В годы активной карьеры она считалась одной из лучших левых крайних мира. Но после во многом неожиданного ухода из спорта от любимой игры она отошла.
Теперь Эмилия Турей — спортивный менеджер, организатор, управленец. Но работает не в ручном мяче. Она заместитель директора культурно-спортивного центра "Газпром добыча Астрахань", а до этого руководила детским оздоровительным центром имени Пушкина.
— Что связывает вас с гандболом сейчас?
— Только огромная к нему любовь. Иногда, правда, провожу мастер-классы для ребят.
— Ваш спорткомлекс работает в эти карантинные дни?
— Нет. Мы ведь завязаны на предоставлении услуг астраханцам, работникам ООО "Газпром добыча Астрахань". Сегодня все сделано для того, чтобы все наши работники оставались дома и чувствовали себя более или менее комфортно.
— Сколько человек у вас в подчинении?
— Примерно два десятка. У нас линейная модель управления, взаимодействуем с различными отделами, подразделениями. Так что в процессе работы на самом деле задействовано людей гораздо больше. Меня можно называть по-разному: спортивный менеджер, ивент-менеджер…
— Когда играли в гандбол, могли представить, что жизнь повернется именно в эту сторону?
— Пути господни неисповедимы. Когда была спортсменкой, думала, что всегда буду жить только одним любимым видом и что работать останусь только в нем. Но получилось иначе. В 2015-м, когда планировалось открытие детского оздоровительного центра, мне предложили возглавить этот проект.
— Гандбольных предложений тогда не было?
— Почему же? Были. Спустя примерно год после того, как я перестала играть, мне предлагали вернуться на площадку, возобновить карьеру. Но до какой-то конкретики дело не дошло. Когда вижу в предложениях бреши или размытость, это уже неинтересно. Да и к моей родной Астраханской области предложения те касательства не имели.
— Можете сказать, что достигли в гандболе максимума?
— Нет, конечно. Вместе с подругами из сборной могла бы стать олимпийской чемпионкой. Но этого, к сожалению, не случилось. Эта заноза засела в душе навсегда. Осталось ощущение, что работа выполнена не до конца. Мы старались выдать максимум того, на что были тогда способны, но… В финале может быть только один победитель. Увы, в Пекине в 2008-м это были не мы, а норвежки.
— Можете представить себя призером Олимпиады, трехкратной чемпионкой мира в каком-то другом виде спорта?
— Знаете, когда я уже серьезно занималась гандболом, мы тренировались в комплексе "Спартак", где рядом работали легкоатлеты. Один из их тренеров не раз и даже не два приглашал меня перейти к нему. Утверждал, что смогу показать выдающиеся результаты.
— В спринте?
— Именно. Но никуда переходить я не стала. А в быстром беге в какой-то степени себя реализовала, когда играла в гандбол. Игроком я действительно была довольно скоростным. Но не уверена, что смогла бы достичь действительно серьезных результатов в гладком беге.
— Чем вас так привлек гандбол?
— Ответ не будет оригинальным. Банальная история. Тренер Галина Викторовна Садовникова пришла в нашу первую астраханскую школу и пригласила детей на тренировку — и познакомиться с этой игрой. Я про такой вид спорта даже не слышала, стало интересно. Решила попробовать и осталась на долгие годы. Кажется, мне было тогда одиннадцать лет.
— Это было ваше первое спортивное увлечение?
— Ну что вы! Я и настольным теннисом занималась, и даже в художественную гимнастику мама меня отдала. Только оттуда я сбежала!
— Испугались растяжки?
— Конечно! Страшно было смотреть, как маленьких девочек на станке тянули канатами. Мне показалось, что такой гибкой точно не буду. А прежде чем записаться в секцию гандбола, довольно долго ходила на плавание и даже попробовала, айкидо. В нашем доме жил тренер по этому боевому искусству, он занимался с желающими прямо во дворе. Таким вот я была активно-спортивным ребенком. Да и училась нормально.
— Когда поняли, что именно гандбол станет вашей судьбой на годы?
