Максим Нехайчик входит в десятку игроков, проведших наибольшее количество матчей за сборную Беларуси (107). Главный титул в его жизни — это победа на первом чемпионате Европы по пляжному гандболу в далеком уже 2000 году.
Но наш герой, отдавая ему должное, сделал всё, чтобы оказаться в новостных пабликах спустя 25 лет — вновь как действующий гандболист!
Его "Аматары" (по-русски — "Любители") в прошлом году выиграли второй дивизион чемпионата страны. А в этом закончили первую часть первенства на втором месте, уступив в последнем матче СКА-"Юни" (кому ж ещё!) лишь мяч.
51-летний Максим, правда, наблюдал за этим с трибуны — вместе со своим средним сыном Женей, героически сломавшим руку в недавней игре. Сыновья и стали катализатором его возвращения на площадку.
Есть у него желание в следующем году сыграть против сына старшего — Артёму исполнится 15, и он пополнит состав команды Республиканского училища олимпийского резерва, ещё одного участника второй лиги…
Сын втыкается в меня, как в каменную стену
— Под закат игровой карьеры я весил 127 кило, — начинает Нехайчик-старший свой рассказ для БЦ, — и понимал, что когда закончу, то вес вообще не удержу, и суставы передадут мне прощальный привет.
Посоветовался с врачом, и тот подсказал мне систему раздельного питания — мясо отдельно, овощи отдельно. Это дало свой результат — я скинул 15 кг и с той далекой поры ничего не набрал.
Так что, когда меня позвали побегать за "Аматаров", я понимал, что будет совсем нелегко — после такого-то большого перерыва, но организм со временем адаптируется. Тем более что в команде играют молодые ребята, которые когда-то тренировались на довольно хорошем уровне, и мне не надо будет носиться на площадке по 60 минут. Хватит и 10.
Понятно, что главным стимулом были дети. Все — мальчишки: Артёму — 14, Жене — 10, Платону — 3. Первые двое занимаются гандболом и мне хотелось показать им, что и папа чего-то стоит даже на шестом десятке. Это, сразу скажу, очень сильно вдохновляет детей.
Артём привел на одну из игр "Аматаров" своих друзей из команды, я и никогда не забуду, как они аплодировали моему голу — он и вправду получился ничего себе, пришлось вспомнить молодые годы и школу минского СКА. Получил мяч в воздухе — спиной к воротам, развернулся, оценил расположение вратаря и нашёл щель (улыбается).
— Как старший относится к перспективе встретиться с тобой на одной площадке уже в следующем году?
— Это его не радует абсолютно, потому что дома мы тоже занимаемся какими-то подвижными играми, и он втыкается в меня, как в каменную стену: "Папа, ну как в вами можно играть — у вас же там почти все такие!"
Раньше-то откуда можно было узнать о каких-то новинках? Из журнала "Спортивные игры" — раз в полгода!
— Сравниваешь себя с сыном в юном возрасте?
— Я ему всегда повторяю: "Артём, ты улучшенная версия меня". По-другому и быть не может. Сейчас век информации, которая сваливается на тебя из каждого утюга. Раньше-то откуда можно было узнать о каких-то интересных гандбольных новинках? Из журнала "Спортивные игры" — примерно раз в полгода!
А сейчас молодёжь в интернете находит всё мгновенно — тут с ними соперничать бесполезно. Упражнений, финтов, бросков — просто уйма.
Наш советский компьютерный процессор работал гораздо медленнее — и всегда в одном направлении: берёшь больше, бросаешь дальше, а вот когда летит…
— Отдыхаешь…
— Не, это у других, а у Спартака Мироновича — хватаешь ещё одну лопату и тоже бросаешь… Меня до сих пор преследуют кошмарные воспоминания о его знаменитых "дискотеках".
Мы прыгали с дисками в 15-20 кг в руках чуть ли не до потери сознания. Конечно, это упражнение очень здорово развивало силовую выносливость, но, если дать его сегодняшнему поколению игроков, то они просто умрут. Я в этом даже не сомневаюсь.
Второе, что нас не убило, а сделало сильнее, это была акробатика. Маты, а рядом ведра, потому что в процессе очень многим становилось дурно. Особенно тем, у кого двухметровый рост. У Артёма, кстати, сейчас именно такой.
В недавнем интервью я сказал, что старший сын ориентируется на Королька. Он реально им восхищается, мечтает играть в "Кельце" и даже начал учить польский язык. Артём-старший, что приятно, на это отреагировал и через "Быстрый центр" дал совет пареньку — мол, в этом возрасте надо уделить больше внимания развитию ловкости и координации.
