А еще воспитать целую плеяду звезд, построить в маленьком Невинномысске третью команду Советского Союза и стать, пожалуй, самым успешным российским тренером за рубежом...
Информации о нем в интернете — даже в англоязычных источниках — вызывающе мало для человека, сделавшего в гандболе столько. Как игрок Александр Панов выступал в краснодарском "Буревестнике" и МАИ, побеждал в чемпионате СССР и Кубке чемпионов, ездил на Олимпиаду-1972 в составе советской сборной. Как тренер — привел скромный невинномысский "Азот" к бронзе первенства Союза, дважды выиграл турнир вместе с "Ростсельмашем", поработал в черногорской "Будучности" и македонском "Кометале", с которым покорил Лигу чемпионов. БЦ заполняет несправедливые информационные пустоты большим, в двух частях, биографическим интервью с прославленным 74-летним специалистом.
— Как проходило ваше детство в Геленджике?
— Вообще-то я родился в Китае. Папа у меня военнослужащий. Тогда как раз проходила корейская война. В Китае я жил до девяти лет.
— Что-то запомнили о стране?
— Запомнил военный городок, самолеты, баскетбольную площадку, теннисный корт, бассейн... Школу, куда нас возили на военных грузовиках. Мы жили в городе Дальний, пригороде Порт-Артура. Сейчас это Далянь. Жизнь была строгая, по расписанию.
Китайский знал если только минимально. Поговорки, "здравствуйте", "до свидания", "один", "два", "три", "четыре", "пять"... В военном гарнизоне ведь были одни русские. Хотя я имею право на китайское гражданство. Но им не воспользовался. Правда, впоследствии не раз туда приезжал. Моя дочь ведь профессионально играет в теннис. Объездил с ней все турниры "Большого шлема", за исключением открытого чемпионата Австралии. Конечно, между детскими и нынешними впечатлениями огромная, невообразимая разница. Тогда были нищета, бедность, все убогое... Послевоенное время. А сейчас совсем другое дело.
В 1955 году отец демобилизовался и купил домик в Геленджике. Здесь я пошел во второй класс школы, начал заниматься спортом. Легкая атлетика, баскетбол, волейбол, плавание... После школы в институт физкультуры в Краснодаре поступал как легкоатлет, метатель.
А в баскетболе в свое время был кандидатом в сборную Советского Союза, хорошо знал Владимира Кондрашина. На первых лагерных сборах в поселке Лермонтово баскетболисты-гандболисты меня переманили. Преподаватели как-то договорились, и меня перевели. Оказался у тренера Виталия Сорокина, который работал с краснодарским "Буревестником". Вскоре мы стали бронзовыми призерами чемпионата СССР, хотя начинали с самых низов.
— Получается, в гандбол вы пришли поздно — особенно по нынешним меркам.
— Очень поздно. Поступил я в 1965-м. Что такое гандбол, увидел в 19 лет. Но баскетбол и гандбол — практически одно и то же. Перейти из одного вида в другой было просто. В баскетболе я неплохо защищался. А в гандболе еще и разрашили толкаться, останавливать игрока. Валентин Шиян, Слава Наконечный, Геннадий Барышев, Владимир Максимов — в принципе все пришли из баскетбола.
В легкой атлетике, чтобы стать мастером спорта, нужно было приложить ну просто огромные усилия. Гандбол же вид коллективный, все в этом плане проще. Перспектива стать мастером спорта, конечно, привлекала. Через год-два я им и стал. Позже — международного класса.
С Максимовым мы попали сначала в юношескую сборную Советского Союза, потом в основную. А дальше Анатолий Евтушенко пригласил нас в МАИ. По сути, тогда это была сборная СССР. В 1973-м мужской советский клуб достиг первого большого успеха на международной арене — МАИ выиграл Кубок чемпионов.
— Какие у вас сложились отношения с Евтушенко?
— Нормальные, человеческие. Без конфликтов. Это воспитанный, культурный человек. Он очень сильно двинул гандбол вперед. Ограничение времени на атаку в 45 секунд, высокорослые полевые и вратари в обязательном порядке — это его заслуги. Пошла быстрая игра, переходы, контратаки... До этого счет был 8:7, 10:12. А с введением скоростной игры стал, конечно, не таким, как сейчас, но увеличился — команды забрасывали по 22, 24. Гандбол перестал быть нудным. Стали бежать края, появилась зрелищность. А то приходили команды и качали мяч туда-сюда.
— Чего не хватило сборной СССР, чтобы добраться до медалей на Олимпиаде-1972 в Мюнхене?
