Новость о его контракте с клубом бундеслиги прилетела лишь на минувшей неделе. Значит, пришло подходящее время для связи с единственным на сегодня россиянином в чемпионате Германии.
— В комментарии к продлению контракта тренер Беньямин Мачке рассыпал комплименты в твой адрес и говорил о важности события для клуба. Но это вызвало и вопрос: почему, по меркам трансферного рынка, оформление соглашения состоялось довольно поздно?
— Причина этого — непростая ситуация во всем гандбольном мире. О намерении продлить контракт со мной в клубе говорили еще до того, как разгорелась коронавирусная пандемия.
Но затем, как вы знаете, сезон остановился, сменились приоритеты. Перед клубами в Германии стал вопрос о выживании. Было много неясностей касательно будущего. Ведь здесь в гандболе практически нет муниципального финансирования. Большую часть бюджетных доходов составляют поступления от болельщиков и спонсоров — в нашем случае это небольшие предприятия и фирмы.
Контракты со спонсорами клуб заключал на 17 домашних матчей, а мы до остановки чемпионата провели только 14. Была вероятность, что инвесторы и обладатели абонементов отзовут деньги за несыгранные встречи. Не знаю в деталях, как разрешилась ситуация, но вроде бы никто не стал требовать эти средства обратно. К тому же всем игровым видам спорта помогло дотациями государство.
То есть в целом в финансовом плане многое разрешилось благополучно. И можно было вернуться к контрактной теме. В моем случае необходимо было провести переговоры касательно ряда условий, которые я поставил. Некоторое время ушло и на рассмотрение других контрактных вариантов. Но в итоге мы сошлись на продлении отношений.
— Контрактные условия удалось улучшить?
— Вы, наверное, знаете, что практически во всех немецких клубах весной речь заходила сокращении расходов, в том числе и на оплату труда игроков. Ведь до сих пор открыт вопрос о присутствии на матчах публики, тогда как в "Людвигсхафене", к примеру, поступления от продажи билетов формируют до сорока процентов бюджета.
Переговоры касательно новых контрактных условий каждый игрок вел отдельно, через агентов. Что касается меня, то с учетом принятых клубом условий финансово я практически остался на прежних позициях.
— Сезон не закончился, оборвался в марте в самый разгар интриг. И все же интересно, как ты оценишь его для себя в сравнении с предыдущим.
— Если коротко, он получился намного лучше. Ведь сезон-2018/19, уже позапрошлый, был обидно смазан из-за травм. Мне сильно не везло.
В сентябре сломал руку. Ладьевидная кость заживает при таких переломах порядка трех месяцев. Все это время старался поддерживать форму, тренировался без контакта — была повреждена левая рука, поэтому правой можно было бросать.
В декабре вернулся, сразу выдал хорошую игру против "Гуммерсбаха". Но по ходу ее соперник упал мне на ногу, и я сразу почувствовал неладное. Врачи диагностировали перелом — вылетел еще на два месяца. Хорошо, что случилось это перед месячной зимней паузой, и пропустил не так много.
А когда снова стал играть, вернулись проблемы с левой рукой. Движения были неполноценными, приходилось ее тейпировать, играл через болевые ощущения, потому что сидеть на трибуне страшно надоело.
Терпел сколько мог. Потом снова обратился к врачам. Мне сказали: в кости трещина, и она разрослась. Была нужна операция. Ее сделали в конце сезона. Вот таким скомканным он и вышел.
Начало "коронавирусного" чемпионата тоже пропустил — окончательно восстанавливался после операции, да и "предсезонку" отработал, естественно, не по полной программе.
Зеленого света от специалиста по хирургии кисти ждал до начала октября. Заиграть с листа было трудновато — в команде были новички, игровые наработки с их участием наблюдал больше со стороны.
Но у меня было время втянуться. В этом смысле молодцом проявил себя тренер. Беньямин Мачке меня поберег, вопреки моему недовольству увеличивал игровой тайминг постепенно. Поначалу я больше играл в защите. И вскоре дела наладились. Так что в целом сезон вышел намного удачнее предыдущего.
— Отступим хронологически еще дальше. В середине сезона-2017/18 ты перебрался в Людвигсхафен, разорвав контракт с "Лемго". Причины того шага?
— Не стоит углубляться в вопросы внутренней клубной кухни. Скажу только, что был недоволен своим малым игровым временем. И после разговора с тренером Флорианом Керманном в середине декабря нам обоим стало ясно, что по окончании сезона контракт продлевать мы не будем.
