Недавно завершивший карьеру белорусский полусредний с российским паспортом Сергей Горбок в интервью Сергею Мордасевичу для "Прессбола" вспомнил события, сопровождающие его переход в сборную России.
— В январе сборные Беларуси и России сыграют на чемпионате мира в Египте. За кого будете болеть?
— За две команды. Приоритета нет. Мне реально близки обе эти сборные и страны. Если выберу что-то одно, наверное, совру самому себе.
— В истории с переходом в российскую сборную есть подробности, о которых еще не рассказывали?
— Ой, эта тема такая обмусоленная. Миллион раз рассказано. Когда я был молодым, мы пытались поддерживать сборную на определенном уровне. Потом пришел Коноплев, который начал делать больше. Позвали Юру Шевцова, который поменял подход. Лес рубят, щепки летят — наверное, это моя история. Определенный результат у команды сейчас есть. Я рад за ребят и тренерский штаб. Сборная развивается, появляются новые имена. В любом случае преподношу всему свету, что я белорус и несу флаг белорусской школы гандбола.
— Возможно, с высоты прожитых лет смотрите на произошедшее чуть иначе, чем раньше?
— Если бы мы с Коноплевым не поговорили тогда, перед квалификацией на Кипре, на высоких тонах, все могло бы быть немножко по-другому. Но жалею ли я об этом? Нет. Если бы это произошло еще раз, сделал бы то же самое. Коноплев тоже поступил бы точно так же. Мы такие люди. Повторю, только об одном жалею.
— Как проходил тот ваш разговор с Коноплевым?
— Он был по телефону. В резкой форме. С одной и с другой стороны. Это немножко касалось моей семьи. И я, соответственно, отреагировал. Жена была испугана, говорила, что мне надо ехать в сборную. Но я не мог оставить ее с дочерями одну. Ситуация исчерпана. Что было — то было. Больше всего страданий этот случай принес родителям, близким. Я на высказывания других смотрю более философски.
— Главная претензия болельщиков заключалась в том, что вы не предупредили о решении заранее, то уходили из сборной, то возвращались. И если бы, мол, сказали сразу и прямо, что будете выступать за Россию, отношение было бы другим.
— О принятии российского гражданства сразу речи не шло. В юности, когда выступал в "Аркатроне", отправился в Россию, в Красноярский край, просить руки и сердца моей будущей жены. Оттуда поехал в Астрахань, в "Лукойл-Динамо", куда мог перейти. И уже тогда для определенных целей у меня появился российский паспорт.
Если бы я так сильно хотел поменять гражданство, мог бы спокойно поехать на Олимпиаду еще в Пекине в 2008-м. Понимаете? Но я туда не поехал. В итоге получил гражданство в 2011-м. И произошло это из-за ситуации, которая сложилась. У меня не было цели просто заскочить на Олимпиаду. Хотел пройти этот путь.
— Вы в Скопье, но ситуация в Беларуси продолжает вас тревожить?
— Конечно. У меня там родители, сестра, друзья, знакомые. Это страна, в которой я родился и которую люблю. Как я могу не переживать? Считаю, что так, как есть, не должно быть. Все можно было сделать более гуманно. Насилия в любом случае надо избегать. Беларусь всегда была страной спокойствия. Происходящее мне сильно не нравится. То, что творилось перед выборами и после них, — это ужасная ситуация.
— Не так давно вы сами были в Беларуси. Что увидели своими глазами?
— Гуляли с семьей, и людей выдирали из толпы, задерживали. Это было еще до выборов. А что было после — это вообще шокирующая картинка. Так в принципе нельзя обращаться с безоружными людьми, которые просто высказывают свою позицию. Это неправильно.
Ситуация складывается так, что надо что-то менять. И разговаривать с людьми. Ничего не происходит просто так. Если люди недовольны, а мы видим, что недовольно большое количество граждан, соответственно, есть проблема. А если она есть, "замолчать" ее, "прибить" не получится. Зерно заложено. Человек уже не сможет спокойно на это смотреть.
Фото: пресс-служба ФГР.
