Хотите узнать, как стать признанным авторитетом в главных гандбольных офисах планеты, стартовав с вечеринки в московском отеле "Националь"? Читайте и знакомьтесь: Герд Бутцек!
...Тот банкет по случаю победы сборной СССР на чемпионате мира 1982 года в лучшем ресторане советской столицы навсегда изменил жизнь простого немецкого студента, разбудив в нем хватку незаурядного спортивного менеджера.
Уже вскоре Герд Бутцек виртуозно затевал триумфальные коммерческие турне сборной СССР по Западной Германии. Затем основал крупнейшее европейское гандбольное агентство и по совместительству работал вице-председателем федерации гандбола суверенной Беларуси. Сегодня, за несколько дней до своего 60-летнего юбилея, он известен прежде всего как управляющий директор Форума гандбольных клубов Европы. А минувшей осенью был избран главой Профессионального гандбольного совета Европейской федерации гандбола и членом ее исполкома.
Внушительный перечень должностей и регалий математически сводится к важному общему знаменателю: именно Бутцеку лучшие гандбольные клубы планеты доверяют строить свои отношения с ЕГФ и ИГФ. За что в штаб-квартирах этих уважаемых организаций клубного "парламентера" не сильно любят. Зато сам Герд уверен: все, что он делал и делает, идет на благо развития ручного мяча на планете.
Впрочем, нам определенно стоит начать повествование об этой уникальной судьбе с того самого банкета, куда учившийся Москве студент-математик из ФРГ 23 лет от роду забрел почти случайно.
— В то время была такая партнерская программа: в столице Советского Союза учились студенты из Европы. 250 человек из ГДР, столько же из Чехословакии, Польши и так далее. Представительство Запада было куда скромнее: по два человека от страны. И я попал в их число, хотя изначально претендентов в ФРГ было больше — сотни три.
Обычно мой московский день строился так: четыре часа изучал математику, четыре — русский язык. Затем шел тренироваться в спортивный зал. Я очень любил спорт, гандбол в особенности, потому что занимался им раньше на родине.
Не скажу, что в тот мартовский вечер 82-го я оказался в ресторане "Националя" совсем уж случайно — довольно часто заходил туда попить хорошего кофе. Но в тот раз гандбольная сборная СССР отмечала там свою первую победу на чемпионате мира. И я, разумеется, не мог к ребятам не подойти.
Первым, с кем познакомился, стал Саша Рыманов. Затем пообщался с Юрием Кидяевым. Оба произвели на меня отличное впечатление — контактные, приветливые ребята. Как, впрочем, и другие игроки советской сборной. Понятно, что пили они не только газировку, потому и я тоже оказался не слишком трезв. И самое главное: новые знакомые пригласили меня на завтрашнюю тренировку, которая была назначена на 11 часов.
Покидая ресторан в три часа ночи, я думал: да, советские спортсмены поистине уникальны и обладают богатырским здоровьем! Ну кому еще придет в голову тренироваться наутро после такого банкета? А им все нипочем! Помню, приплелся тогда в свое общежитие совершенно замерзшим и никак не мог туда проникнуть — дверь была заперта, а вахтер крепко спал.
В конце концов протиснулся в какое-то окно, добрался до кровати и мгновенно уснул. Будильник поставил на девять. По его сигналу встал, умылся, очухался и поехал.
И оказался единственным, кто в этот день пришел в тот зал...
— Чего уж там: наши ребята могли пустить пыль в глаза. Откуда же им было знать, что немец окажется таким упорным и обязательным?
— А я не мог не прийти — ведь позвали такие люди! Жаль, сразу то знакомство продолжить не удалось. До мобильных телефонов было еще далеко. Я приезжал на несколько матчей ЦСКА, но ребята все время проходили мимо, на публику не поглядывая.
А потом, примерно через год, сборную СССР пригласили на товарищеские матчи к нам в страну. И я обратился к организатору первой встречи — в Дюссельдорфе. Сказал, что могу поработать переводчиком. Тот посетовал на нехватку денег, но я был готов работать бесплатно. Его это устроило.
