Двукратный олимпийский чемпион Игорь Чумак мог умереть дважды. Об этих случаях он рассказывает без особой охоты, но с привычным спокойствием сильного человека.
Он из того несгибаемого поколения, представителей которого советский поэт Николай Тихонов ассоциировал с металлом для производства гвоздей. Рассказывая о драматичных перипетиях своей судьбы, он даже улыбается: мол, повезло оказаться в нужное время в нужном месте.
В нужном месте он оказался вскоре после Олимпиады-92, победной для уже не советской сборной СНГ. Птенцы Спартака Мироновича и Владимира Максимова разлетались и гнездились по всей Европе. Наш герой выбрал Францию, где и живет до сих пор.
Читаем историю жизни одного из лучших вратарей советского гандбола.
— Андрей Тюменцев рассказывал, как на тренировках во Владивостоке его любимый детский тренер Юрий Рогонов представлял вас ребятам не иначе как будущего олимпийского чемпиона. Те от души смеялись, потому что десятилетний Игорь Чумак уж точно не был похож на будущую звезду.
— Да, по словам Тюменцева, мой внешний вид о будущих титулах никак не говорил: толстенький, с кривыми ножками, неуклюжий и не очень координированный. Вполне возможно, именно так все и было — я Андрюше верю. Мы, кстати, до сих пор дружим.
— Это приятно. Ведь как раз по окончании учебы во Владивостоке вы разъехались по разным направлениям.
— После десятого класса меня позвали в Краснодар — для подготовки к Всесоюзной спартакиаде школьников. Нас из Владика туда шестеро поехали. Спартакиаду, кстати, провели здорово.
Сборная РСФСР впервые заняла второе место, только украинцев вперед пропустили. В нашей команде был еще Валера Гопин — мой лучший друг. С ним потом много матчей за сборную Союза отыграли.
Но потом все дальневосточные земляки из Краснодара разъехались, дальше гандболом заниматься не захотели. А мой тренер вратарей Владимир Викторович Пьянков — царство ему небесное — предложил: "Оставайся, и я сделаю из тебя вратаря и человека". Вот я и остался. А Пьянков поступил по-мужски: сказал — и сделал. Каждый день меня лепил.
— На перспективного голкипера наверняка стали претендовать лучшие клубы Советского Союза.
— Это да. Валерий Мельник из ЦСКА звонил. Говорил, уже пошил мне сапоги. Спартак Миронович в минский СКА приглашал.
— Это лучшие варианты на то время.
— Можно сказать, что армейскую службу я прошел в астраханском "Динамо". Забрал меня туда Владимир Гладченко. ЦСКА меня совсем не прельщал. Все эти военные дела: погоны-звездочки-портупея? Да ну… Я ведь и в Астрахани в войсках не служил, только числился.
А насчет Минска имелась твердая установка гостренера Владимира Максимова, который уже тогда был в российском гандболе всевластен: РСФСР не покидать, конкурентов из других республик не усиливать. В советское время старших надо было слушаться.
— Самым старшим в советском гандболе долго был Анатолий Евтушенко. Хороший тренер?
— В первую очередь он великий организатор. Если между нами, то в сборную все приезжали уже готовыми. Но когда команда столько лет держалась на таком уровне, это говорило, что человеком Анатолий Николаевич был незаурядным.
— Помните его знаменитые мотивирующие речи?
— Как их забудешь? Война и немцы. Как правило, за немцев Анатолий Николаевич брался в перерывах после плохих первых таймов: "Ваши отцы и деды встанут из могил и спросят: да что же это вы делаете на немецкой земле?"
Помню, как во Владивостоке перед отлетом на Олимпиаду в Сеул нас повели на встречу с трудовым коллективом продавщиц ГУМа. Когда Евтушенко стал рассказывать им, как мы пашем, не выходя из спортзала, сколько у нас травм, переломов и прочих бед, девчонки почти рыдали и готовы были жалеть нас прямо там.
Анатолий Николаевич — человек большого артистического таланта. Он самую обычную историю мог рассказать так, что она становилась легендой.
— О вашем краснодарском СКИФе ведь тоже многое можно было рассказать...
— Я начинал играть за клуб, когда наши основные конкуренты обретались все больше в нижней части таблицы. Мы боролись за то, чтобы не вылететь из "вышки". Иногда, правда, давали прикурить и грандам.
