Позволим себе не согласиться с Александром Кожуховым, который однажды объяснил нашей героине, почему она не стала звездой мирового масштаба: "Не попалось тебе в жизни жесткого тренера".
Ведь воспитанница белорусского гандбола, завоевавшая бронзу Олимпиады-1992 в составе сборной СНГ и выигравшая чемпионат мира-2001 со сборной России, удивительным образом успела поработать практически со всеми знаменитыми советскими и российскими специалистами.
Дело не в них. А в характере левой полусредней. И в судьбе, которая, как известно, пишется на небесах. После спорта жизнь Раисы Вераксо (в девичестве — Барановой) изменилась коренным образом, и она обрела две новые специальности, в каждой из которых стала профессионалом. Неизменным остался лишь главный ее актив — большая и дружная семья.
— Сама я из Могилева. Был там тренер Анатолий Николаевич Трутнев, который ходил по школам и отбирал талантливых девчонок. Тренировалась, а потом, наверное, настало время, когда надо было зарабатывать. Это я сейчас понимаю, а тогда у малой какие мысли в голове?
Трутнев сказал: поедешь в киевский интернат. Пришел к моим родителям. Я плакала, но куда деваться? Даже 8-й класс не закончила, уехала из дома. Но на Спартакиаде школьников 1984 года, кстати, играла за Белоруссию — такие были порядки. Кстати, в порядке была команда, тогда подросло целое поколение талантливой молодежи. Взяли бронзу.
А потом в Минск пришел Леомарк Невядомский, и я оказалась в БПИ. Хотя до этого успела поиграть в чемпионате СССР за "Автомобилист" из Броваров.
В киевском "Автомобилисте" выступала Галя Ореховская из Белыничей, но что-то там с ней случилось, после чего Турчин сказал: "Всех белорусок из интерната вон!" Там его команды очень быстро выполнялись. Мне только сумку привезли.
А куда ехать-то? Ближайшая точка — Бровары. Ну ладно, как скажете. Я потом на туре в Баку "Спартаку" нашвыряла от злости, так они по прилете мою сумку снова забрали и в интернат перевезли. Короче, перемещали меня так, как хотели.
И вот что делать молодой девочке, когда ей предлагают поехать в Минск? И к дому ближе, и тренер нормальный, да и девчонки такие же.
— Ехать. Тем более команда была очень перспективной.
— Да не то слово! Свои опытные, плюс с Леомарком Витальевичем приехали Оля Ятрушева и Светлана Гуслева. И наше поколение: Света Жихарева, Таня Ераминок, Рита Давыдовская, я — по сути, у всех потом хорошие карьеры получились.
— У Турчина ее тоже можно было сделать. И наверняка быстрее.
— Тут вот какая штука — Турчина я боялась, а Невядомского уважала. Я такой человек, что на страхе не могу, мне надо себя комфортно чувствовать. Да и цели Марик умел поставить высокие. Вот уверена, сохранись та команда, мы в чемпионате СССР и за медали поборолись бы.
— Самое яркое воспоминание о тех временах?
— Поездка в Анголу. Сколько живу, ее не забуду. Как говорится, спасибо, что не убили.
Там был полный караул. Война шла уже лет двадцать, перестрелки на улице, простреленные стены, заминированные пляжи. Поехали в гости к послу, а у него в доме решетки на окнах и автомат под подушкой. Реальный Рэмбо.
И во всем этом трэше мы популяризируем гандбол — играем с ангольскими командами на асфальте. Мы и ребята из Молдавии — кто-то придумал, что в Анголу должны приехать две советские команды. По стране чаще всего летали на маленьких самолетах — и исключительно над океаном. Потому что над сушей, как нам объяснили, нас, скорее всего, сбили бы. На пляже лежишь, а рядом свинки черные разместились, они там как собаки у нас, везде трутся. Там же местные стирают, белье полощут прямо в океане. Голубая мечта Жириновского.
Генетика у анголок, конечно, мощная. Они и бегут, и прыгают. Движение броуновское, неутомимое. Правда, тактически слабенькие, и проблем с ними не было. Но если такая в тебя в атаке со всей дури влетит, то мало не покажется. Поэтому играли корректно, старались показать ангольцам всю красоту вида. Хотя, как я теперь понимаю, они уже тогда играли в тот скоростной гандбол без царя в голове, который сейчас практикуют в мире. Опередили, выходит, время.