— В совсем юном возрасте мне нравилось ходить на тренировки из-за потрясающего коллектива, который подобрался в секции. А уже потом просто полюбила эту игру. Лет в 17-18, когда заиграла уже в "Астраханочке" и у меня это довольно неплохо получалось, стало понятно, что гандбол — это мой путь в жизни.
— Вас сразу определили на левый фланг?
— Я была очень маленького роста и невероятно худая. В этом смысле моя игровая участь была предрешена. Но все же в детской команде меня ставили и разыгрывающей, и левой полусредней. Только вратарем и в линии точно не играла.
— А было бы интересно взглянуть на вас в роли линейной…
— Еще бы! Я наверняка задала бы на этой позиции новый тренд. Стала бы линейной-невидимкой. Меня никто просто не замечал бы.
— Когда ваш первый тренер Галина Садовникова передала вас Алексею Дзарданову?
— Вы, наверное, в Википедии про это прочли? Хочу расставить здесь точки над "i", потому что информация там неверная. С Алексеем Дзардановым я работала только в юниорской сборной и никогда — на клубном уровне. Галина Викторовна передала меня в "Астраханочку" Надежде Гарифулловне Бадрединовой.
— В 18 лет вы сразу заиграли в разных сборных, ярко проявили себя в клубе. Робости перед авторитетами не было?
— Да я даже внимания на это не обращала. В руках мяч, передо мной соперник, вратарь и ворота, моя задача — забросить. Здесь не до того, чтобы рассматривать, кто именно перед тобой.
— С дедовщиной не сталкивались? Соперницы наверняка не жаловали юную и наглую крайнюю.
— Со мной случалось всякое. Но уж позвольте обойтись без подробностей. Скажу лишь, что негатив был не только со стороны соперниц. Наверное, отчасти это объяснялось завистью. Когда сама чуть набралась опыта, то сказала себе: повторять подобное в отношении молодых не стану никогда.
— В ваших успехах больше от природы или от труда?
— От труда, конечно. Да, мама с папой многое дали мне в плане физических возможностей. Но ведь эти возможности (прыгучесть, к примеру) надо еще и правильно реализовать. А у нас такой вид спорта, где нужна не только "физика", но и голова. Любой успех — это колоссальный труд, и только потом талант.
— Вы стали рано работать с разными тренерами в сборных и клубе. Тяжело было перестраиваться?
— Вовсе нет. Мне кажется, от всех наставников я, словно губка, впитывала в себя все: методику, требования. А перестраивалась я быстро, проблем с коммуникацией не было.
— Кто из тренеров, с которыми вы работали, использовал вас самым необычным образом?
— Здесь и думать не надо. Это Аня Андерсен, олимпийская чемпионка из Дании, под руководством которой я играла в "Слагелсе" и "Копенгагене". Она задействовала меня и на правом краю, и на всех позициях в задней линии.
— Такой широкий диапазон давался с трудом? Не тянуло на родной левый край?
— Стараюсь не использовать такое понятие, как родное место. Благодарна судьбе за возможность воплотить в жизнь мои мечты. А помогла мне в этом именно Аня Андерсен. Она мне многое доверяла, причем не только в матчах национального чемпионата, но и в Лиге чемпионов. При росте 175 сантиметров и весе 61 килограмм я выходила на позиции, где обычно действуют девчата мощнее.
— Чем руководствовалась Андерсен, используя вас так по-разному: броском, видением площадки, техникой?
— Всем перечисленным, наверное. Когда я выходила на месте полусредней, датские комментаторы удивлялись. Ведь я никогда не отличалась мощным и сильным броском со скоростью мяча под сотню километров в час, но при этом голы в ворота соперниц залетали регулярно. Неожиданными для вратарей были амплитуда полета, переводы. Тренера все устраивало: броски, взаимодействие с крайними и линейной, скорость.
— С позиции правой крайней приходилось бросать левой рукой?
— Нет, пришлось адаптироваться, выворачиваться, чтобы исполнять с правого края броски правой. В какой-то степени пришлось обновить технику броска.
