Из многих гандбольных белорусов, осевших в Германии, он пустил корни глубже других. Уроженец Гомеля и воспитанник тамошней школы стал чемпионом мира в составе "бундесманншафт".
После отъезда на легионерские хлеба из минского СКА в середине 90-х Андрей Климовец засветился в "Райнхаузене", брал золото бундеслиги с "Фленбсургом", поиграл за "Райн Левен" и "Мельзунген" — только в немецкой элите у него 16 сезонов!
В середине "нулевых" Андрей стал гражданином Германии и в 2007-м в составе ее сборной выиграл чемпионат мира. По завершении карьеры игрока Климовец тренировал "Пфорцхайм" из третьей лиги. Взяв в 2019-м годичный перерыв, он вновь возглавил команду из земли Баден-Вюртемберг в начале нынешнего года.
— Почему решили вернуться в "Пфорцхайм"?
— Команда попала в зону вылета, и руководство хотело исправить недочеты в ее игре. Хотя я уже не работал в клубе, на матчах "Пфорцхайма" бывал, а перед уходом оттуда ни с кем не ссорился и не конфликтовал.
И когда в конце сезона менеджер команды Вольфганг Таафель обратился за помощью, я согласился поработать до конца сезона. В итоге задачу выполнили, прописку в зоне "Юг" сберегли.
— Планы?
— Соглашение было до конца сезона, поэтому в клубе не остался. За "Пфорцхайм" играет сын менеджера Флориан, и я думаю, что отец сам хочет попробовать себя в роли тренера.
А у меня предложений пока нет. Сейчас занят учебой — получаю лицензию "А", которая позволит работать в клубах из первой и второй бундеслиг.
— Вы как-то рассказывали, что такая лицензия — удовольствие дорогое. Несколько лет назад обучение стоило 5200 евро.
— А что делать? Решил потратиться. Все-таки это важно для моего развития.
— Что представляет собой гандбол в третьей немецкой лиге?
— Уровень лиги, думаю, будет сопоставим с чемпионатом Беларуси, если изъять из него БГК имени Мешкова и СКА, где собраны лучшие гандболисты страны.
В третьей лиге играют полупрофессионалы. Больших денег в клубах не платят. Многие гандболисты сочетают спорт с учебой или работой. К примеру, один парень из "Пфорцхайма" работает на фирме по производству насосов, другой — в банке, третий — учитель в школе, четвертый — физиотерапевт.
За неделю проходят по три тренировки, а в субботу — игра. Хотел было организовать двухразовые занятия, но это оказалось невозможно, потому что утром все игроки заняты другими делами и заниматься гандболом могут только по вечерам. Работа у парней на первом плане, и она важнее, нежели спорт.
— Легионеры в вашей команде были?
— Раньше играл гандболист сборной Латвии Марис Вершаковс. Но в прошлом году он уехал на родину. А перед началом сезона "Пфорцхайм" подписал молодых ребят даже из первой и второй лиг. Но смотрелись они очень плохо. Один покинул команду до моего возвращения, а второй чуть позже. Держаться за них не было смысла.
— Можно ли представить, чтобы в первую бундеслигу за несколько лет пробилась команда из третьего дивизиона?
— Подобное практически невозможно. Чем выше ты пробиваешься, тем сильнее должен укрепляться. Для этого у клуба должны быть спонсорские деньги, зал и план развития.
Думаю, в командах, которые вышли сейчас во вторую лигу, из прежних составов останутся лишь единицы. Уровень там совсем другой. Это можно увидеть и по результатам. Клубы, попавшие во вторую лигу, часто вываливаются обратно после первого же сезона.
— "Пфорцхайм" — это проект на перспективу?
— Об этом говорят. Но работу клуба в этом направлении я не увидел. В спортивном плане три года назад мы имели шанс пробиться выше, однако при равенстве очков с двумя конкурентами по дополнительным показателям стали четвертыми.
Для выхода во вторую лигу в "Пфорцхайме" все должно измениться. Нужны новые инвесторы, хорошие гандболисты. Подобных устремлений не разглядел.