— Знаете, были очень тяжелые травмы. Невезуха. Команда подобралась мощная. В последнем контрольном матче Максимов повредил ахилл на грани разрыва. Его увезли на скорой помощи. Он был лидером во всех отношениях. Большая потеря. На площадку выходил, но это был, конечно, не тот Максимов.
Тяжелую травму бедра получил Климов, образовалась обширнейшая гематома. У меня — спина, проблемы с седалищным нервом. Еле ходил. На матчи в автобусе ездил лежа. Очень много побитых. Не хватало мощных, опытных игроков, бойцов. Были хорошие молодые ребята, но не настолько обстрелянные, чтобы вытащить турнир. Ну и, может, повлияла обстановка в олимпийской деревне, где начали стрелять. Не знали, будем играть, не будем...
— В результате того теракта погибли 11 членов олимпийской сборной Израиля. Как трагедия выглядела изнутри?
— Просыпаемся — над олимпийской деревней летают вертолеты, слышен звук сигнализации, неподалеку бундесвер с овчарками. До этого Олимпиада была мирной, спокойной. Ходили из женского отделения в мужское без всяких препятствий. Много посторонних лиц гуляли по деревне, обменивались сувенирами. А здесь деревня опустела, все замерло...
Лифты перестали останавливаться на первом этаже. Люди спускались в подвал, садились в автобусы и выезжали. Напряженная обстановка. Была команда — к окнам не подходить, ложиться на пол. И, конечно, слухи, слухи, слухи... Все сидели у телевизоров, смотрели прямые репортажи. Одни говорили, что Игры будут продолжаться, другие — что нет. На тренировку нас тогда не вывезли. Видно, все это тоже сказалось.
— На следующую, победную, Олимпиаду в Монреале вы уже не поехали — завершили карьеру, не достигнув и тридцати.
— Да. Дело в той самой тяжелой травме, проблемах с позвоночником. Готовиться было трудно. Выступать на таком уровне уже практически не мог. После паузы немножко поиграл с Шияном в краснодарском "Урожае". В той молодежной команде, кстати, был Евгений Трефилов — учили его, как бросать и вообще держать в руках мяч.
Когда я закончил играть, Шиян предложил пойти работать в ДЮСШ. В свое время мне очень повезло с ребятами в краснодарском "Буревестнике". Дружные, на удивление непьющие, некурящие, негулящие. Вспоминаешь те времена и думаешь: то ли народ был другой, то ли еще что-то... Без злобы, без зависти — настоящие товарищи.
— Почему в ДЮСШ набрали не мальчиков, а девочек?
— Потому что мужское отделение было укомплектовано. Там уже работали четыре тренера. А в женском их было три: Александр Тарасиков, Александр Овсянников и Виталий Барсуков. Очень хорошие, амбициозные, работоспособные специалисты. А вы знаете, как Игорь Турчин попал в гандбол?
— Расскажите.
— Он окончил Киевский институт физкультуры, и его направили по распределению в областную спортивную школу. Он учился на отделении настольного тенниса. Но в теннисе не было вакансии. Ему и сказали: ну ладно, иди на гандбол, немножко поработаешь... В гандбол он никогда не играл. Первый набор оказался у него самым счастливым. Вообще первый часто бывает наиболее удачным. У меня в нем были такие игроки, как Наталья Цыганкова, Галина Живило (Оноприенко), Татьяна Шалимова (Джанджгава), Галина Борзенкова (Тян)...
Мне дали 1963-64 год рождения. И вот этим возрастом с добавлением двух-трех игроков из группы Овсянникова мы выиграли "Стремительный мяч" в Ахтубинске. В финале победили киевский "Спартак". Спустя год с девочками постарше одолели Киев во второй раз. Это были первые победы российского гандбола над гегемоном.
У нас не было абсолютно никаких условий для работы. Тренировались в маленьких школьных залах 12 на 8. В городе была одна площадка на 24 метра — очередь стояла. Сейчас, конечно, в Краснодаре условия великолепные. Мы же были как в деревне, словно на паханом поле.
— Как-то вы назвали своей любимой ученицей Цыганкову. Почему именно ее?
— Не могу сказать, что одна Цыганкова любимая. Город у нас был распределен — за тренерами закреплялись по две-три школы. И мы в них выбирали детей. Но как-то из нейтральной школы ко мне пришли три девочки, в том числе Наташа: мол, послала учительница, сказала, что вы хороший тренер, можно мы у вас будем? Говорю: у меня 1963-64 год рождения. Да-да-да, все хорошо. Наташа сразу показала себя подвижной, хитрой, злой. Она и Живило.
