На прошлой неделе мы обсудили с директором "Невы" насущные проблемы питерского клуба. И вот меняем тему. У Сергея Зизы уникальная спортивная биография.
— Мы наверняка будем много говорить о Питере, где вы осели давно. Но ведь завязалась ваша спортивная судьба в других краях...
— Точно. Это было в Беларуси. Базовое гандбольное образование я получил в минском СКА. И с огромной благодарностью вспоминаю людей, которые сделали из меня спортсмена. Я не стал бы игроком без тренерских уроков Николая Владимировича Жука, который заменил мне отца. Без Виктора Петровича Косинского. Без всей армейской команды — начиная от Спартака Петровича Мироновича и заканчивая администраторами и поварами. Низкий им всем поклон.
— Но по-настоящему родной командой для вас стала "Нева"...
— Да. В ней я вырос в профессионала. А затем стал чемпионом России. Мы выиграли в 93-м году первый такой турнир. Причем за год до этого у нас серьезно обновился состав. Многие сильные игроки уехали за границу, и пришло новое поколение, лидером которого стал Дмитрий Торгованов. И вот, помню, с первого тура, который проходил в московском зале "Кунцево", мы привезли максимум очков!
В Питере вокруг команды начался ажиотаж, и продолжался он до самого финиша чемпионата. Настроение внутри коллектива тоже менялось: мы поняли, что можем решать серьезные задачи.
Матчи за золото с челябинским "Полетом" незабываемы. Признаюсь, мы очень боялись тогда ЦСКА — по ходу регулярного сезона обыграть москвичей не смогли. А регламент был такой, что за титул спорили первая и вторая команды "регулярки", за бронзу — третья и четвертая. И мы были очень довольны, когда в последнем туре в Санкт-Петербурге армейцы потеряли очень важные очки во встрече с МАИ и закончили регулярный турнир третьими. Фортуна нам тогда улыбнулась...
— Ходили потом в героях?
— Еще бы! Прямо в разгар праздничного банкета получили телефонный вызов на интервью питерскому телеканалу. По тем временам такое внимание для клубного российского гандбола было честью невиданной. В студию поехал я. Отвечал на вопросы Геннадия Сергеевича Орлова.
— Ту вашу победу встретили как сенсацию?
— Конечно! В стране было сложно с финансами. Какие там заграничные сборы — дома тренировки нормально провести бы. Полкоманды селили в общежитие. Бывало, поесть толком удавалось раз в день. А тренировались — трижды. Это требовало воли. Все, кто прошли тот чемпионский путь, — настоящие герои. Мы и мечтать не могли об условиях, в которых спортсмены работают и играют сейчас.
— Как вас тогда поощрили?
— Дали премии. Но это были совсем небольшие деньги. Моей зарплаты вместе с премией едва хватило, чтобы на пару недель с будущей супругой съездить на Азовское море, причем плацкартой туда и обратно.
Тогда, впрочем, скромно жил весь наш спорт. Как-то летели из Челябинска вместе с хоккеистами из СКА. Разговорились про зарплаты — у них они были сравнимыми с нашими.
— После чемпионского сезона команда вновь сильно изменилась...
— Да, снова многие ребята подались в зарубежные клубы. Удержать их "Нева" никак не могла. С обновленным составом мы через год даже в тройку не попали. Хотя давали бой абсолютно всем.
— Из той чемпионской когорты вы стали легионером в числе последних...
— К тому времени уже женился. И главной причиной отъезда в Исландию стало желание устроить жизнь на качественно ином уровне. Да и возможность поиграть в другом чемпионате привлекала. Но поиск клуба получился сложным.
— Почему?
— Потому что понимал, что главная гандбольная страна — это Германия. Хотелось именно туда. Даже ездил на просмотры в несколько команд. Но не сложилось. А потом возник вариант клуба в Исландии, где главным тренером был Альфред Гисласон. Это легенда исландского и мирового гандбола. "Акюрейри" был для него первым тренерским опытом после завершения игровой карьеры.
Я приехал на просмотр. Тренера все устроило, а после беседы с ним все сомнения отпали и у меня. Все решила заинтересованность Альфреда во мне. В том сезоне наш клуб выиграл и чемпионат страны, и Кубок. Золото взяли после восемнадцатилетнего перерыва. В городе был невиданный праздник.
— Кажется, Гисласон еще и сам выходил на площадку...
— Абсолютно верно. Меня вообще удивило, что в Исландии тренировать команды доверяли совсем молодым ребятам. Наверное, исландские тренеры потому так и востребованы сейчас в Европе, что рано начинают копить опыт и мудрость.
