Интересный круг делает судьба Андрея Синяка: на 53-м году жизни чемпион бундеслиги решает закрыть старинный гештальт — закончить, наконец, образование в Белорусском университете физической культуры!
Для этого он регулярно прилетает на сессии в Минск и тратит свободное время на гандбол, где и был обнаружен корреспондентом БЦ — на матче женских сборных Беларуси и России.
Стал водителем сорокатонного грузовика
"Смотри, как та девочка обыгрывает и выносит руку — не каждый армеец так может", — говорит он экс-главному тренеру СКА Игорю Папруге, провоцируя того на дискуссию. И погружается в неё с видимым удовольствием. Тут понимают, тут все свои.
"Чемпионат Европы откроет нам новые имена!" Людмила Бодниева — о матчах с Беларусью и Евро-2024
Кажется, Синяк не лукавит, когда говорит, что после получения диплома останется работать в родном городе. И эта необычная история явно требует подробностей.
— После окончания карьеры игрока в 2010 году я сдал на тренерскую лицензию и затем три года работал с клубами в третьей, региональной лиге. Потом не сошёлся взглядами с руководством, получил предложения от других клубов, но надо было уезжать на другой конец Германии. И я понял, что в жизни надо что-то менять.
Следует сказать, что моя жена Ирина — большая умница, со своим белорусским техническим образованием она сделала довольно успешную карьеру и до сих пор занимает хорошую должность в автомобильном конструкторском бюро. Наша земля Баден-Вюртемберг известна знаменитыми марками Porsche и Mercedes — и искать добра от добра не хотелось.
Всё-таки я устал от переездов по всей Германии еще во время карьеры и уже хотелось иметь стабильную работу недалеко от дома. А учитывая, что меня всегда тянуло к тем же автомобилям, то я сдал на все необходимые категории и стал водителем сорокатонного грузовика.
Восемь лет пять раз в неделю ездил по одинаковому маршруту — от одного завода к другому. В какой-то момент поднадоело, да и здоровья ночная работа (а я работал преимущественно в это время) не прибавляет. Зрение садится и, главное, давление начало прыгать. А для водителя такой махины потерять сознание за рулем — так себе вариант.
И опять же — движение на дорогах в сегодняшней Германии даже отдалённо не напоминает то, что было хотя бы десять лет назад.
— Понаехали?
— И это тоже. Не имею ничего против тех, кто приезжает в эту страну в поисках лучшей доли и становится законопослушным гражданином, честно отрабатывающим свой хлеб, но, увы, это можно сказать далеко не обо всех иммигрантах.
Германия уже не та — и это чувствуется практически везде: в магазинах и на тех же дорогах. Где та культура, которой раньше все восхищались?! Всё перевернулось с ног на голову. Проблемы в экономике, проблемы в коммуникации и так далее.
Честно скажу — дома, в Минске, я от этого всего отдыхаю. А учитывая, что весь мой круг общения завязан на гандболе, то однажды пришла в голову идея получить-таки высшее образование в вузе, куда поступил в 1989 году. Уже подсчитал, что в случае успешного завершения учёбы в университете физической культуры её длительность составит в общей сложности 37 лет.
"Брест" — команда уровня бундеслиги, но, скорее, из середины
— Похоже, это заявка на национальный рекорд!
— Если бы — со мной учится парень, который поступил ещё в 1985-м! Раз в четыре месяца прилетаю в Минск на сессии. Учиться непросто, в таком возрасте мы уже отвыкли от учебников, но если есть цель, то это не самая большая проблема.
В Германии у меня устроенная жизнь, во время карьеры я хоть и не был самым высокооплачиваемым игроком, но кое-что отложить удалось. Главное — это собственный дом. В нынешней Германии, раздираемой постоянными кризисами, это очень большое подспорье, потому что аренда безумно дорогая. Моя дочь работает стюардессой в "Люфтганзе" и живёт в Берлине, так что этот вопрос нам с женой известен не понаслышке.
— И всё-таки — зачем немцу белорусское образование?