Шалимова у меня почему-то играла в поле. Высокая, худенькая — тростиночка, стебелечек. А эти бегают как зверьки, дикие кошки. Говорю: Тань, стань в ворота, чтобы тебя не затоптали. Еще в той группе была Тян.
Везу их на первые соревнования — первенство России в Ростове. Утром собираю метрики, иду на заседание мандатной комиссии. А мне: оп, а что это такое? Цыганкова же 1962 года. Как? Она потом извинялась: Александр Палыч, школьный преподаватель сказала, что по-другому вы не возьмете… Я отвечал: Наташа, мы же приехали на соревнования.... В конце концов, выиграли там все и без Цыганковой. Знаю ее, по сути, уже пятьдесят лет. Отец, когда отпускал со мной в Невинномысск, говорил: теперь ты будешь ей отцом, ты за нее отвечаешь.
Любимые все. А что, Сафина — не любимая? Или Оноприенко, Борзенкова, Шалимова? Просто Наташа была ближе. Как родственница. Выделялась хитростью, изворотливостью, непредсказуемостью, исполнительностью. Одной объясняешь — понимает, но выполнить не может. Другая может выполнить, но ничего не понимает. А Живило и Цыганковой надо было всего один раз показать.
Ну и Сафина, конечно
— Пришла в гандбол в 26 лет.
— Да. Водить мяч не умела. Но это вообще феномен. На тренерском пути, наверное, только один такой игрок попадается. Невероятной силы, выносливости… Можете представить, она была в сборной СССР по легкой атлетике в беге на 800 метров? На Олимпиаду в Монреаль не поехала из-за травмы.
В свое время она входила в сборную СССР и по лыжным гонкам. В школу и обратно — в своем поселке — бегала на лыжах. На перекладине тридцать с лишним раз подтягивалась — так, нехотя. Плюс интеллект. Просто одаренный богом человек. Палец толщиной, как мои два. Вот сейчас Вяхирева забросила 14 мячей ЦСКА. А Сафина положила 19 киевскому "Спартаку". Так это была фактически сборная Советского Союза.
— По одной информации, из Краснодара в Невинномысск вы решили уехать сами, по другой — вас попросту "убрали".
— Сейчас расскажу. Когда я объединил два поколения, которые выиграли первенства Советского Союза в своих возрастах, мы этими детьми победили взрослую команду Тарасикова, которая выступала в первой лиге. Иду в спорткомитет, говорю: чтобы девочки не пропали, давайте организуем какой-нибудь фарм-клуб. Не будем оказывать Тарасикову конкуренцию, если посчитает нужным, пусть кого-то возьмет себе. Речь про Тян, Шалимову, Цыганкову, Живило — это звезды, будущие игроки сборной. Но я был начинающим тренером, без связей. А Тарасиков работал уже давно.
В споркомитете мне сказали: нет-нет, мы не можем, у нас есть команда, зачем создавать конкуренцию Тарасикову? Тогда пошел к Владимиру Будагову, будущему директору краевой ДЮСШ, тоже, кстати, из Геленджика. Он также отказал. Подался в ДСО "Труд". Прошу: нужны небольшие деньги, дайте хотя бы десять тысяч рублей в год, чтобы мы могли ездить на соревнования. Опять: у нас нет денег. Не знаю, была это установка или еще что-то. Но мне не дали возможности держать этих детей. Что хочешь, то и делай.
Поехали как-то на первенство центрального совета "Труд" в Невинномысск. В финале встречались с "Ростсельмашем". Может, соперник не настроился или не было кого-то из основных, но мы вторую команду СССР обыграли. Это случилось на глазах у руководства завода и города. Поступает предложение: не хотел бы ты приехать поработать в Невинномысск? Видно, там были наслышаны, что у меня трудности. Сказали: мы тебе поможем, привози игроков, найдем еще, будем заниматься гандболом в городе. Я опять обращаюсь к спортивным руководителям Краснодара, слышу "нет" и даю согласие на переезд.
Чувствовал, что к Тарасикову оказались более благосклонны. Устроил собрание с родителями, сказал: буду уезжать, если хотите, девочки могут присоединиться. Собирались перебраться вместе с Овсянниковым, часть детей была его.
Взял с собой человек десять, которые не попадали в состав к Тарасикову, но его тем не менее обыгрывали. Нам предоставили общежитие, питание. Девочки поступили — в пединститут, политехнический. Стали тренироваться. Устроили их на завод рабочими, они стали получать какие-то деньги. А Овсянников все не едет и не едет.
Смотрю, некоторые девочки стали собираться обратно в Краснодар. Оказалось, Тарасиков уговорил Овсянникова не ехать и взял к себе вторым тренером. С тем условием, что он вернет игроков. И они возвращаются, а у меня остаются четыре девочки.