А вот мужчины там были не сильно атлетичные. Даже жалко их было — стоит такой, охраняет нас в отеле, а китель на голое тело надет. Да и носков нет. Зато с Калашниковым. Вид старается сделать грозный, но нам все равно смешно. Потом он тоже начинает улыбаться. Советских там любили. Делали для нас, что могли. Могли, правда, немного. Кормежка вся из порошков, и есть это невозможно. Хорошо, что мы с собой взяли колбасу, консервы, чеснок и марганцовку.
Дома сделали антималярийные прививки, но все равно спали, накрываясь специальными марлями, чтобы эти твари не покусали. Зато по номерам бегали другие твари, и это очень сильно всех бодрило. У тамошних крыс генетика тоже будь здоров.
Короче, эта экстремальная поездка сделала нас тревожными, стройными и красивыми. Ну, еще и кофе привезли — очень вкусный. Это было единственное, что можно было оттуда притарабанить.
Сейчас рассказываю и понимаю, что послали нас неизвестно куда и неизвестно зачем, да еще и подвергая жизни опасности. Но, когда тебе восемнадцать-двадцать, все принимаешь как увлекательное приключение.
Жаль, что та наша команда долго не просуществовала — рассыпалась, как только уехал Невядомский. Даже не помню, почему, может, проблемы возникли с финансированием?
— Вы уехали вместе с ним и его ростовским десантом...
— Все завязывалось на жилье. Свете Жихаревой дали квартиру, а остальным сказали, что в ближайшем будущем ничего не светит. Ну ладно, поехали тогда в Ленинград…
Хотя там тоже ничего не обещали. Пока играйте, а уж потом… Поначалу жили в каких-то конюшнях, переделанных под общежитие. Затем пообещали комнату в коммуналке. А я забеременела как раз.
И мне тогда сказали: или жилплощадь, или ребенок. Вызывали ко всем директорам, увещевали, уговаривали. А мне смешно было: ну как можно такое сравнивать? Да ради бога, забирайте вы свои метры…
Но надо отдать должное Невядомскому, он эту комнату мне все-таки пробил. До четырех месяцев беременности играла, причем довольно неплохо. Потом уехала на родину рожать.
А вскоре звонок из Ростова от Александра Панова. Я, признаюсь, его совсем не знала, но быстро поняла, что психолог он конкретный. Быстро меня обработал: "Ты вообще восстанавливаться думаешь? А то ведь Олимпиада на носу…"
Ну и вот — в 1990-м я родила, а потом за восемь месяцев вошла в свою лучшую форму. Панов предлагал поехать к нему в Геленджик и начать подготовку там — в гористой местности. Я сказала: "Не, меня муж не отпустит". Ну а потом Панов и сам из Ростова уехал, вскоре после того как я там появилась.
Но в итоге все вышло так, как он и говорил. Форму набрала, и Александр Тарасиков начал подключать меня к сборной. И на Олимпиаду-92 в Барселону я поехала. Но там так и не сыграла. Спросите, почему?
— Спрашиваю.
— Наверное, из-за порядочности. У нас в составе была Элина Гусева из "Бакинки". И как-то у нее с самого начала не заладилось. Мяч не летит, ошибки, все не то, ну просто караул. А Тарасиков каждый день ее топчет. Он совсем не тот человек, который будет в игрока уверенность вселять.
И вот на очередном собрании он объявляет: "Все, Гусева, я тебя больше не ставлю. Вераксо, ты готова?" Отвечаю ему: "Я-то готова, но дайте, пожалуйста, Эле последний шанс". Хотя желание играть было сумасшедшим.
Но мы же все вместе жили, и я каждый день видела, как она переживает и плачет. И что, после этого я скажу: "Конечно! Я оправдаю доверие!"? Да кем я тогда буду? Человека надо было поддержать.
Тарасиков меня послушал, выпустил Элину на следующий матч, и она нащупала свою игру. А я думала: ничего, на следующей Олимпиаде еще свое возьму. С Олимпиадой не получилось, зато на чемпионате мира золото потом выиграла.
Бронзовую медаль за Барселону я получила, хотя на площадку так и не вышла. А жаль. Так хотелось хотя бы пару мячей забросить. Тем более я в хорошей форме была и сборной точно помогла бы.
