Как вернуться в гандбол после долгого перерыва? Легко ли быть играющим тренером? Что чувствует человек, прервавший победную серию Чехова? Сыграет ли его в кино Владимир Яглыч?
Ответы на эти и другие вопросы — в большом интервью с наставником "Пермских Медведей" и российской "молодежки" Валентином Бузмаковым.
— Занимались ли вы другим видом спорта до гандбола?
— Проще сказать, чем не занимался. Перепробовал немало: и плавание, и футбол, и каратэ, и шахматы. Все эти виды шли практически параллельно с ручным мячом. А потом родители переехали из одного района в другой. В то время в Астрахани были две спортшколы, которые постоянно соперничали именно в гандболе. В новом районе школа находилась неподалеку от дома. И отец сказал: раз уж начал, надо продолжать.
— Тогда же и поняли, что ручной мяч — это ваше?
— Нет, для этого мне потребовалось больше десяти лет. Осознанное понимание пришло, наверное, только с переездом в "Пермские Медведи", когда клуб стал тренировать Лев Геннадьевич Воронин. Но одновременно с этим пришло и другое понимание: сколько же я упустил... Не все силы отдавал спорту.
— Кто из сверстников в спортшколе добился больших успехов?
— Немало парней как минимум заиграли в Суперлиге. Например, Юрий Орлов, который на пару лет моложе. А ребята, с которыми я попал в "Автодор", приглашались в младшие сборные России. Астраханская школа тогда славилась, поэтому выходцы из нее впоследствии выступали в хороших клубах.
— В гандбол играют люди разной комплекции. Немало линейных имеют лишний вес, но ваши физические кондиции были и остаются на уровне. Когда начали пристально следить за телом?
— Когда в Пермь приехал Воронин, все стало по-другому. Появились иные требования, и с того времени я начал меняться, следить за собой, больше времени уделять питанию, дополнительным тренировкам.
Раньше подобного не было. Наверное, так у всех молодых: пока нет проблем со здоровьем, усилий к его сохранению на длительный срок не прилагаешь.
— Что собой представлял астраханский гандбол начала нулевых?
— Он находился на очень хорошем уровне. Была четкая система — школы, команда высшей лиги "Автодор", дочерняя команда "Авиатор" из Ахтубинска и главный клуб Суперлиги, который в те годы добился наивысшего успеха в истории — вышел в финал Кубка ЕГФ.
Я помню себя в 16 лет. Конкуренция была очень мощной, все ребята как на подбор, физически одаренные. Пробиться на топ-уровень было практически невозможно. Затем у меня был небольшой перерыв, на четыре года я ушел из спорта…
— С этого места подробнее...
— Это решение, о котором я жалею. С другой стороны, что грустить о прошлогоднем снеге? Была высокая конкуренция, а здесь еще травма случилась. Плюс небольшой конфликт с тренером. Все сплелось в один клубок, и уход я счел лучшим выбором.
Это время посвятил образованию. Учился, параллельно работал, в общем, попробовал жить без большого спорта.
— Но он вас не отпустил?
— Именно так. По возможности ходил смотреть на матчи ребят, с которыми вместе занимался. Очень часто снилось, как я снова играю. И вот вернулся — растренированный, с неплохим таким "привесом"… Взяли меня как раз в "Авиатор". Потихоньку начал тренироваться, набрал форму, пусть не оптимальную, но позволявшую соответствовать "вышке". А на следующий год команда прекратила существование, и я отправился в Снежинск. Местный "Сунгуль" стал первым моим клубом в Суперлиге.
И я никогда не думал, что за столь короткий срок может так просесть общий уровень турнира — наш мужской гандбол в одночасье сделал несколько шагов назад. Когда я уходил четырьмя годами ранее, был абсолютно уверен, что ничего на уровне профи у меня не получится. Но когда увидел, что представляла собой Суперлига в конце нулевых, понял, что у меня весьма неплохие шансы.
— Как появился вариант с "Пермскими Медведями"?