— На каком языке общались в Исландии?
— На английском. Начал учить его еще дома перед отъездом. Но без практики было тяжеловато. Продолжил потом уже на острове. Поначалу учил даже исландский — клуб нанял преподавателя. Но мы это дело бросили и подналегли на "инглиш". В Исландии на нем даже дети общаются.
— Что в этой стране вас поразило?
— Удивлялся, что у такой небольшой числом нации возникли крепкие гандбольные традиции. У нас в огромной России, где множество олимпийских чемпионов и чемпионов мира, гандболистов знают мало. А там каждый уик-энд на телевидении шли специальные гандбольные выпуски, где в течение часа доходчивым языком рассказывали, что интересного и важного произошло в очередном туре. Гандболом там реально больны. У меня в контракте был пункт, согласно которому я дважды в неделю должен был проводить мастер-классы для 13-14-летних мальчишек.
— Общаетесь с Гисласоном сейчас?
— Да, мы в отличных отношениях. И Альфред, и сын нашего второго тренера Арни Стефанссона, который работает с исландской "молодежкой", с пиететом относятся к российской гандбольной школе. Они не стесняются задавать вопросы, как и двадцать лет назад.
Казалось бы, Исландия в гандболе многое всем доказала, но никакого апломба нет. Очень приятная страна. Ее жителей я называю добрыми викингами. Работалось там легко.
— То есть совсем никаких проблем?
— Помню, в разгар сезона Гисласон посадил меня "на банку". Без всяких объяснений. Я понимал, что дело не в моей игре — другие разыгрывающие мне уступали. Уже после того, как стали чемпионами, тренер объяснил, что для меня это была своеобразная проверка.
— Если все в Исландии складывалось удачно, то почему покинули ее спустя год?
— Мой контракт и был рассчитан на год. По окончании сезона Гисласон предложил продлить его еще на три. С перспективой получить исландское гражданство.
— Отказались? Почему?
— Посовещались с женой и решили двигать в Европу. Все же Акюрейри — это маленький городок. 18 тысяч жителей, самый север Исландии. И жить там супруге было скучновато, сложно. Надо было учитывать и ее интересы. К тому же подвернулся привлекательный вариант во второй бундеслиге — дочерняя команда "Магдебурга" из города Дессау. Перспективные ребята проходили там обкатку, а потом переводились в главный клуб. Расставаться с Гисласоном было тяжело. Но он все понял и пожелал мне удачи.
— Адаптироваться в Германии было проще, чем в Исландии?
— Не сказал бы. В Исландии, как и в Санкт-Петербурге, команда была как одна большая семья. И к такой обстановке быстро привыкаешь. А в Германии все оставались сами по себе. Собрались на тренировку или игру — потом разбежались. Коллектива, где каждый стоял за каждого, там не было. Такова уж ментальность. Мы старались держаться вместе с линейным из Польши и вратарем-сербом.
Вскоре в клубе начались неурядицы. В тонкости не вникал, с руководством общался через агента. Он рассказывал, что из-за финансовых проблем в Дессау решили вместо одного юридического лица зарегистрировать другое, при этом соглашения переоформляли не со всеми. Я оказался в ситуации, когда при двухлетнем контракте перестал получать зарплату. И пришли к мысли, что нужно снова менять клуб…
— А заодно и страну. Как вы попали в Японию?
— Пригласили в команду "Хонда" из города Сузука. Именно там находится легендарная трасса "Формулы-1". Предложили двухлетний контракт. Я согласился.
— Пришлось привыкать к новой ментальной обстановке?
— В первый год было невероятно тяжело. Но доброжелательность и ответственность японцев поразили. Там слова надежнее, чем иной подписанный в Европе контракт. Невыполненное обещание в Японии равносильно смерти. Жить там было очень спокойно.
— Но гандбол-то совсем другой.
— Это правда. Более быстрый, техничный, не такой силовой. Тоже пришлось привыкать. На второй год моего контракта "Хонда" приобрела двух очень сильных французов: Фредерика Воля и Стефана Штокляна, признанного в 97-м лучшим гандболистом года на планете по версии ИГФ.
Поначалу в их отношении к японскому чемпионату улавливались нотки высокомерия. И в первой же игре сезона с этими французами в составе мы проиграли семь мячей клубу, который сезоном ранее был шестым! После этого у Воля и Штокляна сразу произошла переоценка ценностей. Потом, конечно, мы стали чемпионами и выиграли Кубок. Но та пощечина была очень звонкой.
— Как в Японии решались вопросы бытовой адаптации спортсменов-европейцев?