Есть и другой нюанс. В Пфорцхайме базируется еще одна гандбольная команда, которая со следующего сезона будет выступать в третьей лиге. Мы играли и тренировались с ней в одном зале. При мне всегда ее побеждали. Как будет дальше, не знаю.
— Зрители в городе на гандбол ходят?
— Их не так много, в среднем по 500-600. В нашем регионе хватает игровых команд, есть баскетбольный клуб, недалеко Штутгарт. Людям есть из чего выбирать.
— На севере Германии гандбол популярнее, чем у вас, на юге?
— Большой разницы не заметил. Но на севере я играл за "Фленсбург" из первой лиги. Разница с третьей просто колоссальная.
Фленсбург как город мал, там не было никаких развлечений. Поэтому по выходным горожане ходили на гандбол. Поначалу мы играли в зале на две тысячи зрителей. Этого стало не хватать, и в городе построили новый спорткомплекс, вмещающий в три раза больше.
Но и этого мало. Количество мест хотят еще увеличить. Так что важно, сколько видов-конкурентов развиваются в городе и регионе. Если на весь город команда одна, то к ней прикован весь интерес спонсоров и болельщиков.
— В Германию вы перебрались уже четверть века назад. Как это было?
— В 1994-м минский СКА сыграл здесь на одном из турниров, и после него я остался помочь "Шпенге" — команда боролась за сохранение места в третьей лиге. Но тогда у всех в СКА были подписаны контракты до 25 лет, меня просто отправили на стажировку.
Мне было всего двадцать лет, я себя хорошо зарекомендовал, и по окончании сезона начали поступать различные предложения из сильнейшей лиги. Команду "Райнхаузен" тогда тренировал россиянин Саша Рыманов, и он пригласил меня к себе. Согласился. Это был мой первый немецкий контракт.
— Первый год в Германии был для вас непростым. Вы ведь даже домой порывались вернуться…
— Главной проблемой стал язык. Не зная его, не мог общаться с командой и первое время чувствовал себя каким-то изгоем. Хотя ребята приняли меня очень хорошо. Были и другие маленькие проблемы. А потом все наладилось, и через год чувствовал себя нормально. В адаптации сильно помог Рыманов.
А еще мне в клубе выделили учительницу немецкого языка. Но проблема была в том, что она разговаривала исключительно на немецком. Месяц как-то выдержал те занятия, но приходилось постоянно лезть в словарь, чтобы как-то объясниться. И я сказал, что больше так не могу.
А на второй год из "Райнхаузена" ушел главный спонсор, и команда развалилась. Так что в Дуйсбурге я немецкий недоучил, а с хорошим педагогом стал заниматься уже во Фленсбурге. Это была украинка, переехавшая в Германию, и с ней у меня учеба шла намного быстрее.
— Ваш гомельский земляк Геннадий Халепо рассказывал, что после СКА в Германии он легко справлялся с нагрузками на тренировках. А с каким объемами столкнулись вы?
— В Минске мы привыкли к совсем другой работе. Если там тренировки длились по два часа, то в Германии — по полтора. А на сборах у Спартака Мироновича занятия были двухразовыми.
В Германии работу давали дозировано, и никто, образно говоря, нагрузками на колени игроков не ставил. Иногда я понимал, что нужно поработать дополнительно, и оставался в зале после тренировки.
Сейчас немцы продвинулись и того дальше. У каждого игрока есть часы с измерителем пульса. На стажировке в "Райн Левен" увидел компьютерную программу, которая считывает и выдает информацию, как игрок спал, питался и какое у него самочувствие.
А у нас в Беларуси раньше все делали методом "тыка". Выживал сильнейший. На место того, кто не выдерживал, приходил следующий.
— Что из физических упражнений вы не любили сильнее всего?
— Кроссы. Во время предсезонки они были по шесть-семь километров. Во "Фленсбурге" нередко бегали на берегу моря. Причем не только по пляжу, но и по крутым берегам. Были в ходу и упражнения на песке: прыгали и тягали за собой груз. Это тоже было непросто.
Кстати, я перенял тот опыт и проводил подобные тренировки на площадке для пляжного волейбола в Пфорцхайме. Такие занятия полезны для укрепления ног, силы и прыгучести.