Когда в 2000-м выступала на чемпионате Европы по пляжному гандболу, Александр Борисович Кожухов мне сказал: "Эх, Рая, не попалось тебе в жизни нормального жесткого тренера. Он бы из тебя точно сделал звезду мирового класса…" Не знаю, чем я его там тогда так впечатлила — наверное, здорово забрасывала. Ну а чего — погода мерзкая, дождь, мяч мокрый. А у меня ладонь будь здоров.
Ну а насчет жестких тренеров… Все, с кем я работала, знали: на меня где сядешь, там и слезешь.
— Почему сборная СНГ довольствовалась в Барселоне лишь третьим местом?
— Думаю, из-за ошибок Тарасикова. Были люди, которых надо было отцеплять, а использовать других. Имею в виду девочек из его клуба, которых он даже не включал в заявку, потому что знал: в игре они не помогут. Он потом говорил им, когда мы с ними играли: "Вам бы Баранову в раздевалку. Сейчас бы все уже под скамейками сидели".
У меня ведь имидж на площадке был не приведи господь — все думали, что я и в жизни такая же грозная. А какая я грозная, если своим шансом поиграть на Олимпиаде так и не воспользовалась?
На самом деле я никогда и никого просто так не ударила. Главное, чтобы меня не заводили и моих девчонок не обижали. Я же часто капитаном была, а в таком случае, хочешь не хочешь, надо вести за собой в бой и быть примером. Да и как проглотить удар от соперницы? Она ж подумает, что ей все можно. Нет, девочки, нужна ответочка. Да еще и такая, чтобы мало не показалось. Хотя не скажу, что была грубым игроком. Разве что памятливым.
Это я про олимпийские баталии — потом, когда Ростовом играли с Краснодаром, то Тарасиков и компания получали от меня будь здоров как. У него же полкоманды костоломов было, цель — или поломать соперника, или вывести его из себя. Меня, если до конца матча и удаляли, то, как правило, при наличии Тарасикова в зале.
Кстати, до сих пор уверена, что в Барселоне мы могли и тем составом выиграть золото, стоило только немного поменять тактику и стратегию. Но какой тренер признается в своих ошибках? А тем более Александр Иванович.
— Удивлен, что легионерский период в вашей карьере чрезвычайно невелик.
— Есть такое понятие — судьба человека. Вот она тебя куда-то ведет, и только в конце узнаешь, куда именно. В 1994-м мы с Натальей Дерюгиной поехали в Данию, в "Виборг". На нас посмотрели и остались довольны: берем.
Но дальше зашла речь о деньгах. Мол, у нас на легионерок есть такая-то сумма. Мы ее либо делим на вас двоих, либо она достается кому-то одному. Типа решайте сами.
Ну я и решила, что пусть Наташка играет и нормально зарабатывает, а я себе еще что-нибудь найду. Мы с ней потом в 1999-м в составе звездной сборной — вместе с Аушрой Фридрикас и Валентиной Зубко — ездили на серию игр в Норвегию. По программе популяризации гандбола. И там мне тоже предлагали играть. Как и в Италии.
Но предварительный контракт я подписала с немцами. А потом на горизонте появился Павел Чумаков, он раньше киевский "Автомобилист" тренировал. Уговорил меня поехать с ним в Словению, в "Олимпию": "Не волнуйся, словенцы твой контракт оспорят". Они потом, кажется, что-то заплатили немцам, все цивилизованно решили.
Полсезона отыграла с Чумаковым, а потом решила, что больше туда не поеду. Потому что после всех тренеров, с которыми работала, я его вообще не понимала. На то время уже в гандболе немного разбиралась и знала, что с тренером, который тебе никак, лучше дела не иметь.
Уехала домой, так и сказав своим работодателям: "Выписывайте мне штрафы, делайте, что хотите, но я не вернусь". И здесь они снимают Чумакова и назначают тренером словенца. Я сажусь в самолет и возвращаюсь.
Новый тренер у нас был замечательный, и тот знаменитый "Крим", который в сезоне-2000/01 победил в Лиге чемпионов, мы обыгрывали в чемпионате Словении. Правда, все равно остались там вторыми, но в следующем сезоне твердо решили его подвинуть. Команда боевая, коллектив отличный, но… Банальная причина — закончились деньги.