"Я — патриот. И потому женюсь на белоруске". Артём Королёк — о том, где искать вторую половинку
Сын это прочитал и прибежал ко мне с круглыми глазами: "Папа, а знаешь, что Королёк мне посоветовал?" У них Сергей Кострома даёт акробатику, и сын её переносит, как в своё время я — то есть не очень хорошо. Отзвонился мне недавно после одной из таких тренировок: "Папа, мне было так дурно… Но я старался, Королёк ведь сказал, что это нужно".
— Молоток. Правда, сейчас есть тенденция, что даже полусредним хватит уже и 190 см для успешной игры.
— Скажу так — гренадерам всегда найдётся место в этой игре. Они были, есть и будут. Ни один тренер не откажется от такого хотя бы в центре защиты.
Давай возьмём нашего легендарного Андрея Щепкина, выигравшего Лигу чемпионов семь раз. Каким номером он был на позиции линейного в Союзе? Четвёртым.
А потом уехал в "Барселону" — и, когда мы приехали играть с ними в еврокубке, то я Андрея не узнал. Какой-то суперигрок, в защите вообще непроходимый. У него рост 210 или 214, а он двигается, будто у него метр восемьдесят.
И всё потому, что испанцы с самого начала детально разобрали его здоровье и обнаружили в анализах крови, что ему не хватает железа. Исправили этот недостаток, посадили на витамины, и человек расцвёл — играл у них до 43 лет! А я засыпать боялся ночью — меня судороги крутили так, что мама не горюй. Кто тогда делал какие-то анализы, я тебя умоляю…
Моему малому это не грозит — я его проверю каждые полгода: и УЗИ сердца, и всё остальное. В таком возрасте, когда за год человек добавляет по пятнадцать сантиметров, это просто необходимо.
— Да уж, раньше было другое время.
— Всё проверяли опытным путем. Помню, как готовились на "пляжку", на тот самый первый в истории чемпионат Европы. Тренировки были, как всегда, то ли трёхразовые, то ли четырёх… Форму набрали сумасшедшую!
Хорошо, что накануне нас пригласили на международный турнир. А там песочек был уже сеяный, морской, каким и должен быть на чемпионате Европы. Мяч от него уже не отскакивал — это при том, что на сборе в Южном мы делали ведение на нём, как в обычном зале.
Миронович, когда увидел, как на разминке мы все проваливаемся по щиколотку, схватился за голову: "Вот ёлки, мужики, что ж делать-то будем?"
Но выкрутились, потому что на тренировках в зале мы часто играли без ведения — опять же, для повышения скоростной выносливости. Как будто знали, что когда-то это пригодится (улыбается).
В лесу получаешь такой заряд адреналина, что потом два дня руки трясутся
— Сейчас по этому пути идут "Аматары" — всё опытным путем. Только тренировок меньше, и в своё удовольствие.
— Тут другой кайф — люди уже осознанно понимают, что им нужно. Приходят после работы и выполняют тот объём, который требуется. Мне особенно наши вратари нравятся: вот им бы ещё немного тренировок, практики — и они вполне смогли бы перейти на профессиональные рельсы. И даже не в белорусский чемпионат, а в российский.
Да и полевых у нас тоже нашлось бы два-три человека, которые бы прилично смотрелись в чемпионате страны-соседки.
— Ну и вот тебе и новая профессия — агент.
— Не-а, я ж лесничий, весь день по лесу хожу.
— Романтичная профессия. Кислород, природа… Много мыслей, наверное, в голове — о будущем детей, о новых тактических схемах, да?
— Нет, на работе надо думать о работе. Надо понимать, что Минск по-прежнему окружают леса такой дремучести, что там и сейчас можно разводить партизанские отряды — и никто не догадается, что они есть.
Сотни гектаров! И на них после бурь, которые с каждым годом бывают всё чаще, такое творится — устанешь разгребать…
Реально, я сам видел — сосны в обхвате сантиметров по 60-80 на высоте 6 метров ломались, как спички. Деревья складываются одно за другим, причем направление этого процесса абсолютно непонятно. Чувствуешь себя щепкой в этом большом мире, в котором от тебя вообще ничего не зависит. И получаешь такой заряд адреналина, что потом два дня руки трясутся. Но затем всё равно идёшь на эту работу — ведь кто-то ж должен её делать.
Ну а кто, если не я?
Фото: личный архив Максима Нехайчика