Что делать? Уехали и уехали. Побежал по школам набирать детскую группу. Татьяна Карпеня (Березняк), Анжела Бельмас, Ольга Семешко, Вера Самойлова, Ирина Ширина, игравшая потом в сборной Венгрии, — все это девочки из Невинномысска. Ездили играть в Саранск, Бровары, Таллинн — предприятие давало возможность. К тому же начал рыскать по России, искать перспективных детей. Позвал брошенную молодежь из Ростова, девочек из Черкесска, Ставрополя, Грозного. Тренер Игорь Еськов переехал из Броваров с женой Любой Гончаровой. Где-то девочки сами писали: возьмите к себе. Так и сформировали команду.
Начали с самых низов — не могли играть даже в чемпионате России, потому что там уже был "Буревестник" из Ставрополя. Это препятствие можно было преодолеть, только обыграв соперника в отборочных матчах, что мы и сделали. Так поэтапно шли — и дети превратились в бронзовых призеров чемпионата СССР.
— В чем еще секрет "Азота"? Как в небольшом городе могла появиться такая команда?
— Я вам скажу. В зал надо приходить в девять утра, а уходить в девять вечера. Вот и секрет. Я был один — на мне и вратари, и ОФП, и защита, и нападение. Надо жить этим. Жил я, кстати, вместе с девчонками в общежитии. А может, дело еще и в любви к гандболу, амбициях. Пытался доказать, что в Краснодаре были не правы. К тому же я учился, где только можно. Фотографировал, переводил книги, часто ездил на стажировки в Германию.
У нас не было стандартного зала. Но был каток. Чтобы провести соревнования, мы с девочками по ночам скалывали лед с ломиками, лопатами. Проводили отопление. Об этом надо книги писать или фильм снимать. Вызывали солдат — они сколачивали настил, тут же красили. Подготавливали счетчик, чтобы измерять 45 секунд на атаку. Вы можете себе представить, что такое Невинномысск 50 лет назад? Это город, где люди отсиживали срок на "химии".
Не знаю, видимо, верили в меня невинномысские девчонки. Может, от безысходности. Какая была у них перспектива? А сейчас одна в Канаде, другая во Франции, третья в Венгрии... Я их увидел в школе на уроке физкультуры. Дал упражнение "пионербол".
В Невинномысске мы выходили на европейский уровень. А принимать иностранные команды не могли — не было условий. C первого же года начал искать проекты, разговаривать с архитекторами, находить место. Но не строят и не строят. А мне ведь расти надо.
Председатель спорткомитета, который звал меня в "Азот", к тому времени уже года два как переехал в Ростов. В Невинномысске он доставал нам сметану, подушки, матрасы, вместе с нами колол лед, красил настилы. И, конечно, он стал меня долбить: давай-давай. Сто пятнадцатая просьба построить зал заканчивается безрезультатно, и я даю согласие уехать. А буквально через полгода в Невинномысске начинается строительство. Через год появилось все, что нужно. Но выстроили зал — и ни команды, ничего.
Ростов тогда еле-еле в шестерку проходил. Тогда как долго был вторым. Но в первый же год мы стали четвертыми, потом третьими, вторыми и два раза первыми.
Однако к этому времени, чтобы Панову жизнь малиной не казалась, начинают возводить вторую команду. И переманивать игроков "Ростсельмаша". Финансирования у нас уже практически не было. Говорю: давайте оставим 10-11 человек на хороших условиях и подтянем молодежь, которой за счастье тренироваться рядом с Морсковой, Цыганковой... Но мне ответили: надо средства разделить.
Игроки начинают писать заявления о переходе в ту команду. Максимов, с которым я восемь лет жил в одной комнате, им это разрешает, вместо того чтобы остановить разрушительный, искусственный процесс. Не все воспринимают чужие успехи положительно. Обыграть "Спартак" в те годы не снилось никому. Это, считай, все равно что взять Кубок чемпионов.
И я говорю: если так продолжится, чего я буду биться за то, что создал? А создал чемпиона Советского Союза и победителя Кубка кубков. В полуфинале Кубка чемпионов-1990/91 мы проиграли "Лютцеллиндену", который стал обладателем трофея. Причем уступили из-за предательства в команде. Бывает такое в спорте. В ответственный момент некоторые гандболистки начинают играть за противоположную команду.
В итоге во все инстанции пишут письма, что я такой-сякой, команду растаскивают... В Ростове есть музей спорта. До сих пор нигде нет моей фотографии. Хотя я буквально жил в спортзале, как и в Невинномысске. На арене у меня была комната, где я провел три-четыре года. Квартиру дали только в последний сезон. Добрым словом никто и не вспомнил.