И тогда мой агент предложил: а если поменять клуб сразу, не дожидаясь лета? Руководители "Лемго" не были от идеи в восторге, они хотели, чтобы сезон я доиграл. Но я настоял на своем, потому что понимал, что, продолжая играть мало, искать варианты будет все сложнее.
И так получилось, что тогда на нас вышел "Фризенхайм", это нынешний "Людвигсхафен". Я пообщался с Мачке, посоветовался с двумя одноклубниками, которые у него раньше играли. Ребята заверили: там все нормально. И после некоторых раздумий я решил соглашаться. Время показало, что тот шаг был верным.
— Как тебе работается с Мачке?
— Интересно. Меня все устраивает. Он молодой тренер — ему нет и сорока. Он постоянно нацелен на общение с игроками. Команда самая молодая в лиге. Многие ребята параллельно с игрой учатся, некоторые работают. В свои 29 лет я третий в составе по возрасту. В команде и клубе постоянно со мной выходят на контакт, советуются, интересуются мнением. Это очень импонирует.
У тренера интересен подход к игровой статистике. На такое сейчас ориентированы во многих видах. В той же НБА цифры решают многое. У Мачке они — важное дополнение к видеоанализу.
Ведется учет баллов полезности игрока во множестве игровых факторов и проявлений. Все это обсчитывается в среднем по команде, постоянно ранжируется.
Эти цифры отличная мотивация. Прежде всего — для тех, кто больше занят в обороне. Защитники тоже получают баллы, например, за легальные тактические фолы, блоки, перехваты. Иногда бывает, что ты не забросил ни гола, но наглядно видишь, какую пользу принес команде, и понимаешь, что это ценит тренер.
Он ведет графики от игры к игре, отслеживает развитие игровых качеств. Раз в месяц-два устраивает с каждым игроком беседу-анализ. До этого ни с чем подобным не сталкивался. Практика очень интересная.
— Мачке подчеркивает твою значимость для игры прежде всего в фазе обороны. Ты чаще защищаешься, чем атакуешь?
— Не в том дело. Тактика игры у нас "от печки". В каждом матче стоит задача не пропустить больше 27 голов. И это удавалось. Занимая место внизу таблицы, по показателю надежности защиты (26 мячей в среднем за игру) "Людвигсхафен" на время остановки чемпионата уступал только "Килю" и "Фленсбургу".
Мы защищаемся по схеме 6-0, но очень активно. Моя роль — обороняться в центре и при этом смело встречать соперников на 9-10 метрах от ворот, не давать себя обыгрывать. Второй центральный защитник при этом работает с чужим линейным. Тренер не хочет отходить от этой тактики. Он считает, что действия в подобном ключе получаются у меня неплохо. Поэтому, возможно, и сказал, что я ему нужен.
— 19 декабря ты набросал восемь голов в ворота "Фленсбурга". Цифра заметно выбилась из твоего статистического ряда...
— Часто мы играем преимущественно "легким" составом, который бежит, поддерживает темп. А в тот раз я играл больше обычного — почти полное время. Отсюда и такой результат.
— Это был твой лучший матч в сезоне?
— Прежде всего — в смысле позитивных эмоций. Мы ведь тогда еще и выиграли. Помнится, эффективность действий в защите была тоже высока. Очень надеюсь, что таких матчей впереди у меня еще много. Здоровье — тьфу-тьфу-тьфу — позволяет заложить хороший фундамент готовности этим летом.
— Минувший сезон прервался, когда "совы" выруливали на неплохой в смысле результатов отрезок. Сильно огорчились остановке?
— Были двоякие ощущения. С одной стороны, понимали: если не доиграем сезон, точно сохраним место в лиге. А с другой — в спортивном смысле оставалась некая недосказанность. Вы верно заметили, что с конца декабря мы стали прилично играть — сначала просто попили крови у фаворитов, потом пришли и очки. Команда явно прибавила, многому научилась. Причем впереди был нормальный календарь — пять встреч с табличными соседями. Но что случилось — то случилось.
— У вас не вполне типичный для бундеслиги клуб. Помимо тебя, в нем всего двое легионеров — вратари-балканцы. Адаптация в фактически немецкой ментальной среде была в чем-то особенной?
— Знаете, больших сложностей адаптации в Германии не было вообще. Хотя в свой первый немецкий клуб "Айзенах" я прибыл практически с нулевыми знаниями языка. Однако проблемой это не стало, так как в команде играли семеро балканцев и всего пять-шесть немцев. Можно было легко объясниться либо на английском, либо на смеси балканского и русского — у этих языков много общего и понятного, если подумать.