— Правда, что в былые времена в бундеслиге играли очень жестко? Действительно были вышибалы, которые могли оставить соперника на больничном на несколько месяцев?
— Сейчас такие гандболисты редкость. И относятся к ним очень плохо. А в 90-х их держали практически в каждой команде, чтобы запугивать соперника. Играли они исключительно в защите и часто даже не переходили центральную линию. В первый год в Германии мне дважды ломали нос.
Помню, что в одном из тех эпизодов ставил заслон, и защитник одарил локтем в лицо так, что невозможно было увернуться. А однажды была неприятная стычка с хорватом Славко Голужей. Мне пришлось накладывать швы. Как-то раз он отоварил одного парня так, что порвал ему селезенку. Что поделать? Такой человек…
— Фленсбург — это действительно пример города, где жили и живут гандболом?
— Да. Население меньше ста тысяч. Гандболистов в лицо знают все. И если мы проигрывали северное дерби "Килю", на улицу лучше было не показываться. Нас просто забрасывали вопросами.
— Как решались в клубе бытовые проблемы?
— В зависимости от того, что было прописано в контракте. Помогали найти квартиру. Но, если тебя варианты не устраивали, искал ее уже сам.
— Служебные автомобили?
— Нет, нам их в клубе не выдавали. Если не ошибаюсь, в то время партнером чемпионата Германии был "Опель". Игроки бундеслиги имели 25-процентную скидку при покупке машины этой марки. Свой первый немецкий автомобиль я приобрел именно так.
— Правда, что во Фленсбурге очень значим фактор близости с Данией?
— Ну да. Граница там совсем недалеко. По утрам мы часто ездили тренироваться в один из датских городков, потому что в это время там был свободен зал.
В то время в команде был и российский разыгрывающий Игорь Лавров. И при каждом пересечении границы нам лепили штампы в паспорте.
Пришлось сказать тренеру, что при такой практике у нас в документах скоро не останется свободных страниц. Тогда сделали специальную бумагу с фотографиями, согласно которой нас пропускали в Данию и обратно без всяких отметок.
Во Фленсбурге всегда хватало датчан. Дело в том, что в Дании дороже продукты, и в конце недели практичные скандинавы приезжали к нам с прицепчиками, чтобы запастись продуктами и пивом. Гостей было так много, что идти в магазин не имело смысла.
— В клубе ведь тоже хватало датских игроков…
— Да, их любили. Датские болельщики приезжали на наши домашние матчи, чтобы поддержать своих гандболистов.
— Вы провели во "Фленсбурге" восемь сезонов. Команда ходила в фаворитах, но лишь раз стала чемпионом Германии — в 2004-м. Почему так трудно шли к титулу?
— Мы пять лет подряд занимали второе место. "Киль" каждый раз был немного сильнее, мы никак не могли его опередить. Все время не хватало какой-то малости. Из-за этого нас называли "вечно вторыми".
— Кстати, у вас же был реальный шанс перейти в лагерь "зебр". Почему отказались?
— Когда долго живешь и работаешь в одном месте, не очень-то хочется его менять. Ко всему привык, много знакомых…
— Как же в таком случае вы оказались в "Кронау", который стал со временем "рейнскими львами"?
— История долгая. Во "Фленсбург" пришел новый менеджер, и у меня отношения с ним не сложились, начались проблемы. Из-за этого в 2005-м решил менять дислокацию.
Хотя мы с женой планировали обосноваться во Фленсбурге. Построили дом, дети пошли в школу и в сад. После "Фленсбурга" рассчитывал на пару сезонов съездить в Данию, а потом вернуться и работать в клубе. Но вышло иначе, пришлось переехать.
— Переезд получился неблизким — больше семи сотен километров на юг. Привыкать к новому месту было сложно?
— Естественно, все пришлось начинать с нуля. С другой стороны, язык мы уже выучили, и особых проблем не возникло. В клубе был сотрудник, помогавший решать бытовые вопросы.
— В Мангейме вы играли под руководством Юрия Шевцова…
— Успел поработать с ним еще в Минске, когда Юра год тренировал молодежный состав СКА. Так что знал тренера хорошо, и серьезных проблем у нас никогда не возникало. Шевцов — классный тренер, и многие игроки переходили в "Райн Левен" именно к нему. В команде была нормальная рабочая атмосфера.
