наблюдение.
Возник лишь вопрос: злокачественное образование или нет? Из-за этого тоже были переживания. Но меня проверили, и оказалось, что доброкачественное. И оно не должно появиться снова.
— Насколько реальным был вариант завершения карьеры?
— До операции всерьез задумывался над этим. После нее таких мыслей было уже меньше. Понимал, что хочу продолжать. И что, если все будет хорошо, обязательно постараюсь вернуться. Это была дополнительная мотивация, чтобы не опускать руки и, грубо говоря, не строить из себя больного. Потому что доктора потом сказали: ты здоров, все в порядке.
— Прорабатывал ли тогда варианты будущего, думал ли, чем заниматься, если вернуться в гандбол не получится?
— Да. В принципе этот вариант остается актуальным. Скорее всего, по окончании карьеры я перееду жить в Польшу — к своей невесте. И уже на месте буду искать работу. И в то время, и сейчас там востребовано знание нескольких языков. Это важно для коммуникации между работниками и работодателями. Поиск новых рабочих за границей, помощь с оформлением документов... Со знанием польского и русского я мог бы найти себе место в этой сфере. Плюс английский. Ну и разговорный испанский знаю на троечку.
— Почему восстановление заняло целый год?
— Здесь несколько факторов. Операцию мне сделали 19 мая. Ждал очереди, готовил документы. В тот центр можно было попасть не так быстро. Плюс острый период коронавируса.
Первые месяц-полтора после операции — легкие прогулки, плавание, велосипед, эллипс... Когда отошел от наркоза, доктора сразу сказали: вставай, начинай ходить по коридорам. Постельный режим не прописывали. В середине сентября начал тренироваться без контакта — делал передачи, занимался с резинками, ходил в тренажерный зал.
А работать с командой стал в ноябре. Считается, что после такой операции шесть-семь месяцев нежелательно полноценно тренироваться. В моем случае были проблемы с получением допуска к занятиям. От кого-то из докторов слышал, что можно возвращаться, от кого-то — что нет. Разрешения должны были дать и обычный, и спортивный врачи. Накладывала отпечаток специфика нашего вида спорта. Контакты, попадания мячом...
Прошлым летом съездил в Польшу к невесте, проконсультировался с врачами. Они подтвердили слова российских коллег о том, что операция прошла успешно. Благодарю всех людей, которые поддержали меня в тяжелый период до и после нее.
— В первом матче после возвращения — в феврале с ЦСКА — испытал счастье?
— Да. Было очень приятно и радостно, что все-таки смог. Я долго двигался к этой цели, и получилось ее осуществить. Самим выступлением остался недоволен. Но, как говорится, все впереди.
Уже, наверное, нет боязни в игре. А поначалу, конечно, была. Даже сейчас каждое неприятное ощущение невольно связываешь с прошедшей операцией. Но уже смирился, принял вердикт докторов, что я на сто процентов здоров. А голова может болеть и просто из-за погоды.
— После отъезда Алексея Шинкеля и Матеуша Пьеховского ты снова самый высокий игрок Суперлиги?
— Получается, так.
— Твой точный рост — 208 сантиметров?
— Да.
— В некоторых источниках указывается другой вариант — 210.
— Возможно, этим просто хотят обратить дополнительное внимание — на источник или на меня. В "Гурнике", по-моему, писали 209. Хотя рост там не измеряли ни разу. Тем более шкала обычно заканчивается на двух метрах.
— Когда ты достиг нынешних 208 сантиметров?
— Где-то в 24. До этого прибавлял по сантиметру в год. А в 14-15 за одно лето вырос скачком — до метр девяносто — и обогнал всех на голову.
— Шинкель рассказывал, что для него целая проблема — купить одежду. Для тебя тоже?
— Единственная проблема — это джинсы. Найти остальное в наше время в принципе не составляет большого труда. Гардеробом я обзавелся в Польше. А там большой выбор.
— Какие еще неудобства доставляет рост?
— Могу зацепиться за что-то головой из-за невнимательности. Ну и, конечно, при дальних переездах трудно помещаться в кресле. Вот недавно летели Москва — Ставрополь. И все билеты с дополнительным местом для ног оказались раскуплены. Пришлось вытягивать их в коридор. Провести четыре часа в таком положении — удовольствие малоприятное.