Поиграв практически на всех позициях, убедилась, что в наших детских гандбольных школах юных спортсменов нужно обучать именно такому разнообразию, чтобы игроки умели все. Зачастую бывает, что линейная, которая привыкла к сопротивлению с обеих сторон и к задаче развернуться и бросить с шести метров, получает мяч в 12 метрах от ворот и не знает, как с ним поступить.
— В России таких широких игровых возможностей у вас не было.
— В сборной не было, вы правы. Но в "Астраханочке" у нас было немало комбинаций, где активно участвовали крайние. Некоторые их них были наиграны непосредственно под мои выходы в заднюю линию. То есть в клубе я играла не вполне классическую крайнюю и была лучшим бомбардиром.
— Из "Астраханочки" вы перешли прямиком в "Слагелсе" в 2005-ом. Из российских клубов никто не звал?
— Вообще-то контракты предлагали все клубы первой шестерки! Та же "Лада" во главе с Евгением Васильевичем Трефиловым обещала условия как минимум не хуже датских.
Но со "Слагелсе", двукратным на ту пору победителем Лиги чемпионов, где тогда играла Ирина Полторацкая, мы вели переговоры практически полгода. Решающим фактором соглашения стали не финансовые условия, а возможность поиграть в клубе, собравшем лучших гандболисток мира. Мне хотелось получить опыт игры рядом с ними.
— На время трансфера вам было всего 20 лет. Быстро почувствовали себя своей среди суперзвезд?
— Свои задачи я выполняла. Практически всегда забрасывала по 4-5 мячей за игру. При подготовке к старту неудобство и стеснение, признаюсь, испытывала. Но к началу сезона подошла уже с уверенностью, что я — игрок основного состава.
— В том же сезоне вы вернулись в Россию для подготовки к домашнему чемпионату мира в Питере. Реадаптация понадобилась?
— Никакой! Сборной России всегда руководил Евгений Васильевич Трефилов. С его методикой, тактикой, манерой общения, физическими нагрузками я была прекрасно знакома. Так что никаких откровений для меня не случилось.
— Сложно было проводить домашний топ-турнир в статусе фаворита?
— Намного сложнее, чем такой же турнир за границей! Чувство ответственности, желание порадовать своих болельщиков давили дополнительно. Эмоционально было тяжело. Но мы справились и добились красивой победы.
— В 21 год вы стали чемпионкой мира, играли в сильнейшем клубе планеты. Подходящие условия, чтобы подхватить звездную болезнь.
— Про это лучше спрашивать у тренеров, с которыми я работала, или у гандболисток, с которыми играла. Но чего я тогда добилась, кроме победы на чемпионате мира? Мечтала стать олимпийской чемпионкой, поднять над головой трофей Лиги чемпионов. Впереди было много целей. С какой стати мне было задирать нос?
Думаю, меня эта болезнь вообще обошла стороной. Я и после трех побед на чемпионатах мира не чувствовала ничего такого, о чем вы спросили. Разве могут надоесть титулы? Я бы и от десяти побед не отказалась. Но, к сожалению, смогла с подругами из сборной добиться только трех.
— Это "только трех" говорит о многом…
— Ну да, наше поколение любое поражение воспринимало как серьезную неудачу.
— Страшно представить, что вы испытывали после проигранного в Пекине олимпийского финала…
— Я вроде и сдержанная по характеру. Но тогда мне было действительно очень тяжело. Век спортсмена короток, никогда нельзя предсказать, будет ли в твоей карьере еще одна Олимпиада, а если и будет — как она сложится.
Потом еще несколько дней чувства были обострены до предела. Претензий одна к другой мы не высказывали, но у каждой они были прежде всего к себе. Но время лечит, а уныние — это грех.
— Насколько быстро вылечило вас тогда время?
— Унывать было в принципе некогда. Надвигался старт сезона. Мы разъехались по клубам, а работа там заставляла сосредоточиться, отсекала лишние мысли. Так что эмоции собственно от проигранного финала улеглись быстро. А осознание того, что мы так и не добрались до вершины, как уже сказала, осталось на всю жизнь.
— В Дании все у вас было хорошо. Лигу чемпионов вы выиграли. Почему уехали из страны в 2010-м?