— Самый запоминающийся период вашей немецкой карьеры?
— Разумеется, "Фленсбург". С этой командой взял много титулов. Становился не только чемпионом Германии, но и трижды завоевывал Кубок страны, европейский Кубок кубков. А "Райн Левен" только становился на ноги, еще мало играл в бундеслиге. Он только со временем стал развиваться и сейчас превратился в топовый клуб.
— Самый значимый из бонусов, какой вы получали в Германии от спонсоров за спортивный успех? Может, автомобиль или часы "Ролекс"?
— Такое возможно разве что где-нибудь в Восточной Европе. А в Германии с подобным не сталкивался.
Вот расскажу историю. После победы сборной Германии на чемпионате мира в 2007-м нас пригласила на прием Ангела Меркель. Мы пообщались, сфотографировались, а потом она раздала нам подарки.
— Ну и?
— Это были шариковые ручки из киоска — по десять евро. Различие с обычными состояло в выгравированном на корпусе автографе канцлера.
— Какое впечатление она на вас произвела?
— Спокойной и уравновешенной фрау. Общалась, задавала вопросы. Нас угостили кофе, она тоже взяла себе чашечку и бутерброд с паштетом.
— Хочу понять, почему вы все-таки отказались играть за сборную Беларуси. Из-за травмы глаза в 2002-м? Или были другие причины?
— Мне действительно ткнули пальцем в глаз на тренировке. Поначалу ничего серьезного не заподозрили, но вскоре стал видеть все хуже. Меня обследовали в Киле и установили, что отслоилась сетчатка. Даже не отпустили домой, назавтра провели срочную операцию. Какое-то время со зрением были проблемы. Стоял вопрос, буду ли вообще играть.
Но со сборной та история перекликалась мало. Ситуация там складывалась странно. Во-первых, было непонятным отношение к нам со стороны спортивного руководства. Деньги за билеты компенсировали, а вот питаться приходилось за свои. "Прессбол" как-то затеял расследование о судьбе наших суточных, которые вместо нас почему-то получали другие люди.
Во-вторых, со временем зазвучали разговоры, что сборной я не подхожу — якобы постарел.
Поразмыслил над этим и принял решение больше в команду не приезжать. Не понимаю подхода, когда способности спортсмена определяют количеством прожитых лет. Считаю, что надо оценивать результаты и возможности. Все зависит от человека, а не от записей в паспорте.
Правда, потом в сборную однажды приехал. История получилась интересная. В преддверии отборочных матчей был в Минске, но никто мне не позвонил. А как только вернулся в Германию, на связь вышел тогдашний генсек федерации Герд Бутцек и попросил о помощи. У меня тогда как раз в Минске слегла в больницу с пневмонией жена, так что решил прилететь.
— Вы всегда говорите, что главный тренер в вашей судьбе — Спартак Миронович. Но ведь при этом за пределами площадки отношения с ним у вас не складывались. Вот почему?
— Потому что он такой человек — приверженец старой командной системы, диктатор. Все должно было быть так, как он говорил. Моими делами за пределами площадки никогда не интересовался.
Однажды во время отпуска я пришел в армейский манеж и попросил разрешения потренироваться со СКА, а в ответ услышал: "Ну, можешь выйти и по кругу побегать". О чем здесь говорить? Я столько лет играл за сборную, владел на то время рекордом по числу матчей…
— Как и когда на вас вышел коуч сборной Германии Хайнер Бранд?
— Он часто бывал на матчах нашего клуба. В то время у него возникли проблемы с линейными, и после очередной игры "рейнских львов" во время на ужина в VIP-ложе Хайнер отвел меня в сторону: "Как ты смотришь на то, чтобы поиграть за сборную Германии?"
Для меня это означало перспективу снова сыграть на высоком уровне, и я был двумя руками за. Проблем не предвиделось. Я уже давно отмерил положенный трехлетний карантин после выступлений за Беларусь. А вопрос оформления паспорта благодаря немецкой федерации решился быстро. Примерно через месяц меня вызвали на первый сбор.
