На заре советского гандбола Юрий Соломко был одной из главных его знаменитостей. Он выигрывал чемпионаты страны на большом поле и в залах, играл за сборную СССР и удостоился приглашения в сборную мира. А затем много лет с успехом тренировал многократных чемпионов из московского ЦСКА. Первая часть его воспоминаний уже опубликована на сетевых площадках БЦ. Читайте продолжение.
— Рассказывают, гандбольный ЦСКА всегда был проблемной командой, предрасположенной к всевозможным приключениям...
— Выходной у команды обычно был по четвергам. В этот день недели ближе к вечеру я садился у телефона и ждал звонка из милиции. И он не заставлял себя ждать: ваши спортсмены у нас, приезжайте...
Ну и ехал разбираться. В спорте такие истории считались обыденными, поэтому милиционеры почти всегда шли нам навстречу. Только вот если бы попадали ребята в одно отделение. А так ведь каждый раз в новое, и никогда не знал, на кого там нарвусь — на спортивного болельщика или ревностного служаку.
Иногда информация о таких историях доходила-таки до главного тренера сборной Анатолия Евтушенко. Следовал его звонок в политуправление, и меня вызывали на ковер.
Расскажу историю про карты. Как-то на туре чемпионата страны иду по гостиничному коридору и слышу в номере знакомые голоса. Стучусь. Открывают не сразу. В центре комнаты четверо играют в "дурака", а еще шестеро якобы смотрят.
И лица, конечно, возмущенные, мол, даже в "подкидного" нельзя перекинуться: "Юрий Владимирович, вот почему вы нам не доверяете? Мы же не ради карт собираемся, а об играх поговорить, обсудить тактику..."
А на кровати сидит Косик — был такой хороший игрок с Украины. Из-под него уголок купюры выглядывает. Понятно, банк там. Протягиваю ему руку, он механически тянет в ответ свою, я рывком подтягиваю его к себе, а из-под него деньги фонтаном — по всей комнате. Ну что, говорю, комсомольцы-спортсмены с активной жизненной позицией, тактику на завтра обсудим?
— А они?
— А что они? Ржут…
В Адлере на сборах брал себе комнату прямо над входом в гостиницу, чтобы лучше контролировать перемещения игроков после отбоя. Там ведь юг, девушки…
И вот на второй вечер делаю двойную проверку: сначала в 23.00, а потом в 23.30. В первой же комнате обнаруживаю пропажу игрока. Комнату на ключ, ключ в карман. И сразу — головы из номеров. Некоторые даже следом идут, чтобы финала дождаться — одного-то ведь точно нет. А я уже примерно знаю, где искать. Стучусь туда, где живут две девушки. Открывают только через пару минут. А моего-то нет! Ребята тоже в удивлении — по их расчетам, я не промахнулся. Кто-то даже под кровать заглянул — как сквозь землю!
А через пять минут пропавший входит с недовольным заспанным лицом из коридора: чего шумите, мол, разбудили. И все смеются.
— А как же он в коридор попал?
— Спустился на улицу по простыням. Спортсмены очень изобретательны. У нас в ЦСКА была гостиница, а рядом ресторанчик. Так ребята что делали: днем скупали спиртное, а вечером и по ночам продавали. Милиционеры в округе все были знакомые. Я выходил время от времени прогуляться. Понятно, торговля сразу сворачивалась.
— Однако предприимчивые ребята играли у вас в команде.
— Спорт развивает самые разные качества. Вот что было делать, если советские спортсмены отправлялись за рубеж без копейки. в кармане? Понятно, везли что-то на продажу. Кстати, спортсмены из стран соцлагеря этим тоже промышляли. Очень удобно было: наши что-то вывозили — те помогали продать, они к нам приезжали — уже наши подключались.
За рубежом, кстати, дисциплина в команде становилась на порядок строже, чем дома. Никто никуда не пропадал, не опаздывал на отбой, все ночевали в номерах. Советских людей — даже самых больших разгильдяев — выезд за пределы родины делал абсолютно законопослушными.
После утренней тренировки там всегда было время на посещение супермаркета. Мы это называли походом в музей.
Однажды водитель, который впервые выехал с нами за рубеж, восхищенно отозвался о ребятах. Мол, какие они у вас удивительные. Все дорогу говорят исключительно о музеях. Обсуждают, как бы больше их обойти, и сильно сокрушаются, что на культурную программу отводят мало времени.
Ну, я ему только кивал: так уж они устроены — затем в кругу семьи будут делиться впечатлениями. Особенно о работах современных японских мастеров.
— В армейских командах для поддержания дисциплины наверняка хватало и эксклюзивных методов.