Помню, на туре в Запорожье выиграли не только у хозяев, но и у минского СКА, и у "Гранитаса". А это были очень серьезные команды. Потом, правда, мы эти очковые накопления благополучно спускали, потому что проигрывали соседям по таблице.
— Главная неприятность для вратаря — когда мячом попадают в лицо?
— Я мяча никогда не боялся. Если в меня кто-то случайно засаживал, становился только злее. А случаи, когда кто-то специально бросал в лицо, можно пересчитать по пальцам.
— Пересчитайте.
— Хм… Ну если только Вальдемарас Новицкий. Когда-то, где-то и уже давно. Но в гандболе как? Если вратарю от кого-то прилетает с умыслом, то ребята потом этого человека убьют.
У нас в СКИФе был линейный Серега Покуркин. Если Андрея Лаврова или меня задевали, то он потом этого снайпера по всей площадке ловил, чтобы дать по печени. У Вани Левина такой же темперамент. Уровень у нашей команды был пониже, чем у фаворитов, но за эти бойцовские качества и они нас уважали.
— А Новицкий, выходит, бесстрашный?
— В чужую голову ведь не залезешь. Да и случалось такое нечасто. Но, если попадал, то сразу же получал свое от наших. Никто не смотрел, что он капитан сборной. Я же говорю: в Краснодаре играли ребята простые.
— Отчего-то мне кажется, что главной проблемой Игоря Чумака был не знаменитый литовский разыгрывающий, а собственный вес.
— Это точно. Когда вес большой, а нагрузки зашкаливают, это сразу чувствуют колени. Доктор сборной Роман Сергеевич Зубов вечно присаживался ко мне на летних сборах и давал рекомендации: "Вот это ты, Игорек, ешь, а вот этого тебе не надо…"
— Посадить богатыря на салаты?
— Не настолько радикально. Мяса можно было съедать сколько угодно, супы, борщ — только в путь. Ограничивали в хлебе и гарнирах — картошке, макаронах. Но, естественно, потом приезжал домой, и вся эта диета улетала в тартарары. Когда молодой, то такими проблемами не заморачиваешься. Мучения начинаются позже, как у меня сейчас.
— Кто в сборной СССР был в этом плане самым правильным? Чтобы без вредных привычек, да вдобавок еще и питался по науке.
— Андрюха Тюменцев. Он до сих пор все такой же спортсмен. Вечный, я считаю. Не пил, не курил и сейчас этим не балуется. Каждый день тренируется, бегает, плавает, в ветеранских чемпионатах участвует. Я им восхищаюсь и очень его люблю.
Юра Шевцов такой же. Всегда был серьезным человеком. Знал, чего хотел.
— Правда, что в то время все вратари курили?
— Нет. Но я курил. Еще с владивостокского детства. Но вот уже двадцать лет как бросил. А вообще знаете, как после матча закурить хотелось? Но в Союзе, понятно, этого было не сделать. Зато когда переехал в Монпелье, то прямо в раздевалке сидел и смолил до тех пор, пока не надоест.
— И никто слова не говорил?
— Когда приехал, то скромно держался. Но потом посмотрел: во Франции никто себя ни в чем не ограничивает! Они и курят, и пьют не меньше нашего. Короче, понял, что вокруг нормальные люди.
— Мы еще не поговорили о ваших победных Олимпиадах. Какая запомнилась сильнее?
— В Сеуле — первые впечатления всегда самые-самые. Мы тогда очень грамотно сделали, что по приезде провели "товарняк" с хозяевами. И ничего с этими шустрыми корейскими ребятами не смогли поделать, хотя играли в полную силу.
Кто же тогда знал, что на Играх корейцы отчешут всех в параллельной группе? Европейцы не знали, как с ними бороться. А мы уже были учеными и к финалу сделали выводы.
Хорошо, что проиграли чемпионат мира в 1986-м. Там в Швейцарии, кроме меня и Гопина, играли все старики; Сергей Кушнирюк, Олег Гагин, Саша Анпилогов — это ребята со старыми боевыми заслугами. Но они уже не тянули, накатывала новая волна. После этого в сборную пришел Миронович. И для нас начался совсем другой гандбол.
— Знаем. Инопланетяне. Команда двадцать первого века!