— Упреков по поводу места в составе, отобранного у немцев, наслушался?
— Только в шуточной форме. И серьезно я их не воспринимал. Хотя журналисты спрашивали, почему не пою гимн. Старался отшучиваться. Но в команде это принимали и вопрос не поднимали.
— Каким тренером запомнился Бранд?
— Спокойным специалистом, который всегда говорил по делу. Иногда мог разозлиться, если что-то не нравилось. Когда молодой гандболист начинал зарываться, тренер быстро решал проблему — на следующий сбор его не приглашал. Были у Хайнера и фишки: запрещал пить "колу", есть блюда с майонезом и картошку фри.
— Читал, что он был расположен к тимбилдингу, разрешал приезды на сборы с женами…
— Да, в сборной происходило много интересного. Например, разбивались на команды по четыре человека и должны были из одного пункта добраться в другой. Причем на группу выделялся лишь один велосипед, и мы должны были разработать стратегию, как правильнее добраться до цели.
А еще лазили по деревьям, преодолевая страх. Сжигали огромные кучи дров, а потом шагали по горячим углям. Подобные приключения придумывал не Бранд, но в программу подготовки сборной он включал их с охотой.
— Кстати, на золотом чемпионате вы получили повреждение во встрече с аргентинцами. Могли ведь и не сыграть в решающих матчах…
— Надорвал икроножную мышцу. Но к полуфиналу против французов и к финальной встрече с поляками успел восстановиться и на площадку вышел.
— Каково было праздновать успех белорусу, который стал чемпионом мира не со своей сборной, а с немецкой?
— Нормальная радость. Честно говоря, выиграть золотые медали чемпионата мира со сборной Беларуси было бы нереально. Такой шанс дается раз в жизни, и я им воспользовался.
— Поддерживаете связь партнерами из той золотой "бундесманншафт"?
—- Да, часто видимся. Общаемся в нашей группе в интернете. Время от времени проходят благотворительные выставочные матчи с участием игроков той команды, и собранные деньги отправляются детям-инвалидам, в "Красный Крест", разработчикам лекарств от рака. Так что мы не только получаем удовольствие от наших встреч, но и делаем добро для других.
— Вся ваша легионерская карьера прошла в Германии. Была ли возможность сыграть в других чемпионатах?
— Предложений было много. Например, из "Барселоны", когда играл еще во Фленсбурге. Но серьезно к этому не отнесся, покидать команду не захотел. Может, и ошибся, но не жалею. В бундеслиге чувствовал себя прекрасно.
— После завершения карьеры поступали предложения заняться бизнесом, вложить средства не в гандбол?
— Были и такие идеи. Но я всю жизнь провел в гандболе и хотел работать тренером.
— В бундеслигу звали?
— Пока нет. Да и непросто туда пробиться, учитывая, сколько в Германии тренеров. Посмотрим, как все сложится дальше.
— Расскажите, чем занимаются ваши близкие.
— Жена работает инструктором в бассейне, а сын и дочь учатся на юристов. Кроме того, Александр играет в гандбол — прошлый сезон провел в составе команды "Хасслох", выступавшей в третьей лиге. Но теперь клуб развалился.
— Планируете в этом году поездку на родину?
— Побывать там хочется, но будет тяжело из-за этой пандемии. Вообще-то бываю в Беларуси довольно часто. Минимум раз, а то и два в году.
— Как отнеслись к тому, что Беларусь оказалась единственной европейской страной, где весной не отменяли спорт?
— Считаю, что это неправильно и ненормально. Коронавирус есть во всем мире, а в Беларуси к нему относятся так, будто опасности нет.
— На это обращают внимание в Германии?
— И футбол показывали, и мемы публиковали, и над президентом потешались. Ничего хорошего в такой рекламе страны нет.
— За предвыборной политической жизнью на родине следите?
— Конечно. Стараюсь быть в курсе всех событий, читаю информационные сайты.
— И что при этом думаете?
— Наверное, пора что-то менять. Считаю, Беларусь для изменений созрела.
Проведу аналогию со спортом. Не знаю ни одного тренера, который успешно руководил бы командой больше десяти лет. И если в команде нелады, то первым делом меняют тренера, а не всю команду.
