Это сейчас Антон Чайкаускас известен как начальник отдела по проведению всероссийских соревнований ФГР и составитель календарей игр всех турниров, проходящих под эгидой федерации. Но была в истории его гандбольной жизни и другая страница.
На протяжении многих лет — начиная с подросткового возраста — он увлечённо занимался судейством и едва не добрался до категории международника, при этом успешно совмещая арбитраж со службой в отечественных вооружённых силах, которую завершил в звании полковника.
1 ноября Антону Владиславовичу исполнилось 65 лет. Но это не единственный его юбилей в этом году — полвека назад Чайкаускас впервые вышел на площадку с судейским свистком.
Об этом и многом другом он рассказал в интервью БЦ.
***
— Как давно вы трудитесь в ФГР?
— Почти семь лет. Пришел туда летом 2015-го по приглашению Андрея Ивановича Лаврова. Хотя, полагаю, не обошлось без рекомендации Виктора Владимировича Поладенко, с которым мы были давно знакомы. Ведь я и до этого имел опыт деятельности в Федерации гандбола СССР, Союзе гандболистов России и ФГР — на общественных началах.
И вот снова был приглашён, уже на постоянное место работы. Правда, спустя три месяца пришлось уволиться по семейным обстоятельствам. Но в августе следующего года генеральный директор ФГР Лев Геннадиевич Воронин предложил мне возглавить отдел по проведению всероссийских соревнований, где главной моей задачей стала разработка, согласование и утверждение спортивного календаря мероприятий, организуемых ФГР.
Я дал согласие и работаю в этой должности до сих пор. Совмещая её с функциями заместителя председателя комиссии по организации и проведению соревнований, где на меня в том числе возложены обязанности по подготовке материалов для разбора дисциплинарных дел. Вот так состоялось моё возвращение на гандбольную орбиту.
— А какими были ваши первые шаги в этом виде спорта?
— Я родом из Литвы, точнее, тогда — Литовской ССР. Жил в небольшом городе Неменчине — он находится неподалёку от Вильнюса. Если сравнивать с московским регионом, то это такие литовские Мытищи.
У нас, как и повсеместно в республике, работало очень много спортивных секций. В школе, где я учился, была возможность заниматься лыжами, легкой атлетикой, футболом, гандболом и баскетболом. Но для последнего я ростом не вышел, а вот в гандбол играл.
Хотя предпочтение отдавал лыжному спорту и однажды, будучи учеником 7-го класса, выиграл республиканские соревнования в эстафете. Благодаря этому должен был участвовать во Всесоюзном турнире на призы газеты "Пионерская правда". Но на них в Сыктывкар вместо меня снарядили другого парня.
— Почему?
— На предшествовавшей поездке медкомиссии меня "зарубили". Я уже тогда был близорук, носил очки, и врачи по каким-то своим нормативам определили, что с моим зрением бегать на лыжах противопоказано. Расстроился, конечно, но друзья из школы, занимавшиеся гандболом, подбодрили, сказали: а давай к нам! Наш учитель физкультуры Виктор Иванович Марков, за что ему огромное спасибо, поддержал эту идею, а на мой вопрос, как быть с проблемой зрения, быстро нашел ответ: будешь судить.
Так всё и закрутилось. Шёл 1972 год, когда я, 15-летний, стал судить матчи. Сначала — на уровне местных школьных соревнований, затем поднялся на более высокую ступень, в том числе работал на республиканских этапах некогда популярного турнира "Стремительный мяч". Гандбол в Литве был очень хорошо развит, так что открывался широкий простор для деятельности. Выходные часто были посвящены судейству, я много ездил по республике.
— Как сверстники воспринимали вас в качестве рефери?
— Нормально. Конечно, после игр, бывало, критиковали, подначивали, но в дружеских рамках, без злости и агрессии. Тем более мне очень нравилось судить, получал от этого удовольствие.
***
— Но школьные годы пролетели. Что было дальше?
— Я переехал в Ригу, поступив там в политехнический институт. И сразу заведующий кафедрой физвоспитания Харий Спиридонович Чебриков пригласил меня посещать гандбольные тренировки. Он в то время был тренером сборной института и судьёй, так что, можно сказать, я оказался под надежным педагогическим крылом. Получая высшее образование, и сам играл, и активно судил.
— Как же вы играли с вашим-то зрением?
— В ту пору в Риге появилась одна из первых в СССР лабораторий, выпускавших контактные линзы. Вот ими и пользовался, хотя они были жёсткие, неудобные. Но всё равно помогали. А то до этого выходил на площадку в очках, дужки которых были скреплены на затылке резинкой. Помню, однажды на тренировке выскакиваю со своей позиции левого крайнего на вратаря, бросаю, тот взмахивает ногой, и мяч от неё с расстояния 3-4 метра пулей летит мне в лицо. Очки, естественно, вдребезги. Но, к счастью, обошлось без повреждений. Промыл глаза — и всё нормально.
— А как развивалась судейская карьера?
— Прогрессивно. В октябре 1975 года я, второкурсник, отправился в Юрмалу судить матч первенства Риги. В зале ко мне подошёл не кто иной, как Андрис Витолс — в ту пору уже знаменитый латвийский рефери. Их пара с Янисом Кюзулисом считалась одной из лучших в Советском Союзе, работала на двух Олимпийских играх и шести чемпионатах мира. И вот Витолс мне, юноше, говорит: "Ты не будешь возражать, если я с тобой в тандеме поработаю на игре?" Для меня это, конечно же, стало подарком судьбы — провести матч вместе с таким мастером!