Кто-то перешел в "Крим", но на моем месте там играла Наташа Дерепаско. Оценила плюсы и минусы и решила вернуться домой вместе с семьей. Мой муж, кстати, тоже спортсмен. Мастер спорта по прыжкам с трамплина. И с великолепными тренерскими задатками. Я в юности больше с опоры бросала, но потом он со мной поработал, и я почти все начала забрасывать в прыжке.
Вернулась в Ростов. Но в "Ростсельмаш" — "Источника", за который играла в девяностые, уже не было.
— Расскажите об истории борьбы первого со вторым. Хотя, наверное, все проще — хорошие игроки всегда выбирают клуб, где платят больше.
— Нет, это не так. Я на стороне тех, кто идет к своей цели. А деньги никогда не играли для меня главной роли. Я могу работать только с теми людьми, которым доверяю и которые доверяют мне. Если вижу, что человек хитрый и алчный, то с ним никаких дел иметь не буду.
— Это вы кого имеете в виду?
— Сергея Белицкого. Я ведь из-за него и ушла потом из Ростова в московский "Луч". Оставила квартиру, которую дали за победу на чемпионате мира. Отказалась, сказала: забирайте!
— Прямо огонь, а не женщина.
— Я человек из Советского Союза. Раньше не было такого — заключаешь контракт, и там все прописано. В то время все было больше на словах. На доверии.
И мне везло, я встретила много людей, которые работали за идею. А материальное уже сопутствовало. Они не могли подвести меня, а я их. Я и детей воспитываю так, что материальное воздается тогда, когда что-то заслужил или отработал.
Из "Ростсельмаша" в "Источник" в свое время перешла не из-за денег. А потому, что там работал Невядомский. Раньше как было? Веришь командиру, значит, идешь за ним в бой. Нас так Марик и воспитывал. Он же сам был военным, сыном полка в войну.
Ольга Ятрушева: "Поблажек от мужа мне не было. Тренер Невядомский ругал меня больше всех"
Ольга Ятрушева: "Работе в Вене муж предпочел минский БПИ". Белые мгновения Леомарка Невядомского
— Кубок кубков в сезоне-1996/97 — это самое большое достижение "Источника", помимо побед в национальном чемпионате. Помните финальные матчи с немками?
— Еще бы. Мы ведь с "Лейпцигом" перед и после 9 мая играли. По сумме двух поединков порвали соперника, как Тузик тряпку. 25:18 и 24:24. Я там чуть не убила всех. Настрой был огненным у всей команды. Все-таки святой день…
Немки, конечно, хотели дома отыграться, но куда там. Пару драк намечалось, но до дела так и не дошло. Они хотя и жесткие, но все же правильные в этом плане. Не было этих краснодарских штучек, которые всегда отличали команду Тарасикова — чтобы исподтишка ударить под дых так, что две минуты только воздух глотаешь.
По мне, если играешь жестко — так не подличай. Мы немок в защите отоваривали по полной, они нас тоже не жалели. Все в синяках, зато честная игра.
И еще. У нас тогда Игорь Еськов только-только главным стал. А команда уже сформирована, такая крепкая банда, где каждая уверена другой. Он что-то поначалу пытался нам сказать, но мы ему объяснили, что не надо.
Мол, Игорь Алексеевич, вы нам не мешайте, мы сами знаем, что делать. Просто смотрите со стороны и подсказывайте, что не так. И он сказал: "Хорошо, я верю вам. И не сомневаюсь, что вы все сможете". И он на нас совсем не давил. А это, между прочим, очень важно в гандболе. И не только в женском. Так что результат был закономерен.
— Надо поговорить о лучших игроках XX века. Наталья Морскова заняла в рейтинге международной федерации шестую позицию.
— Ну, раз заняла, значит, достойна. Это без всякой иронии. Наташа очень хороший игрок и прекрасный бомбардир. Есть гандболистки универсальные и есть те, под которых что-то делают. Вам какие больше нравятся?
— Первые.
— И мне. Лариса Карлова могла на двух метрах так накрутить защитниц, что они падали, путаясь в собственных ногах. Для меня эталон игрока — это она. И бомбардир, и стратег, и мозг команды.