— Как-то перешел к нам из Краснодара Валера Гассий. И во время тренировки мы с ним заспорили — в принципе по делу. Мы тогда в Хамовниках тренировались. Там мне приходилось всегда стоять спиной к двери. И только по изменению в лицах игроков догадывался, что кто-то входил в зал. Когда там появлялся начальник команды Юрий Иваныч Предеха, неизменно облаченный в военную форму, лица у игроков вытягивались. Порядок он держал железный. Короче, подслушал он наш с Гассием спор и выдал в адрес бедного Валеры такую тираду, что в зале стал слышен пролет мухи. А после этого направил игрока в распоряжение ротного старшины.
Тот выдал Гассию лом и отправил до вечера долбить лед. На следующий день Валерий все осознал и искренне покаялся. Жаль, потом у нас не задержался, вернулся в Краснодар, где его игра пошла на спад. А гандболист был классный. Мы его так подготовили, что на Олимпиаде в Монреале в составе сборной был лучшим.
Тогда у нас хорошая обойма была. Ребята приходили в ЦСКА и росли. Иногда по девять человек в сборную Союза отправляли, выезжали без них вторым составом на турниры за рубеж и там всех побеждали.
— ЦСКА — это же конгломерат всевозможных видов. Созвездие великих тренеров...
— С ними встречался главным образом на собраниях в отделе спортивных игр, куда были приписаны теннис и фигурное катание. Собирали нас, либо когда кого-то принимали в партию, либо наоборот.
— С кем не бывает...
— Это точно. Например, с Валерой Харламовым или знаменитым тренером фигуристов Станиславом Жуком.
— В фильме "Легенда номер 17" герой на Харламова похож?
— Не очень. Помню, Валерий рассказывал: "Выхожу из дома на тренировку, в голове никаких посторонних мыслей, скорее бы на лед. А напротив магазин. Ладно, думаю, загляну, только на минутку. Зашел, посмотрел, что там на прилавке, и чувствую: надо брать…"
На тех собраниях кого только не было в качестве антигероев… Одних только хоккеистов — от Фирсова до Гусева. Вот и я со временем выпал из числа персонажей положительных. После этого моя карьера в ЦСКА сама собой и закончилась.
— Расскажите.
— Отправились мы 1983-м в ФРГ — играть финал Кубка чемпионов против "Гуммерсбаха". Там руководитель делегации сообщил интересную новость: из "Адидаса" пришло письмо, они выдают нам спортивную форму.
Немцы форму привезли. Пока мы с ними общались, ребята разобрали все комплекты, а четыре остались вроде как лишними. Но мы же там одной командой: отдал их тому же руководителю делегации, массажисту и так далее. Решили, если возникнут вопросы, мы за эти комплекты заплатим.
Сыграли мы в новой форме — победили на выезде, кстати. Сделали фото, приехал в Москву, отчитался, что форма приносит удачу. Вроде как конец истории.
Но какое-то продолжительное время спустя прибегает на тренировку тот самый руководитель делегации. Беда: "Адидас" уведомил, что ту форму выдал нам в знак благодарности. Дело в том, что долгие годы эта фирма экипировала все национальные сборные команды СССР, а потом у нее с нашим руководством случился какой-то конфликт. И вот, желая возобновить хорошие отношения, они сделали подарок армейской команде.
Так вот, согласно существовавшим в то время инструкциям, подарки стоимостью свыше ста советских рублей надо было по приезде сдавать. И за те четыре лишних комплекта формы мне влепили "служебное несоответствие" по военной линии. Кстати, уже второе — первое было после четвертого места в сезоне-80/81, когда чемпионами СССР стали минские армейцы.
Но получалось, что в этот раз несоответствие я получил вроде как за победу — ведь буквально накануне мы обыграли минчан в дополнительном матче за золото. И генерал — начальник спорткомитета Министерства обороны — на вручении медалей меня успокоил: мол, не волнуйся, я тебе несоответствие дал — я его и сниму.
Но дальше в дело вступала система — прежде всего партийная организация. Ведь если Соломко получил несоответствие, то надо было вынести ему выговор. Формулировку и сейчас помню: за отказ в оказании содействия руководителю делегации в оформлении формы, полученной от иностранной делегации, в установленном порядке.
Собрание прошло быстро. Товарищи, кто "за"? Товарищи поднимают руки, не глядя мне в глаза. Смотрю на них — вроде и обидно. Но понимаю, что если они не проголосуют, то завтра окажутся на моем месте. Беда была в том, что вместе с этим партийным выговором я автоматически становился на какое-то время "невыездным".
И вот тогда я совершил ошибку, за которую кляну себя до сих пор. Работа на одном месте с хорошим результатом порождает завышенную самооценку. Почувствовал себя королем. Явился к генералу и отрапортовал: "Поскольку я "невыездной", то не могу нести ответственность за результаты игр команды за рубежом. Поэтому снимайте меня с должности главного тренера".
Вот разве можно говорить такое людям, которым все до фонаря?! Генерал сказал: ну ладно. И издал приказ об увольнении.