Затем команда уезжала в следующий город, и я дозвонился тамошним устроителям, предложив свои услуги. "Сколько ты хочешь?" — "Сто марок". — "Хорошо". И дальше эта процедура повторялась со всеми клубами. Никто не был против, чтобы сборная приезжала к ним в город уже со мной. Тренер Анатолий Евтушенко был умным человеком, его это устраивало. Как и меня — для студента по тем временам это были хорошие деньги.
Со временем стал работать не только с советскими гандболистами, но и для легкоатлетов, с фирмами "Adidas", "Puma". Когда футбольный "Кельн" играл еврокубковые матчи против московского "Спартака", то побывал с ним в Тбилиси — весной там было не так холодно, как в Москве.
Разумеется, воспользовался случаем и позвонил там Саше Анпилогову. Он уже тогда был одним из самых симпатичных для меня игроков. Да и, пожалуй, самым великим из той плеяды.
Когда в 1986 году я получил приглашение поработать в "Мильбертсхофене", где играл знаменитый Эрхард Вундерлих, то я загорелся идеей заполучить к нам в Мюнхен Анпилогова. Советский бомбардир в чемпионате Германии — это была бы настоящая сенсация.
Но все оказалось не так просто: согласно вашим законам, любой гражданин СССР мог зарабатывать за границей не больше посла. Стало быть, две тысячи марок — тот максимум, что мы могли ему платить. В пять раз меньше суммы, на которую настраивались. И Саша отказался. Он не хотел, чтобы партнеры знали, что он играет за деньги, которые не соответствуют его классу. Гордый человек, повел себя красиво. Мы взяли тогда Олега Гагина.
— А в чем проблема? Анпилогову можно было бы доплачивать вчерную...
— Нет, подобным мы принципиально не занимались. Монополистом в продаже ваших спортсменов за рубеж был тогда "Совинтерспорт", он хорошо на этом зарабатывал. Но затем, когда Советский Союз затрещал по швам, это, конечно, закончилось.
— И тогда Герд Бутцек открыл агентство, которое успешно трудоустраивало игроков из бывшего СССР в клубы всех немецких лиг.
— О да, на них был хороший спрос. Самый значимый контракт был у Саши Тучкина с эссенским ТУСЕМoм. Он его в Германии сполна отработал. Саша всегда был неординарным человеком. Таким же, как и Юра Шевцов. Не сомневался, что оба станут хорошими тренерами.
— Почему?
— Они интересовались не только тем, что происходило на гандбольной площадке. Черпали еще и уйму других знаний, которые необходимы каждому нормально развитому человеку.
— А вот тот же незаурядный Анпилогов отработал тренером "Вупперталя" из бундеслиги лишь несколько месяцев.
— Саша совершил ошибку, о которой мне не хочется говорить. Он не наделен такой дипломатичностью, какая есть у того же Шевцова. Бывают углы, которые надо уметь сглаживать, в чем-то подавлять собственное мнение и учитывать иное. Впрочем, в той истории весь Анпилогов.
Помню, после победы в Суперкубке сборная СССР получила премию — по тысяче марок на каждого. Для 80-х это было немало, а у многих ребят уже тогда открылись неплохие предпринимательские способности. На те деньги можно было купить хорошую технику и с большим наваром продать ее в Союзе.
Но что сделал Анпилогов? Потратил 970 марок на шубу жене! О, это была великолепная шуба... Но отдать все деньги на такой дорогой подарок, пусть даже супруге... На такое, согласитесь, способны лишь выдающиеся одиночки.
— Теперь не могу не спросить: на что ушли оставшиеся тридцать марок?
— Пятнадцать на пиво. И пятнадцать на завтрак, куда Саша пригласил и меня...
— Широта кавказкой натуры. Однако могу предположить, что кое-какие привычки выходцев из СССР не особенно нравились немецким полицейским. Скажем, выезд на автобан в нетрезвом виде. Только не говори, что тебе не приходилось выпутывать своих клиентов из подобных историй.
— Это точно не случалось в массовых масштабах. Иногда. И я как агент должен был приезжать в полицейский участок.