— Смешные ситуации, связанные с ростом, возникают?
— Наверное, только когда играем в футбол. Потому что люди думают, что я в этом плох. После каждого моего гола все обычно смеются и говорят, что это случайность. Я же играю не то чтобы хорошо. Хотя в защите стою неплохо. И иногда получается забивать, что и вызывает смех.
— У тебя была интересная зарубежная часть карьеры ("Адемар", "Гурник", "Кристианстад"), где ты работал с известными тренерами (Маноло Каденас, Растислав Тртик, Ола Линдгрен). Есть интересная история про кого-то из них?
— Шел мой первый месяц в "Адемаре". Маноло тогда плохо разговаривал по-английски. В принципе как и я. На тренировках он очень требователен. И в то время постоянно кричал на меня. Такая у него рабочая манера. На том занятии я ему поначалу отвечал на русском. Что-то типа: я тебя не понимаю, чего ты кричишь? Это продолжалось минуты три-четыре, пока я выполнял упражнение.
В раздевалке же ребята объяснили, что за этот промежуток времени он три раза выгнал меня с тренировки. А я не уходил и продолжал работать, потому что ничего не понимал. Потом он сказал: молодец, что дальше тренировался. Незнание языка мне помогло. Кстати, с Маноло мы до сих пор поддерживаем отношения.
— Читал, что изначально Каденас вообще не хотел видеть тебя в команде, и только спустя время ты заслужил доверие.
— Может быть, поначалу в клубе ожидали увидеть игрока чуть-чуть другого уровня, игрока, сразу способного помогать в Лиге чемпионов. Но где тогда был я, а где — Лига чемпионов... Из-за этого возникло недопонимание. С его стороны никакого негатива не было. Я продолжал тренироваться с командой. И однажды левый полусредний получил травму и выбыл на три месяца. Клубу нужен был игрок на эту позицию, а тут я. Это можно назвать счастливой случайностью. И тогда "Адемар" заключил со мной контракт до конца сезона.
— То есть поначалу ты тренировался без контракта?
— Да. Это продолжалось около месяца. И это, наверное, можно назвать просмотром.
— Не возникало желания все бросить и уехать?
— Не возникало. Я даже был готов сам оплачивать проживание, питание, чтобы там тренироваться. Все было новым и очень интересным. Работая с "Адемаром", многое изучал, понимал, развивался. Так что я был доволен даже подобным раскладом.
— Давай вернемся в лето 2020-го. Как вышло, что ты одновременно перешел в две команды — "Донские Казаки" и "Виктор"?
— Контракт у меня был заключен только с "Виктором". С "Донскими Казаками" ранее вел переговоры. И они продолжились бы при выполнении определенных условий. Но эти условия не были соблюдены. Переговоры прекратились.
— В Таганроге утверждали, что у тебя был подписан с клубом предварительный контракт.
— Нет, ничего не было подписано.
— Соглашение с "Виктором" у тебя до конца сезона?
— Да.
— Есть желание остаться?
— Конечно.
— Сколько вообще еще планируешь играть?
— Буду выступать, пока, как говорится, здоровье позволяет. Не для того я прошел через все это, чтобы так быстро закончить карьеру.
— Где бы хотел завершить выступления: в России или Польше?
— В Испании! Очень хорошая страна.
— Пока твое возвращение в Россию трудно назвать успешным. Загоняешься по этому поводу?
— У всего есть свои плюсы и минусы. С одной стороны, можно сказать, что зря вернулся. С другой — я сделал операцию на голове, которую, скорее всего, рано или поздно все равно пришлось бы проводить. И она прошла в хорошем месте. Так что я не расстраиваюсь.
— Сейчас главная цель — вернуться на уровень, который был до операции?
— Да, это самое важное.
— Насколько трудна задача?
— Думаю, это просто вопрос времени. Считаю, она не сверхтрудная.
Александр Татаринцев: "Ключевую роль сыграло то, что "Виктор" — родной дом. Хочу отдать клубу долг"
Фото: пресс-служба "Виктора"