Через какое-то время поступает предложение: "Есть такая классная страна — Мадагаскар. Побудешь там полгодика, остынешь, а потом мы тебя и вернем".
А у меня такое состояние… Еще и мама тогда умерла... Одно к одному. Ладно, оформляйте на этот ваш Мадагаскар...
Команда играла уже без меня — под началом Валеры Мельника. В сезоне-84/85 в полуфинале Кубка кубков ЦСКА свел дома вничью матч со шведским "Луги". Вызывает в Москву генерал: "Вот ты бросил команду, а теперь давай обратно, и попробуй только не выиграть на выезде".
В финал мы выходим. В первом матче дома выигрываем семь мячей у "Барселоны". И тогда меня снова вызывает генерал. Пришло письмо, мне надо срочно быть на Мадагаскаре.
Говорю: подождите, дайте слетать в Испанию и чемпионат закончить. Нет, это невозможно. Команда полетела в Испанию без меня. Кстати, там уступила те же семь мячей и трофей проиграла...
На Мадагаскаре пробыл три с половиной года. Меня назначили старшим группы тренеров, куда входили люди известные: штангист Леонид Жаботинский, футболист Володя Мунтян, боксер Валериан Соколов, легкоатлеты Эльвира Озолина и Янис Лусис.
Озолина даже тренировала мою дочку. Когда потом приехали в Австрию, то в юношеской команде "Хипобанка" Таня была лучшим бомбардиром — во многом благодаря скорости и физической базе, заложенной олимпийской чемпионкой.
Моя же армейская команда, понятно, выигрывала чемпионаты Мадагаскара.
Когда вернулся домой, то понял, что устроиться уже никуда не могу. Да и из армии надо уходить — стукнул полтинник. Пришел на выручку Юрий Климов — взял третьим тренером в МАИ.
И вот как-то поехал я туристом на чемпионат мира 1990 года. А там югославы, которые хорошо меня знали. Пригласили работать с белградской "Црвеной Звездой". Я, когда команду увидел, подумал, что чемпионат мы выиграем на одной ноге — парни как на подбор, высокие и здоровые.
Но все оказалось сложнее. И чемпионат у них был неплохой — много хороших команд, и я форму подрастерял за время скитаний. Но главное — в Югославии начиналась война.
В Хорватии играть вообще стало невозможно: в нас летели апельсины, бананы и хорошо, если только они. Короче, переехал оттуда в Австрию, пригласила команда "Маргаретен" — неоднократный чемпион страны.
Получилось, что я уехал от "югов", а они следом — бежали от войны. В команде был игрок по фамилии Дуракович. Так его земляки наставляли, чтобы он меня из клуба выжил, чтобы можно было туда взять своего.
Дочка тем временем училась и играла. Правда, в основном составе "Хипо" закрепиться тогда было невозможно — по сути, это была сборная мира с лимитированным числом легионерок.
Но ничего. Позже мы с Татьяной открыли бизнес. Фирма занималась шоп-турами для предпринимателей. Возили их на местные фабрики, заказывали товар, занимались его пересылкой. Все шло хорошо, и я даже удивлялся, как много людей, оказывается, обо мне знают или что-то слышали о гандбольном ЦСКА.
А однажды Мельник пригласил на чемпионат Европы среди ветеранов. Поехал на машине в Данию. Там ребята выиграли золото: Гопин, Тюменцев, Сукосян и компания. Возвращался домой — 900 километров за рулем. И всю дорогу думал, что все-таки моя жизнь — это гандбол.
На следующий год командa собиралась снова. Валера опять позвал: ты не против в Италии ребят потренировать? Поехал и снова почувствовал себя тренером. На следующий год история повторилась, и мне захотелось чего-то большего.
А Мельник был еще спонсором команды из высшей лиги. "Давай, поеду в твой Наро-Фоминск тренером". — "Давай!". Бросил фирму — поехал в Подмосковье.
— Смело.
— Пробыл там два года. Хватило, чтобы понять: гандбол шагнул очень далеко вперед. И мне его уже не догнать. Команде не помогал.
Вернулся в Европу. Переехал в Мюнхен. Здесь сейчас и живу. Внук учился в школе и тренировался. Я взялся за его команду тринадцатилеток, и мы стали чемпионами города. Но что толку — в Баварии нет ни мужской, ни женской команд. Ушел парень в футбол ушел, и вроде у него там получается.
Под Мюнхеном есть гандбольный клуб, играющий в баварском чемпионате. Попросили у меня резюме. Я там сдуру написал все свои титулы и регалии. Так они ответили, совсем не богаты и просто не в состоянии предложить мне столько денег, сколько я заслуживаю.
Вот и думаю: скромнее пора быть. Кого сейчас интересует вчерашнее, а то и позавчерашнее?
А с другой стороны, у меня точно хватит багажа, чтобы как-нибудь разобраться с этим баварским чемпионатом и на взрослом уровне…