— Чего не хватило вам, чтобы стать не просто хорошим, а великим игроком?
— Не знаю. В пятьдесят понимаешь: мы все стали теми, кто мы есть на самом деле. Я кому-то казалась плохой, но это было лишь потому, что кто-то ко мне плохо относился. Я отношусь к вам так, как вы заслуживаете. Эту жизненную философию осознала со временем.
Раньше, по молодости, конечно, амбиции перехлестывали. Помню, был случай с Леомарком. То ли он меня обидел, то ли девочки что-то пересказали, но я решила отомстить. Вышла на площадку с установкой — играть не буду. Пасы — да, оборона — да, но без фанатизма.
Первый тайм закончился, мы много летели. И тогда я поняла: ты, Рая, или сиди, или играй. И во втором тайме я была уже другим человеком. Нормальным.
Ну, такой характер. Я сама себя настраивала, сама ставила цели. Всегда делала так, как хотела. А если не получалось, то слушала тренера.
— С Евгением Трефиловым на чемпионате мира 2001 года была такая же история?
— В какой-то момент он почувствовал, что я лидер, который может сплотить. Я в то время неплохо играла в чемпионате, а ему нужен был человек, который мог бы держать команду.
У нас с Евгением Васильевичем были доверительные отношения. Он никого к себе так близко не подпускал, все-таки по жизни такой строгий дядька. Но на чемпионате мира мне было приятно с ним работать.
Когда доверяют, можно горы свернуть. Может, он почувствовал близкого по духу человека из советских еще времен. Мог посоветоваться, а после четвертьфинала с венгерками и вовсе сказал: "Вот тебе бутылочка шампанского, разрешаю вам с девчонками посидеть, поболтать и расслабиться. Это нужно. Потому что вы уже как камни".
— Бутылочки маловато на всех будет.
— Так это ж на костяк! Кто будет наливать тем, кто не играет? Мы собрались в номере и действительно немного расслабились.
Потом начали готовиться к чемпионату Европы. Система известная — игроков приглашают в сборную, а затем перетаскивают к себе в клуб.
Ну а меня-то куда перетащишь? Сама подошла и сказала: "Я вашу стратегию понимаю, и мне этот чемпионат Европы не светит. Но я же прозябаю здесь, а у меня дома муж и дочка. Не зовите меня больше".
Трефилов ничего придумывать не стал: "Рая, ты правильно понимаешь, ты достойна сборной, но надо молодых подтягивать. У нас другие задачи на этот чемпионат. На первом сборе ты мне была нужна, чтобы дух команды поднять". Слово сдержал и меня на следующий сбор уже не вызвал.
А на "мире" в 2001-м у нас команда интересная подобралась. Как любят говорить — сплав молодости и опыта. Четыре-пять нас, старух. Мы уже как пять пальцев на одной руке. Ну и молодежь. Этих надо в тонусе держать. Но без перегибов.
Даже наоборот, стебались друг на другом. Одни: а вы что, еще чего-то можете? Другие: а вы вообще хоть что-нибудь сможете? А потом на площадку выходим и рубимся друг за друга. И они нас слушают, и мы их чувствуем. Это то, что я называю командой.
— Однако же вы успели стать и бронзовым призером чемпионата Европы по пляжному гандболу в 2000 году.
— Тогда как раз приехала из Словении, и Белицкого назначили главным тренером. Меня в Москву давно звали, но я никуда не хотела ехать, а пляжный гандбол — это что-то новое. Понравилось.
Для нас он был как детская игра. Конечно, учили какие-то комбинации, но воспринимали весь этот турнир как праздник. Вроде и гандбол, но очень раскрепощенный. Ты босиком, в купальнике, песок... Итальянцы здорово тогда все организовали. Мне кажется, этот вид спорта ждет хорошее будущее. Чем мы хуже пляжного волейбола?
— Да ничем! Кого назовете главным тренером в карьере?
— Трутнева. На самом деле все зависит от первого тренера, от того, как он донесет ребенку любовь к своему виду спорта. А дальше по жизни Невядомский, Акопян, Аванесов.
Левона Оганесовича Акопяна обожала и обожаю до сих пор. Он хитрый, добрый, умный, порядочный. И еще великий стратег. Мог сплотить несплачиваемое. Очень доверял людям, и ему платили тем же.