— В наших краях тогда можно было бы разрешить все проблемы прямо на обочине...
— У нас ничего не решается так, как ты это описал. Не могу представить, чтобы немецкий полицейский взял деньги.
— Слышал афоризм: что русскому хорошо, то немцу смерть?
— Слышал. Но никак не пойму его смысл. Считаю, что мы очень похожи: немцы — на русских, украинцев, белорусов, поляков, чехов, словаков. Не думаю, что удивлю тебя, если скажу, что у нас тоже есть немало мастеров много выпить и не упасть. Ну или, например, немцы тоже очень любят париться в бане. Они мало кому в этом умении уступят.
— Зато у наших спортсменов есть мощный козырь, который абсолютно неприменим в немецких командах... Тот же Евтушенко часто мотивировал наших гандболистов перед боями со сборными ФРГ и ГДР примерно так: ребята, ваши деды смотрят на нас из могил и ждут, что вы отомстите немцам. Ребята потом привыкли и улыбались. Но поначалу такие заклятия производили эффект.
— Ты сам оценил ситуацию. Главное в спорте — результат. А что говорит тренер, как настраивает команду, кого вспоминает и призывает в свидетели, большого значения не имеет. Евтушенко — очень хороший тренер.
— Многие его коллеги, да и ученики тоже, с жаром оспорили бы этот тезис.
— Каждый тренер кому-то да не нравится. Есть только одно исключение — Спартак Миронович. Не знаю никого, кто вспоминал бы его дурным словом. А Евтушенко — да, симпатичен отнюдь не всем. Но посчитай, сколько побед при нем одержала сборная СССР. А факты — упрямы, спорить с ними очень трудно.
Анатолий — искусный дипломат. Советская федерация имела в ту пору влияние на всех уровнях. В судейском комитете ИГФ всегда считались с мнением Яниса Гринбергаса. В исполкоме веским было слово Александра Кожухова. Если бы он был жив, то казус, который приключился с россиянками в недавнем финале женского чемпионата Европы, был бы просто невозможен.
Сегодня реальность такова, что ни Россия, ни Беларусь, ни Украина не имеют в международной и европейской федерациях влиятельных представителей с авторитетом их предшественников. Это ваша промашка.
Правда, часто вижу на важных матчах Сергея Рутенко. Не знаю, случайно это или нет. Но это отличная кандидатура для представительской работы в европейском гандболе. Для хорошей карьеры у него есть все: имя, титулы, хорошие знакомства, знание языков и коммуникабельность.
— Уже двенадцать лет ты не занимаешься агентской практикой. Хотя, знаю, раньше помогал трудоустроиться не только гандболистам, но и футболистам.
— Да, футбол в моей жизни тоже был. По тогдашним правилам, чтобы получить лицензию, я даже должен был внести залог в 250 тысяч швейцарских франков. Зато сейчас это не стоит ничего, и агентов у нас больше, чем игроков.
Конечно, работа в футболе приносила куда больше денег, но там были и нюансы. Например, в Болгарии, куда я однажды приехал на переговоры с игроком, ко мне в номер постучался интеллигентный молодой человек. И сказал: "Вы очень хорошо работаете. Знаю, что вы помогли уехать на Запад двум болгарским футболистам. Но мы считаем, что на этом вам нужно и остановиться". Это были 90-е годы, так что я прислушался к тому совету...
— С гандболистами подобные проблемы возникали?
— Никогда. Мне было важно, чтобы игрок попал в команду, которая дала бы ему максимум возможностей для реализации. Хорошо, когда есть тренер, действительно разбирающийся в гандболе и понимающий, что команда состоит не только из полусредних, которые должны забрасывать в каждом матче по десять голов.
Саша Рыманов попал именно к такому человеку. Тот потом работал в немецкой федерации, а сейчас трудится в европейской. Рыманов стал, возможно, первым иностранным линейным, приглашенным в бундеслигу. Прежде на этой позиции играли только немцы. Саша показал, что классный "пивот" тоже может быть половиной команды. Но беда в том, что он попал в маленький клуб "Райнхаузен", хотя мог стать и звездой бундеслиги.