Знаете, за что меня критиковали местные спортивные руководители? За то, что в клубе мало ростовских игроков. А вот у меня перед глазами фотография команды, ставшей чемпионом Советского Союза. В составе семь-восемь человек — коренные ростовчанки. Что сейчас в "Ростове"? Тренер иностранный, игроки иностранные. Он им говорит, а они же его не понимают. За минуту в таком ритме что-то объяснить... Может, у них и получается. Но конкуренции нет. Не знаю, сможет ли ее оказать ЦСКА.
В общем, после этого я отправился за границу. Хотя наши гандбольные руководители грозились, что Панов никогда не сможет уехать или уедет, но только на подводной лодке из своего Геленджика.
— Почему вас не хотели отпускать?
— Человеческие отношения. Кто чуть-чуть знает гандбол, тот поймет. Много в жизни было препятствий, сложностей, препон, разбирательств. Увидел, что Ростову я был просто не нужен, решил, что мне там не место. Там крутили свои дела. В спорт пришли люди из криминала, перекупали игроков, дербанили команду, строили руководителям дачи. Бизнесмены, банки, подпольные деньги...
А ты как дурак — Кубок чемпионов хочешь выиграть. С тобой в случае чего могли сделать что хочешь. Взял жену и детей — и благополучно рванул за границу. И это время пересидел.
— Правда, что у вас были очень сложные отношения с Турчиным и он даже считал вас своим врагом?
— Ну, конечно. Турчин считал врагами всех, кто лез на него, посягал, пытался обыграть. Он и Кожухова считал, и Максимова.
Был случай. На собрании утверждался состав сборной на чемпионат мира в Венгрии. В те годы если и брали гандболисток не из киевского "Спартака", то двух-трех. Тех же бакинских девчат он приглашал с барского плеча.
Перед этим проходил чемпионат мира среди девушек. Сборная СССР выиграла турнир, а Цыганкова победила в нескольких индивидуальных номинациях, стала лучшей среди лучших. В журнале "Спортивные игры" про нее вышла огромная статья. И Турчин объявляет состав, а Цыганковой там нет. Встаю и говорю: как же так, Игорь Евдокимович? Игрок молодой, перспективный, в Киеве и близко нет таких крайних.
Мы с ним схлестнулись. Меня поддержали. И заставили Турчина взять Цыганкову. И что, я ему буду другом после этого? Тогда ведь это был непререкаемый авторитет. Чтобы кто-то что-то ему сказал… Сколько я ни просил, он со мной ни одного контрольного матча не сыграл. В официальных же встречах мы проигрывали сначала двадцать мячей, потом пятнадцать, десять, три… В Невинномысске за три минуты до конца вели два-три гола, но пару свистков — и уступили мяч. А "Ростовом" уже обыграли.
Такими были мои амбиции. Мы полезли, чего не делал никто. Ни Леомарк Невядомский, ни Сергей Аванесов. Команды выходили против Киева вторыми составами и сдавались на милость победителям. В надежде на то, что он соблаговолит, возьмет одного-двух игроков в сборную и тренеры получат или премии, или звания. Тот же Кожухов поддерживал меня в стремлении побороться. С Турчиным все были в натянутых отношениях. За исключением лизоблюдов. Любят рабов, а не работяг.
— Это "Спартак" уже был не тот, или "Кубань" с "Ростсельмашем" так выросли, что опередили его в трех последних чемпионатах СССР?
— И Краснодар, и Ростов были заряжены на борьбу. Остальные просто сдавались. Все эти чемпионаты были для Турчина как прогулочка. Знаете, почему еще он ослаб? Было время, когда он подбирал лучших игроков в других клубах. Главное — чтобы они против него не играли. Пусть даже сидят на скамеечке.
Из моей команды хотел взять Цыганкову и Сафину. Из Краснодара —Шалимову и Гуськову. Достаточно было этим четырем игрокам уехать в Киев — и гегемония продолжалась бы. Шалимова ушла, а остальных не отпустили. Уговорили. В какой-то степени Турчин ослаб. Не получил свежей крови.
Почему Максимов долго ничего не может выиграть в Европе? Потому что забрал всех российских игроков. А там хоть трава не расти. Гандболисты не прогрессируют без конкуренции. Хорошо, что ЦСКА появился. И у женщин проходной двор. Ростов выигрывает по 20-30 мячей — такого раньше не было.
Фото: из архива Александра Панова, Натальи Цыганковой, Сергея Челышева.