— В Снежинске был турнир уральских команд — челябинцы, уфимцы, пермяки и хозяева. Тогдашним президентом "медведей" был легендарный Александр Тучкин. Он и предложил мне перейти в пермский клуб. К тому времени там уже выступало немало моих земляков — их количество доходило до шести-семи человек. И я согласился.
Через год "Пермских Медведей" начал тренировать Лев Воронин. Его приход стал для меня особой отметкой, существенной вехой, разделившей карьеру на две половины. Предыдущий тренер клуба Игорь Пастухов сделал очень много для гандбола в Перми, но резкий скачок мы совершили именно при Воронине.
— Когда прервали фантастическую беспроигрышную серию чеховцев, было чувство, что сделали что-то великое?
— Мы к этому шли, постепенно точечно усиливаясь. Состав год от года укреплялся. Тренировочный процесс тоже поменялся, стали больше работать над "физикой". И когда мы победили "Чеховских Медведей", поняли, что идем верным путем. Ну и амбиции, разумеется, выросли.
После этого мы выиграли Кубок России, дважды взяли серебро Суперлиги, навязав борьбу многократным чемпионам. Хотели завоевать золотые медали. Финансовые проблемы в клубе начались, когда мы были на пике. Не люблю говорить задним числом, но, думаю, если бы команда не распалась, смогли бы реализовать наши планы.
— В этой сложной ситуации был и луч света — именно тогда вас вызвали в сборную России.
— Испытывал смешанные чувства. Конечно, я радовался, что оказался в национальной команде. С другой стороны, мне тогда было уже 30 лет. И я понимал, что четыре года, проведенных вне гандбола, все равно аукаются. Можно только предполагать, чего бы я мог добиться, не пропусти этот важный период. Мне даже отчасти неловко рассказывать о своей карьере, ибо наша страна весьма богата на спортивные суперзвезды…
Мне нравилось работать с Дмитрием Торговановым. Очень хороший наставник, много нового узнал и взял от него и в игровом, и в тренерском плане. У них сложился отличный симбиоз с Львом Геннадьевичем. Наверное, нам не повезло на чемпионате Европы в 2016-м — проиграли один мяч немцам, упустили победу в игре со шведами и лишились шансов попасть на Олимпиаду. В минус сыграло еще и то, что в команде было много возрастных гандболистов, включая меня.
— Сам турнир чем-то особым запомнился?
— Всем! Это же был мой первый и единственный крупный старт в сборной. Остальные ребята намного чаще выезжали на соревнования высокого уровня, гораздо спокойнее относились и к статусу, и к атмосфере в целом. А мне все было в диковинку — получил много позитива! И опыт, естественно — ведь противостоял звездам мирового гандбола.
— Кстати, в сборной последнее время регулярно появляются астраханские линейные: вы, Денис Васильев, Александр Ермаков. Да и Лев Целищев поиграл за волжан…
— А ведь и правда! Но я не думаю, что в Астрахани умеют как-то иначе работать с линейными — наверное, все-таки совпадение. Возможно, это происходит из-за того, что в линии наставники изначально стремятся видеть высоких, мощных, габаритных игроков, а на юге у Волги мужчины в основном рослые.
— Статус гандболиста сборной повысил ваши акции на трансферном рынке?
— В год, когда из Перми уехали сразу шестеро игроков, у меня тоже было зарубежное предложение. Звали в венгерский клуб, но я решил остаться и помочь пермякам доиграть сезон. Был уверен, что летом возникнет много вариантов продолжения карьеры. Но из тех, что можно назвать хорошими, был лишь один.
А тогда у меня только родился второй сын. Первому тоже надо было учиться, тренироваться. Поэтому не стал срываться с места, и мне предложили стать играющим тренером "Пермских Медведей". По правде, поначалу я в этой роли себя не представлял.
— Как вообще вести игру, будучи действующим гандболистом?
— Мне часто задавали вопрос, тяжело ли быть играющим тренером. Пожалуй, я согласился им быть, еще не до конца понимая все аспекты тренерской деятельности. После того как прекратил играть, увидел это еще четче. Фактически только последние полтора года можно назвать настоящей работой тренера.