Потом я стал обслуживать матчи чемпионата Латвии, вот только постоянного напарника никак не мог найти. Хотя порой ими становились прекрасные арбитры — тот же Витолс, Страутниекс, Кивитис, Савицкис, наш завкафедрой Чебриков. Для меня это была высшая школа судейства!
— После этого пошли на взлёт?
— Окончив институт, вернулся в Вильнюс, пришёл к Григорию Гутерману, возглавлявшему судейскую коллегию Литовской СССР, и предложил свои услуги. После чего стал получать регулярные назначения на матчи. А потом я женился и переехал в Москву, где тоже сразу обратился в коллегию арбитров, представился и судил вплоть до того момента, как в 1981 году в ранге офицера связал свою жизнь с армией.
— Однако пауза не затянулась — и военная служба не стала тормозом на вашем судейском пути, верно?
— Да, два года спустя я, продлив армейскую карьеру, снова оказался в Москве и совмещал основную деятельность с гандбольным судейством. Получил категорию арбитра республиканской категории, нашёл напарника, которым стал Михаил Скиба. Мы работали на матчах чемпионата России, причём, так вышло, в основном женских.
А в 1998-м нас номинировали на присвоение званий судей международной категории. Должны были ехать на семинар, однако в последний момент что-то пошло не так, и в итоге международниками мы с Михаилом не стали. После чего я принял решение повесить свисток на гвоздь.
Впрочем, не окончательно: ещё какое-то время выходил на площадку, обслуживая игры детско-юношеского первенства Москвы. Плюс, с лёгкой руки Екатерины Валерьевны Хорошевой, работал заместителем главного судьи, заместителем главного секретаря на крупных соревнованиях, в том числе международных.
***
— Какой из матчей чемпионата страны, на которых вы работали, оказался для вас самым памятным?
— В апреле 1997 года мы со Скибой судили игру в Краснодаре: "Кубань" против волгоградского "Ротора". Александр Тарасиков в соперничестве с Левоном Акопяном — это огонь, на площадке и на скамейках искры летели! Само собой, для судейства матч выдался очень сложным, но мы справились, не испортили хороший гандбольный спектакль. "Кубань" к 20-й минуте первого тайма вела 9 мячей, но в итоге проиграла!
Кстати, в моём домашнем архиве есть видеозапись этого матча. Правда, целиком его ни разу не пересматривал, только отдельные фрагменты.
— Как складывались ваши отношения с тренерами? Доставалось от них?
— Конфликтов не припомню. Да, случались порой какие-то пререкания, но без буйства. Разве что несколько телефонных жалоб поступило, но без официальных протестов. Хотя, конечно, тренеры были людьми с жёсткими характерами и высокой требовательностью, в том числе к арбитрам. Те же Тарасиков и Акопян умели "подушить". Игорь Еськов тоже никогда за словом в карман не лез.
— Особыми отношениями с судьями отличался легендарный Леомарк Невядомский. На вас он тоже артистично шумел?
— Я практически не судил матчи его команд, так что ничего такого не случалось. На играх клубов, руководимых Евгением Трефиловым, мне тоже доводилось работать нечасто. К слову, если не изменяет память, я за всю судейскую карьеру лишь однажды показал тренеру красную карточку. Это был Левон Оганесович Акопян. Так что в этом плане гроза обошла меня стороной. Давление, конечно, порой ощущал, но мы с напарником были стойкие товарищи — умели держать удар.
— Вы довольны тем, как сложилась ваша судейская карьера?
— Конечно, всегда хочется большего. Но что получилось — то получилось. Просто рад тому, что в моей судьбе возник гандбол, став частью жизни. Надеюсь, не обрёл в нем врагов, недоброжелателей.
У нас камерный вид спорта, в нём всё на виду, поэтому репутацию можно испортить легко и быстро. Полагаю, не заслужил ни от кого упрёков в свой адрес в том, что поступил с кем-то несправедливо или был нечистоплотен. Я любил и по сей день люблю гандбол и всегда стараюсь быть честным и открытым перед ним и теми, кто в нём трудится.
— С Литвой вас сейчас что-то связывает?
— В отношении гандбола — нет. А семейные узы неразрывны с родными местами. Там похоронены родители, сейчас живут брат и сестра, к которым регулярно наведываюсь в гости. Правда, крайний раз был в Литве три года назад. И по печальному поводу — провожал в последний путь маму.
А вообще я горжусь своими корнями. У нас, кстати, семья интернациональная: папа — литовец, мама — полька, бабушка по маминой линии — белоруска. Типичный состав семьи советских времен из приграничных мест — от нас до Белоруссии было всего 30-40 километров. А учился я в русской школе.
— Немалую часть свой жизни вы посвятили службе в вооружённых силах, ушли в отставку в звании полковника. Когда этот этап завершился?
— В 45 лет я был уволен по сокращению штатов. Потом, уже в статусе военного пенсионера, занялся бизнесом, был исполнительным директором производственной фирмы в Москве. Но тут раздались те самые звонки — и с тех пор я снова в гандболе.
Фото: личный архив Антона Чайкаускаса