Затем окончил языковые курсы. Получилось заговорить по-немецки относительно быстро. Так что при переезде в Лемго мог уже сносно общаться. И тем более — в Людвигсхафене, где никакой адаптации вообще не понадобилось. Меня отлично приняли ребята, молодые и открытые. Помог освоиться и тренер.
В Германии я уже шестой год. Понятно, что первоначальный "культурный шок" прошел. Ко многим отличиям от России давно привык. Немецкая педантичность, приверженность правилам мне импонируют. Я тоже люблю порядок во всем.
— Во всех трех немецких клубах ты выбирал номер 55…
— Корни этого выбора — в Челябинске. В гандбол я пришел довольно поздно, в 19 лет. И в тот сезон в "Локомотиве-Полете" не стали готовить отдельную форму для дубля и решили сделать единую линейку номеров. Перед моим первым выездом — на турнир в Снежинск — мне вручили майку с двумя пятерками.
Номер вроде неплохой. На следующий сезон попросил оставить его и в основе. Но мне его поменяли на 17-й. Это не было проблемой, хотя лучше был бы 14-й — под ним играл в футбол мой папа. Но этот номер в Челябинске был у капитана. А в "Айзенахе" оказался выведенным из обращения. И тогда я сказал: давайте 55!
— Удалось побывать этим летом в России?
— Нет. Когда в марте прервали сезон, говорили о его возможном возобновлении 22 апреля, потом — 15 мая. Оставались в положении низкого старта, и не было возможности уехать.
А потом, когда в Германии схлынула первая волна эпидемии, ухудшились дела в России. Отменили авиасообщение. Мысли навестить родных и друзей все же были. Но это обошлось бы в две недели карантина сначала на родине, а потом и здесь, по возвращении. Потратить таким образом месяц было неразумно. От идеи отказались. Провели с женой Ксенией все это время в Германии. Удалось лишь на неделю вырваться к морю в Хорватию — там открыли границу, и от нас это 8-9 часов на машине.
Мой нынешний отпуск в общей сложности составил три недели. До конца июня мы работали по два-три раза в семидневку, важно было не потерять чувство мяча.
— На каких тренировочных режимах вы сейчас?
— Это уже полноценная "предсезонка". В среду сдали лактат-тест. С четверга идут обычные тренировки. Перешли уже на двухразовые. Но пока без мячей — это для такого времени нормально.
— Гандбольный маршрут Челябинск — бундеслига далеко не самый традиционный. Как тебе удалось напрямую проскочить обычные промежуточные стадии?
— Наверное, там был элемент везения. А в чем-то окупилась и тяжелая работа. Благодарен главе челябинской областной федерации Сергею Прокопьеву. Вместе с работающим в Германии Сергеем Будановым они в разгар сезона организовали для меня двухнедельный просмотр в "Айзенахе". Это определенно был шанс. И через несколько дней тренировок тренер Велимир Петкович объявил, сказал, что ждет меня летом к началу сезона. На контракт.
"Айзенах" тогда покинули несколько лидеров. Я сразу получил много игрового времени, неплохо заиграл. Так и остался в бундеслиге.
— Впечатления от работы с Петковичем?
— Он сыграл большую роль не только в моем переезде. Благодаря ему мне удался довольно плавный переход к новым условиям жизни и работы. Петко — опытный тренер старой закалки. Ему присуще не только тактическое мастерство, он отличный психолог и мотиватор.
Слышал, что европейские игроки на него порой жалуются, потому что не привыкли к тренерской требовательности, к ежовым рукавицам на сильной руке. А мне это было привычно по России. И работалось интересно.
— Вы общались после назначения Петковича в российскую сборную?
— Вообще-то мы постоянно поддерживали связь после того совместного сезона. А когда решился вопрос о работе в России, Петко активно взялся за изучение русского языка и несколько раз звонил мне для консультаций по переводу гандбольных терминов.
Что касается уточняющего вопроса, который сейчас должен от вас прозвучать, то разговор касательно моего возможного привлечения в сборную был у меня с работниками федерации еще до назначения Петковича. Моими планами на этот счет интересовались из Москвы, как только стало известно, что в национальной команде сменится рулевой.
— У тебя есть версия, что не сложилось в ваших отношениях с Эдуардом Кокшаровым?