Это и правда как конь и трепетная лань в одной упряжке. Понял, сколько ошибок допускал. Принципы этих двух сфер настолько разнятся, что совмещать их, наверное, не рекомендуется, ибо успешно делать и то, и другое одновременно просто невозможно. Да у нас и не сложилась бы такая ситуация, не будь в клубе в то время дефицита игроков.
Думал, что я тренер. Но, по сути, являлся скорее капитаном с расширенными полномочиями. Взять, скажем, тайм-ауты. Я ведь мог что-то рассказать и объяснить партнерам, исходя из той ситуации, что виделась на площадке. А такая картина, конечно, не была полной.
Да и как установку давать, если толком не отдышался после игрового эпизода? Пока в себя придешь, пока мысли в голове соберешь, минутная пауза уже заканчивается.
Еще раз повторю: то, что тогда делалось, было неправильно и во многом от безвыходности. Правда, если судить по турнирной таблице, все оказалось не так плохо. "Пермские Медведи" остались в первой восьмерке, хотя перед началом чемпионата многие предрекали нам вылет.
— Партнерам было трудно переключиться?
— После ухода Воронина ситуация напоминала драматический фильм. Знаете, такой, когда уже в полете оказывается, что самолетом некому управлять. Человек, имеющий минимальные пилотные навыки, срочно садится в кресло, и нужно хотя бы просто посадить лайнер без жертв.
Поэтому первое время команда продолжала двигаться на багаже Льва Геннадьевича. Затевать какую-то масштабную перестройку было бессмысленно.
— Почему решили завершить карьеру так рано? Вон Алексей Шиндин до сих пор играет…
— Иногда чувствуешь в себе силы еще поиграть. Печально, что уровень теперешней Суперлиги вполне способствует подобным мыслям. Я пробовал серьезно тренироваться — то есть не просто поддерживать форму, а получать полную физическую нагрузку. Но сразу выскочили мелкие старые болячки, поэтому такие настроения сами собой развеялись.
— С женой вы в Перми познакомились?
— Нет, с Машей я познакомился еще в институте на первом курсе. К гандболу она отношения не имеет. Только смотрит как зритель. Она кандидат физико-математических наук, преподает в институте.
— Детям любовь к гандболу будете прививать?
— Когда Илье было три года, отдал его на плавание. В нашей семье генетическая предрасположенность к спорту. Мой отец — мастер спорта по гребле. Вспоминаю свои занятия: в различных секциях тренеры говорили, что есть хорошие перспективы. Та же картина у сына — в плавании его хвалили.
Но я сразу определился, что давить на ребенка, призывая к конкретному выбору, не стану. Мы приходили на баскетбольные тренировки, но там все было в совсем уж игровой форме. Больше досуг, чем полноценные занятия.
А вот на хоккейных тренировках увидел обратное. Привел туда сына, когда ему было четыре с половиной. Год он вкатывался, а дальше уже пошла настоящая работа. Весь процесс тренировки занимает около пяти часов — лед, ОФП, дополнительные занятия. И в таком режиме он работает до сих пор. Гандбольный мяч в руку берет, на игры ходит, ему все нравится. Но пока в хоккее он капитан команды, сами понимаете…
Младший Ваня клюшку не берет. У него мяч — любимая игрушка. Буду действовать в том же ключе — сначала бассейн, а дальше игровой вид спорта, который сам захочет выбрать.
— Еще когда вы играли, болельщики заметили ваше внешнее сходство с актером Владимиром Яглычем.
— Довольно часто об этом слышу. И даже не раз замечал, особенно в аэропортах, как люди порой всматриваются. Наверное, думают: похож или нет?
— Если выиграете большой турнир, есть кому сыграть вас в фильме.
— Я постараюсь. Хочется подняться на пьедестал с молодежной сборной, хотя непонятно, что будет с турнирами. Передвинули чемпионат Европы на август, но ясности особо не прибавилось.
Кстати, еще был забавный эпизод после "финала четырех" Кубка России. Мы на нем стали третьими, и я только спустя три дня понял, что это моя первая награда в качестве тренера…'
Фото: Дмитрий Марочкин; личный архив Валентина Бузмакова.