— Та сборная была действительно очень сильной. Мы были в шоке, когда проиграли шведам в Праге чемпионат мира в 1990-м. Были так уверены в себе, что еще до финала ходили и размахивали флагами. Вот и намахались. Хотя по игре были выше соперников на голову. Привозили всем по десятку мячей.
— В Барселону поехала уже другая команда — значительно обновленная и резко помолодевшая.
— И поэтому уже шведы оказались на нашем месте, наступили на те же грабли. Они тоже в мыслях выиграли золото раньше финала, как мне показалось.
— Между этими двумя золотыми медалями у вас была еще одна — в чемпионате Союза 1990-го, с астраханским "Динамо".
— Такое тоже не забудешь. Звездный час астраханского гандбола. В суперфинале победили не кого-нибудь, а неоднократного чемпиона СССР и свежеиспеченного обладателя Кубка европейских чемпионов минский СКА. Там еще играли очень серьезные мастера. Но и у нас были Слава Атавин, Олег Киселев, Вася Кудинов, Юрий Кидяев. Ну и мы с Тюменцевым...
— Знаю, что после сеульской олимпийской победы вам дали квартиру в Краснодаре и помогли купить "Волгу" по госцене. А как поощрила своих героев Астрахань?
— Аналогично. Но от квартиры я отказался. У меня уже была краснодарская, и я собирался туда возвращаться. Ну а ребята в Астрахани стояли в очереди. Зачем было у них отрывать?
— Поступок!
— Не считаю, что совершил нечто экстраординарное. Счастлив тот, кому хватает. А по тем временам я ни в чем не нуждался. А двумя кусками можно было и подавиться. Как думаете?
— В начале 90-х ведущие советские игроки стали разъезжаться по Европе…
— У меня были три варианта: Испания, Германия и Франция. В первых двух странах играли уже многие наши. Причем про Испанию говорили, что там могут "кинуть" с деньгами. Поэтому выбрал Францию. Было интересно узнать, какая она страна.
— И какая же?
— Хорошая. Главное, что не разочаровался в команде. Контракт с "Монпелье" подписал, как только он вышел в первый дивизион. И с ним же через три года стал чемпионом страны.
— В 2003 году, уже без вас, клуб стал победителем Лиги чемпионов. А потом повторил успех через пятнадцать лет, год назад...
— Все это время команда жила ярко и интересно вместе со всем французским гандболом. А началось там все с нашего десанта иностранцев, они задали тон и класс.
— А сейчас вы где?
— Живу в Безансоне и занимаюсь с вратарями в городе неподалеку. Население там около ста тысяч. Но есть по двадцать команд мальчиков и девочек. То есть в каждом колхозе у них хватает молодых способных ребят, которыми пополняются сборные.
Важно, что есть так называемые "цыплята" — малыши четырех лет. То есть в гандбол здесь попадают не по остаточному принципу, как это бывает у нас. Во Франции наш вид спорта абсолютно самодостаточен. По популярности он опережает и баскетбол, и волейбол.
Поглядываю в интернете российский чемпионат и вижу, что разница очень большая. Но посмотришь, как здесь работают детские школы, и понимаешь, с чего она начинается.
— Что скажете о ментальности французов? Поняли ли вы их душу за эти двадцать с лишним лет?
— Свободный народ. Расслаблены донельзя. В понедельник с утра половина предприятий не работают, чтобы люди пришли в норму после выходных.
— И что же они бунтуют на улицах?
— Все дорожает, а зарплаты не поднимают. Так что людей можно понять. Народ здесь довольно легкий на подъем. Чуть что — выражают мнение.
— Как у вас с деньгами? Жить можно?
— Зарплата в гандболе небольшая. Но, слава богу, помогает путинская олимпийская пенсия. Дочки — 29 и 23 года — уже работают, живут на своих хлебах. Ира врач, Наташа аудитор.
Нам с женой много не надо, по ресторанам каждый день не ходим, но живем нормально. Тем более кое-что еще осталось и со времен активной спортивной карьеры.
— Вообще-то в вашем Безансоне есть неплохая женская команда, которой наверняка пригодился бы и тренер вратарей…
— Здесь нет такого понятия — тренер вратарей. Вернее, есть, но только у богатых клубов, которые могут себе это позволить. Иногда "Безансону" помогаю. Но это, скорее, разовые акции, когда рулевая клуба Рафаэль Тервель решает, что вратарям нужны специальные тренировки.
— Вы и сами могли бы стать главным тренером.