Света Миневская приехала ко мне в команду третьей лиги "Грефрат". А через два года играла уже в бундеслиге, где сразу же стала лучшим бомбардиром. Другой белорус — Виталик Сидоренко — выступал в составе мужской команды этого клуба, а по окончании карьеры стал зубным техником. Сейчас живет, как обычный немец.
Его одноклубник из минского СКА Коля Масалков, знаю, до сих работает автослесарем. Хотя, если ты хочешь спросить, как устроились в Германии другие советские игроки, то не отвечу. Сознательно держал между собой и ими некоторую дистанцию, так было лучше для работы.
Но, кажется, никто не пропал и не опустился на дно. Как правило, спортсмены приезжали сюда уже сложившимися личностями. Другое дело, что шанс использовали не все. До сих пор вспоминаю белорусского парня, который приехал для заключения контракта с одним из ведущих европейских футбольных клубов и буквально накануне был пойман в супермаркете на краже плейера ценой двадцать марок…
— Лишь немногие гандбольные звезды продолжают следить за своим физическим состоянием по завершении карьеры...
— Пожалуй, ты прав. Знаю, всегда держал себя в форме Владимир Максимов. Андрей Тюменцев и Валерий Гопин до сих пор играют в чемпионатах Европы среди ветеранов. Сергей Рыбаков (отличный, кстати, игрок — один из немногих советских, кого привез в Германию не я) выходил на площадку даже в шестидесятилетнем возрасте.
Талант Дуйшебаев — вообще отдельная история. Читал его интервью, да и от ребят слышал, что он тренируется каждый день и находится просто в великолепных кондициях. Он, кстати, из тех гандбольных людей, с кем поддерживаю постоянный контакт.
Но большинство действительно уже давно не думает о каких-то физических нагрузках. Можем ли мы их за это осуждать? Они говорят так: "Мы уже наигрались до конца жизни. Не тянет". Могу их понять.
— Но сам-то при этом еще пять лет назад пробежал Нью-йоркский марафон…
— Будем считать, еще не набегался. Сегодня, например, одолел "десятку". Это обычная для меня дистанция. На старт полумарафона могу выйти хоть сейчас. А вот к марафону надо готовиться. Я бегал его дважды — оба раза в Нью-Йорке. Что поделать, меня влечет этот город.
Первый раз, в 1989 году, готовился к забегу очень серьезно. Настолько, что за месяц до старта почувствовал боль в ноге. Но терпел, думал, что все само собой пройдет. Прилетел в Нью-Йорк, а там накануне марафона — традиционная пробежка в пять миль для иностранцев.
Кое-как доковылял и решил показаться врачу. Тот диагностировал усталостный перелом стопы. И сказал: "Парень, бежать не советую. Если рискнешь, следующие полгода можешь смело вычеркнуть из жизни. Спорт тебе будет только сниться". Но я спросил: "А чисто теоретически пробежать завтра 42 километра я могу?". Он посмотрел на меня как на умалишенного: "Чисто теоретически — да". Мне этого было достаточно, чтобы выйти на старт.
— Герд, да ты из стали.
— Ну, сейчас я задумался бы. А когда мне было тридцать лет, никакая сила не могла заставить отступить. Было чертовски больно, но до финиша я дотерпел. Хотя потом действительно пришлось заниматься ногой серьезно и на какое-то время о занятиях спортом забыть.
Но еще больше горжусь марафоном, который пробежал в том же городе в 2013 году. С сыном Сашей и двумя детьми от первого брака моей жены. Там тоже не обошлось без драмы.
До этого Саша сломал позвонок, и пять месяцев верхняя часть его тела находилась в гипсе. И когда он, наконец, от него избавился, то успел провести до забега, от которого и не думал отказываться, всего лишь шесть тренировок. Мы с ним стали на линии старта и пробежали вместе тот трудный марафон. По понятным причинам отнюдь не быстро. Но те пять часов — самые счастливые в моей жизни...
Не огорчайтесь: это только первая часть интервью с Гердом Бутцеком. Вторая не заставит долго себя ждать. Оставайтесь с БЦ!