— Не думаю, что мне надо сейчас об этом рассуждать. Я побывал у него только на первом сборе. Возможно, чем-то тренера не устроил. Это были его решения. И совсем не важно, согласен я с ними или нет. Истрия осталась в прошлом.
— Твои могучие габариты — это наследственное?
— Они даны мне природой. Хотя родители не такие уж и высокие Отец — 187 сантиметров, мама ниже. Возможно, высокий рост был у меня в генах, был прописан в ДНК? В 14 лет у меня было 170 с копейками. Затем за три-четыре года произошел взрыв — добавил 30 с лишним сантиметров.
— Сколько их сейчас?
— 205.
— Ты говорил, что твой отец был футболистом…
— Он играл полупрофессионально. О причастности к спорту кого-то еще из родных ничего не слышал. Но папа прививал мне спортивные увлечения с детства. Он каждый день покупал свежие номера "Спорт-Экспресса". Я тоже прочитывал их от корки до корки, но только днем позже.
С пяти лет отец брал меня на некоторые недалекие выезды. Я мечтал стать футболистом. Но в футболе и пробиться было трудно, да и с двумя метрами роста в него не очень удобно играть. Вот и попал волей случая в гандбол.
— Расскажи.
— На втором курсе университета играл в футбол с ребятами из университета. И после этого прямо на улице меня поймал за руку гандбольный тренер — Александр Владимирович Киприянов.
Потом он целый год пытался затянуть меня на тренировку. Можно было начать занятия и в 18 лет, но я всякий раз находил отговорки, ссылался на учебу. Но потом все-таки оказался в зале. Мне понравилось, и я там остался. Первые пару месяцев после моего прихода Кипрянов оставался вторым тренером в челябинском дубле, а главным был Валерий Павлович Гопин.
— Тебя сразу отправили в дубль?!
— Нет. Сначала в августе привели на тренировки к ребятам 13-14 лет. Надо же было понять, что вообще в игре происходит, попробовать броски. Это заняло месяц-полтора. А с началом сезона действительно подтянули в дубль, чтобы стало интереснее.
Играл сначала немного — в составе были и подходившие по возрасту для "молодежки" парни из первой команды. Мне сильно помогло освоиться спортивное прошлое. Кроме футбола, там были и баскетбол, и волейбол.
— От первого броска до дебюта в Суперлиге прошло…
— На тур поехал через год с небольшим. Но на площадку тогда ни разу не вышел. А фактически заиграл со взрослыми через полтора гола после начала занятий.
— Как назывался вуз, в котором тебя нашли?
— Южно-Уральский государственный университет. Учился там приборостроению.
— Поработал по специальности?
— Не довелось. Надо добавить, что после университета я три года учился в аспирантуре. Окончил ее, но так получилось, что кандидатскую не написал — через месяц уехал в Германию. Понимаю, что это отговорки. Но, по большому счету, уже не было желания — занялся другим делом. Хотя эта диссертация на мне висит. Надеюсь, что еще сяду и сделаю.
— Скоро твой день рождения. Обнаружил, что год назад по такому случаю ты объявлял в фейсбуке сбор средств в пользу одной из благотворительных организаций.
— Если честно, это случилось почти случайно, чисто с подачи фейсбука. Там перед днями рождения автоматически появляются предложения поучаствовать в благотворительности. Не представляю, как это работает. Но на одно из них я кликнул. А что было дальше и к каким результатам привело, даже не знаю. Пользователь соцсетей я не активный. Они для меня просто подсказки интересных новостей и публикаций на гандбольных ресурсах.
С фейсбуком связана и вовсе забавная история. Как-то раз, уже на втором-третьем году семейной жизни, решил обновить там статус в информации о себе и вписал "женат". И мне моментально полетели десятки поздравлений, особенно от немцев. Оказывается, такие изменения воспринимаются как сообщения друзьям о только состоявшейся свадьбе. Мы с Ксенией тогда повеселились.
— Что, помимо регулярных заглядываний в фейсбук, увлекает тебя в повседневной жизни вне игровых залов?
— Вообще-то я не любитель афишировать личную жизнь. Свободное время проводим с женой по-разному. Мы здесь шестой год. Есть давние привычки. Что-то в них менялось. Бываем в кино — здесь рядышком есть кинотеатр, где периодически показывают новые российские фильмы. Гуляем, заглядываем в кафе. И ничего экстраординарного. В экспедиции по горам не ходим.
Фото: facebook.com/eulenludwigshafen, giessener-allgemeine.de, dinamo174.ru.