— Клуб избавлял от всех проблем. Предоставили автомобиль, великолепное жилье. Никаких задержек зарплаты. Интегрироваться в другую культуру было сложно. Но через пару лет чувствовал себя вполне уверенно. Язык учил, помогал клубу — предложил перенести туда мой исландский опыт мастер-классов для детей.
— Хорошо выучили японский?
— Понятно, что сейчас все уже забылось. Но тогда мог спокойно общаться с ребятами в команде или объясниться в магазине. Когда в Японию приехал играть Василий Кудинов, стал поначалу его поводырем. Да, надо уточнить, что после двух сезонов в "Хонде" из Сузуки я перешел в "Хонду" из Кумамото, где провел еще четыре года.
— На "Формуле-1" до переезда побывали?
— Да, "Хонда" выкупила блок билетов для своих сотрудников, и мы посетили тот этап. Честно скажу: меня не впечатлило — слишком шумно. Но для общего развития было полезно. Отложилось в памяти, как Мика Хаккинен боролся с Михаэлем Шумахером.
Кстати, с фанатами Хаккинена у меня связаны забавные воспоминания. Европейцев в Сузуке было немного, их там знали наперечет — кроме гандболистов, были еще регбисты, выступавшие и в местном чемпионате, и за сборную Японии. Они легко получали спортивное гражданство.
Так вот, во время гоночного уик-энда мы с женой вышли с пакетами из супермаркета и столкнулись с финнами. Те шли навстречу, размахивали флагами и сильно удивились, завидев нас. Поначалу не верили, что мы из Питера. Поражались, как нас могло занести оттуда в эту, по их выражению, дыру. Пошутили и разошлись.
— К сумо там не пристрастились?
— В первые пару лет не особо обращал на него внимание. Но когда в стране одному виду борьбы посвящены целые каналы, в стороне остаться сложно. Не скажу, что стал разбираться в тонкостях, но следил за событиями довольно внимательно. На самом деле сумо — суть Японии. Это не спорт в чистом виде, а смесь культуры и соревнований.
— Регбистам давали японское гражданство. А гандболистам не предлагали?
— Регби — другой мир. Там свои правила. Парни играли за сборную Японии, оставляя у себя австралийские или новозеландские паспорта. Японское гражданство получить крайне сложно — такова миграционная политика страны. В моей ситуации это было невозможно. Так что, когда срок контракта подходил к концу, стал искать новые варианты.
— Не российские часом?
— Нет. "Нева" тогда на какое-то время закрылась из-за проблем с финансами. Так что я подал документы на гражданство Австралии.
— Австралии?!
— А что в этом такого? На турнир в Японию приезжала оттуда команда. Познакомился с ребятами, поговорили. Тогда в Австралию приглашали хороших спортсменов, быстро оформляли паспорта. Но мне стать австралийцем все же не удалось. Федерация гандбола в этой стране достаточного для этого веса не имела. В тот год надо было выстоять очередь за футболистами, регбистами, гимнасткой из Румынии...
— Жалеете, что так произошло?
— Нисколько. Через год вернулся в Россию, доигрывал в возродившейся "Неве".
— Культурного шока по возвращении домой не испытали?
— А я не был совсем уж оторван от России те десять лет, что провел за границей. Приезжал в отпуск, замечал новое. Но все равно был приятно удивлен изменениями в стране.
А еще меня удивил уровень чемпионата России — он был тогда очень высоким. И "Чеховские Медведи", и "Каустик", и астраханское "Динамо", и в Казани была команда с самобытными игроками.
Когда вернулся в "Неву", на первом сборе работали больше тридцати игроков, конкуренция была серьезная. А мы несколько лет не могли попасть в топ-8. Хотя и опытный Леонид Коросташевич с командой работал, и спонсор появился — компания "Степан Разин".
— Чувствовалось, что в спонсорах пивовары?
— Разве только в том, что зарплату получали на заводе. Трудовые книжки там же лежали. Пиво в раздевалке рекой не лилось.
— А потом спонсоры к проекту охладели?
— Да, и "Нева" на время закрылась. Путем невероятных усилий удалось ее возродить на базе университета имени Лесгафта, собрав ребят 1984-86 годов рождения, которые никуда из Санкт-Петербурга не уехали.
Новый этап развития клуба начался, когда его взял под опеку комитет по благоустройству и дорожному хозяйству города. Команда играла во втором дивизионе, прошла турнир без единого поражения и вернулась в Суперлигу.
Тогдашний руководитель "Невы" Владимир Ильич Ованесов пригласил меня в клуб спортивным директором. А пять лет назад, после его ухода на пенсию, руководить "Невой" стал уже я...