— Срок контракта с "Копенгагеном" истек, а новый предложили на гораздо худших условиях — у клуба возникли финансовые проблемы, и не было никакой возможности удержать ведущих игроков. Барахтаться же в конце первой десятки чемпионата Дании не хотелось.
Вариант испанского "Итчако" возник благодаря Наталье Курбановой, с которой раньше играла в "Астраханочке". Она позвонила и спросила, готова ли я попробовать себя на Пиренеях. Я уточнила условия и согласилась. В итоге мы обе оказались в этом клубе. Кстати, там же играла и Татьяна Ализар.
— У Амброса Мартина?
— Да, у него. Мы здорово провели сезон, выиграли чемпионат и Кубок Испании, добрались до финала Лиги чемпионов, где обидно проиграли мяч норвежскому "Ларвику".
Но и у "Итчако" после успешного сезона возникли проблемы с финансами. Руководители клуба честно в этом признались, объявив, что игроки могут быть свободны от обязательств либо продолжить играть, но на гораздо худших условиях.
— Какие впечатления остались у вас от работы с испанским тренером?
— Потрясающие! Мартин — прекрасный наставник, профессионал. Он очень интересно выстраивал тренировочный процесс. Рада, что сейчас он возглавляет сборную России и за короткий срок уже успел выиграть с ней медали чемпионата мира. Если бы не сложности, возникшие тогда в "Итчако", у такого тренера стоило бы задержаться на несколько лет.
— В России вы вернулись не в Астрахань…
— Еще по ходу испанского сезона на меня с конкретным предложением вышел "Ростов-Дон". Кроме него, звали "Дьер" и "Ларвик". Выбрала все же Ростов. И мы довольно неплохо провели тот сезон, стали вторыми в чемпионате страны.
— А затем вы вернулись в родной клуб. Играть за который вскоре по каким-то причинам резко перестали.
— Из двух лет контракта играла за "Астраханочку" только пять месяцев, а полтора года просто сидела.
— По каким причинам?
— Этот вопрос лучше задать игрокам и руководителям тогдашней "Астраханочки". Скажу только, что причины были не на площадке — на то время я была одним из самых эффективных игроков команды. Мне неприятно об этом вспоминать. И, уж простите, вдаваться в подробности не стану.
— После "Астраханочки" вы уже нигде не играли. А ведь, пожалуй, могли бы делать это до сих пор…
— Ну, утверждать, что в нынешние 35 лет я еще бегала бы по площадке — это слишком смело.
А тогда по истечении срока контракта в Астрахани я пробовала заиграть в "Бухаресте". Но руководство клуба ждало от меня слишком многого. Там думали, что я выдам игру сразу после полуторагодичного простоя. Мне не дали даже месяца, чтобы набрать форму и предстать той Эмилией Турей, которая заработала себе имя в гандболе. Короче, в желаниях мы с "Бухарестом" разошлись, и я вернулась домой.
— Но объявления о завершении вами карьеры так и не сделали.
— Однако для себя твердо решила, что хватит. Нужно было просто строить жизнь, а не думать о карьере. У каждого могут сложиться обстоятельства, которые вынуждают поступить так, а не иначе. Вот и я закончила играть в 28 лет.
— Решение далось тяжело?
— Мы каждый день просыпаемся, встаем с постели, исполняем повседневные и понятные ритуалы, одеваемся, переступаем порог дома, отправляемся на работу. В моем случае за порогом была пропасть.
Сколько себя помнила, занималась спортом. И думала, что и по завершении игровой карьеры останусь в гандболе. Разве что не предполагала, что это произойдет так рано.
А вокруг меня образовался тогда некий вакуум. Понять, что произошло, было непросто. Но роковой шаг за порог я не сделала.
— Никаких вариантов остаться в гандболе не возникло?
— Как уже сказала в начале разговора, внятных предложений не последовало. Но что толку сейчас об этом вспоминать? Я нашла себя в другой сфере, и мне там нравится.
— В мире гандбола остались люди, с которыми вы ни при каких обстоятельствах не станете общаться?
— Таких нет. Не держу зла и обиды ни на кого, открыта для всех. И жду такого же отношения к себе.