— Мог. И предлагали не раз. Но это не мое. Не потому, что я вратарь и гандбол в целом не знаю. Просто не тянет. Каждый должен заниматься своим делом.
— Вы выходили на площадку до 47 лет. Внушает уважение.
— Ну что сказать?.. Вратарь, если есть техника и голова, может играть долго. По поляне носиться не надо. А доигрывал я в третьей немецкой лиге. Это, как ни крути, уровень не самый высокий.
— Когда заработанные гандболом деньги закончатся, тоже наденете желтый жилет?
— Жилет надевать не стану и на демонстрацию не пойду. Если прижмет нужда, то у меня есть квартира в Краснодаре. Мы там бываем два раза в год. Но можем задержаться и дольше.
— Почему бы Краснодару не предложить вам хорошие условия, чтобы тренировали там вратарей? В принципе это касается любого российского клуба.
— Был с "Безансоном" в Тольятти в прошлом году. Недавно Женя Трефилов с "Кубанью" сюда приезжал. Мы пообщались, но предложений никаких не было. А сам я не лезу. Если кому-то надо, тот меня легко найдет. Пока, выходит, никому не надо.
— В прошлом году вы навещали и родной Владивосток.
— Мама, слава богу, жива и здорова — ездил в первую очередь к ней. Зашел, конечно, в свою спортивную школу. Тренера увидел, ребят.
Город хорошеет, но со спортом не все прекрасно. Рогонов молодец, бьется за гандбол, выбивает деньги для строительства спортивных залов. Если бы ему больше помогали…
— Как понимаю, в родной Владик вас тоже не зовут.
— А что там делать? Есть только детская спортивная школа, а команды нет. А если и появится, то откуда взять денег, чтобы летать по всей России? Это должен быть умопомрачительный бюджет. Да и другим командам, думаю, совсем не улыбалось бы туда добираться. Замкнутый круг.
— Где видите себя в будущем?
— Пока здесь. Работа есть, близко к детям. Летом слетаю в Краснодар, поговорю с ребятами. Может, там что-то образуется.
— Пенсия французская тоже впереди?
— Да, могу на нее претендовать, хотя из-за недостаточного стажа — не на полный объем. Мужчинам в этой стране, как, впрочем, и женщинам, она положена с 62 лет.
Вот вы спросили, только так о ней и вспомнил. Вообще об этом не думаю, живу сегодняшними делами. Хотя, наверное, крошечной она не будет. Я ведь здесь аккуратно плачу все налоги.
Стране этой, как ни крути, жизнью обязан. Французы уже дважды меня с того света вытягивали. Года три назад почувствовал боль в плече. Пошел к кардиологу. Присосок наставили, картина вроде нормальная. Но жена Лена с Ирой сказали: "Давай-ка проверяйся дальше".
Сел на велоэргометр, стал крутить педали. Здесь у меня и оторвалась холестериновая бляшка, перекрыла артерию. Сердце встало. Хорошо, что аппаратура нужная была рядом. Дали два разряда, оно снова заработало. Короче, повезло.
Меня сразу в госпиталь, поставили стенты. Теперь надо не забывать принимать таблетки, чтобы кровь разжижалась. Ну и плюс щитовидки нет. Вырезали, когда рак нашли.
— А это когда случилось?
— Лет восемь уже прошло. Сдавал анализы, и одна цифра оказалась не такой, как надо. Лена с дочкой и тогда сказали: "Иди и проверься". В щитовидке нашли шишку в два сантиметра. Хирург в госпитале сказал: "Если опухоль не злокачественная, то половину железы оставим".
После наркоза проснулся, узнал — вырезали всю. И тогда повезло.
— После таких проблем активный образ жизни, наверное, не рекомендуется.
— Нет, почему? Есть, конечно, ограничения — выпивать нельзя, есть жирное, курить — ну так я уже давно бросил. Нужно не забывать только утром и вечером про таблетки.
— Тюменцев с Гопиным на ветеранские чемпионаты не зовут? Они там звезды.
— Лет пять назад отправился с ними на один такой — в Италию. Неплохо провели время, да и сыграли хорошо. Но потом спонсоров не стало. Ребята еще ездят играть за Одессу, а я уже нет.
— А если бы деньги нашлись?
— Поехал бы, зачем отказываться? Все ноги и руки мне прооперировали еще в гандбольные времена, но ходить-то могу. А в воротах и этого хватит…