— Всё просто — это универсальный проездной билет, который котируется и здесь, и там. Могу работать как старшим тренером клуба, там и обычным учителем физкультуры. И мы знаем немало примеров того, как игроки из бывшего СССР потом трудоустраиваются в немецких школах благодаря этому самому советскому диплому.
Ну и плюс у меня тренерская лицензия, по которой я могу работать с командами вплоть до второй лиги.
— Сдаётся, белорусские команды как раз под эту категорию и подходят.
— Вчера провел весь день в зале на Бурдейного и увидел в деле все ведущие отечественные клубы. "Брест", конечно, команда уровня бундеслиги, но, скорее, из середины, не выше.
Минский СКА — это вторая бундеслига. И опять же — не из числа лидеров. Ну а всё остальное — "Машека", МОГК и так далее — это третья и ниже.
— Есть что поднимать, не так ли?
— Если серьёзно, то я хотел бы работать в Беларуси. Всегда считал себя гастарбайтером, задержавшимся в Германии немножко больше, чем следовало бы.
Всё-таки в Минске все мои друзья. А за 28 лет в Германии друзей я себе так и не нашел. Есть знакомые, коллеги по работе, но не больше. А с нашими ребятами — тем же Юрой Шевцовым или Геной Халепо — особенно не пообщаешься лишь потому, что мы живем всё-таки на приличных расстояниях друг от друга.
А тут…
— Это да, все друзья на ведущих ролях: Андрей Крайнов в СКА, а Дмитрий Торгованов в "Зените"!
— Ну пока что у меня нет высшего образования и тренером работать я не могу. Хотя и не скажу, что грежу о команде мастеров. Меня вполне удовлетворит работа с подростками лет 14-15. Тем более в Германии я уже имел дело с этим возрастом, который считаю определяющим для карьеры игрока.
Победа в чемпионате Германии казалась вполне рядовой
— Давай честно: игроком ты был хорошим?
— Точно не лучшим в мире, но выше среднего. Кое-что выиграть получилось: чемпионат и Кубок Германии, три Суперкубка, был и выход в полуфинал Лиги чемпионов.
— Чемпионат и Кубок выигран с "Лемго". Это лучший клуб в карьере?
— Нет, всё-таки назову "Кронау", позднее ставший "Райн Лёвен". Мне там реально было комфортно играть. Шевцов собрал сборную восточного блока: поляки Славомир Шмаль и Мариуш Юрасик, ну и наши — Олег Великий, Дима Торгованов, Андрей Климовец, Сергей Шельменко, я. Плюс Уве Генсхаймер, который потом стал настоящей легендой немецкого гандбола.
Мне все рассказывают, какой семьёй было минское "Динамо" в годы своего расцвета, так вот "Кронау" — это его немецкая версия.
"Динамо" бежало… Как белорусский суперклуб из Минска за 5 лет прогремел в Европе, сгорев на взлёте
— Олег Великий действительно был суперзвездой?
— Вне всякого сомнения. Выдающийся игрок, мы не очень часто играли вместе, он постоянно боролся с онкологией и делал это настолько мужественно, что у меня и сейчас дыхание перехватывает, когда о нём вспоминаю.
Возвращаться каждый раз на площадку после таких ударов — это дорогого стоит… И вообще у нас были сплошь бойцы. Скажем, Дима Торгованов — большой авторитет, который всегда мог сказать своё веское слово. И его слушали.
Проект был интересным, нас собрали практически на пустом месте. Вышли из второй лиги в бундеслигу и сразу начали представлять опасность практически для любого клуба. Хотя никто в нас не верил. Помню, в полуфинале Кубка попали на "Киль" — и на нашу победу давали коэффициент порядка 7-8!
— Отличная возможность поставить на самих себя.
— Никогда не играл на ставках. И не очень-то понимаю людей, которые этим занимаются. Да и не азартный, никогда не играл в карты на деньги. Хотя у многих клубов в этом плане имелись богатые традиции.