Что самое интересное, ни разу не позвал меня играть к себе в клуб. Может, какое-то уважение было ко мне. Или уважение к своим гандболисткам. Ведь ему тогда пришлось бы кого-то убирать.
Говоря об игроке, всегда надо смотреть, как он ведет себя на площадке. Да, Вяхирева — это бесспорно. Но это игра для себя. У нас такой же была Светка Мозговая. Изюминка, но не созидатель командной игры. А вот у Акопяна каждый человек мог подвести мяч для любого игрока.
Детей с собой на сборы брать запрещалось — это был непреложный закон. А Акопян разрешил нам всем прилететь в Волгоград с малыми. И он создал все условия. Такое не забывается, поверьте.
А еще его растрогал один случай. Я была капитаном сборной, и он поручил мне раздать суточные. Но почему-то ошибся, и у меня остались лишние деньги — приличная сумма. Я их, конечно, ему отнесла. Он на меня так посмотрел, и я поняла, что он что-то про меня понял. Хотя, что я такого особенного сделала?
Сергей Михайлович Аванесов работал с нами в "Ростсельмаше". Это тоже человек идейный, старого поколения. И шикарный тренер. Вообще тренера легко узнать по игрокам. Если команда сплоченная и дружная и отзывается о нем в высшей степени положительно, то что тут говорить. Он всегда был другом для своих девчонок. Как отец.
— Вы сами могли бы стать хорошим тренером?
— Честно — я очень хотела, но муж сказал: "Ну уж нет, я тебя и раньше не видел, а сейчас снова?" А так как я понимала, что многого в жизни достигла благодаря моему Виктору, то спорить с ним не стала.
Мне всегда нравилась фармакология. Подруга работала в аптеке, и я постоянно к ней просилась — просто постоять за прилавком. А потом, когда закончила фармацевтический колледж, начала бизнес вместе с партнерами. У меня были свои аптеки, но я работала как обычный фармацевт. Потому что если чем-то занимаешься, то надо знать все тонкости этой профессии.
Я даже лекарем была. Читала много литературы и могла дать консультацию любому покупателю. Когда бизнес лопнул, девочки мои пошли работать в государственные аптеки, но быстро уволились. Там совсем другое.
У нас была семья. Я за своих горой. Меня называли Рая-Профсоюз. Ну а как по-другому? Люди должны получать удовольствие от работы друг с другом. И еще помогать другим. Да вы знаете, сколько нам шоколадок и цветов переносили — в аптеку?
А все потому, что для нас покупатели — это не чек к оплате. Они к нам, как к врачам, ходили. Я одну девушку от экземы вылечила. Ей много лет никто не мог помочь, а я ей выписала три мази, еще советские, и через месяц как рукой сняло.
— Почему тот бизнес лопнул?
— А потому, что бывают такие друзья, которые могут обмануть. Кинуть — это слово больше подходит. Но ничего, наверное, им это было очень нужно. Я легко прощаюсь с подобным. Даже ничего не сделала. Плохого имею в виду. Деньги потеряла, но это не самое главное в жизни.
Сейчас снова занимаюсь любимым делом — теперь уже ландшафтным дизайном. Дело случая. Просто живу в загородном доме и очень люблю свой сад.
Дедушка мой, кстати, был очень хорошим садовником. Наверное, в какой-то момент проявились гены. Помидоры, огурцы, вишни, черешни, туи, да чего только нет… Обожаю возиться в саду. И как-то — дело случая — люди заинтересовались, и началось.
Теперь и у меня есть свои работники, и если я выезжаю куда-то работать, то мой час имеет вполне определенную цену. Скажу нескромно — я профессионал в этом деле.
Вот тоже характер. Если человек чем-то занимается, то он должен знать о своей работе все. И получать от нее удовольствие. А знаете, как здорово, когда люди искренне удивляются тому, как все красиво может быть на их участке?
— Гандбол сейчас какое-то место в вашей жизни занимает?
— Ходила на матчи, когда играла моя подружка Лена Сливинская. Сейчас смотрю разве что по телевизору, а специально ездить уже нет времени.
Все-таки у меня муж, дочка младшая, ей 15, у старшей уже двое детей. Так что занятие для бабушки, сами понимаете, всегда найдется и без гандбола…