Едешь на автобусе весь день, и всё это время в салоне, ни на секунду не останавливаясь, идёт игра. Люди выигрывали и проигрывали довольно приличные суммы, но так как удача распространялась на всех примерно равномерно, то на обстановку в команде это не влияло. Так, хорошее проведение времени, которое надо убить.
Ну а "Киль" мы тогда обыграли и в финале уступили "Фленсбургу" лишь в дополнительное время, что, конечно, было обидно.
Парадоксально, самые большие титулы выиграны с "Лемго", но там я не чувствовал такой свободы. Это был мой первый зарубежный клуб, и я не понимал, куда вообще попал.
После победы в чемпионате в городе царил неслыханный ажиотаж. Нас возили в открытых кабриолетах, на центральной площади собиралась тьма народа. Все радовались и едва ли не плакали от счастья.
И это, признаться, порядком озадачивало. К тому времени я уже несколько раз выиграл чемпионат и Кубок Беларуси, и поэтому победа в немецком чемпионате тоже казалась вполне рядовой. Ну выиграли — и ок, плакать-то зачем?
Можно представить, до какой степени я тогда находился на своей планете. А виной тому было моё полное незнание немецкого языка, который в школе я, понятно, не изучал.
По сути, бросили в воду: как хочешь, так и карабкайся. Хорошо, что тренером был Юрий Шевцов. И понятно, он мне помогал. Но сразу сказал: "Учи немецкий!" — и на сборах всегда селил с местными ребятами.
Ещё один плюс — в команде был восточный немец, он меня везде за собой таскал. Благодаря ему я изучил всю ночную жизнь Лемго и окрестностей — конечно, до тех пор, пока не приехала семья.
Выучил язык только благодаря тому, что каждый день 24 часа подряд находился в окружении его носителей. Для меня до сих пор остаётся загадкой, как можно овладеть чужим языком в отечественном лингвистическом институте!
Убери у немцев из ворот Вольффа — и на каком месте они бы оказались?
— Что понял о немцах за это время?
— Такие же, как и мы. Ментально, понятно, есть отличия, на за эти годы грани очень сильно стёрлись. Когда я приехал в Германию, то отношение к нам было — "обнять и плакать", потому что нам, бедным и несчастным, нужно было помочь, но теперь… Они уже ничего хорошего от иностранцев не ждут — и, увы, их можно понять.
— Жаль, что сборной Беларуси со всем её грозным составом в девяностые ничего так выиграть и не пришлось…
— Это вопрос мне задают постоянно, и до сих пор не знаю на него ответа. Кто-то говорит о том, что нас испортила неожиданно свалившаяся на головы свобода. Но ведь то же самое произошло и с россиянами, которые, прямо скажем, в свободное время тоже не пили исключительно минеральную воду, но им ведь как-то удалось выиграть и чемпионат мира, и Олимпиаду
Если взять игровые позиции, то ни в одной из них мы не были хуже — ни края, ни полусредние, ни разыгрывающие, ни линейные. Единственное, в белорусской школе гандбола самым слабым местом всегда были вратари. Вернее, недостаточно надёжным. Помню, читал интервью Мироновича, в котором он сказал, что если бы у нас в воротах был Андрей Лавров, то мы точно так же могли выиграть и "мир", и Олимпийские игры. Трудно не согласиться.
Вратарь сегодня даже не половина команды, а значительно больше. Убери у немцев из ворот Вольффа — и на каком месте они бы оказались на Олимпиаде?
— Со Спартаком Петровичем, кстати, давно виделись?
— Да на днях буквально. И он к моей учёбе не относится скептически. Говорит: "Молодец, будешь у нас хорошим тренером!" Видит, как хочется надеяться, во мне какой-то потенциал.
— Единственное, несколько поздновато начинаешь, согласен?
— А если я выиграю чемпионат мира в 60 лет, то что, кто-то будет заглядывать ко мне в паспорт?
— Осталось только его выиграть.
— Это само собой. Но моё преимущество в том, что у меня есть опыт работы с разными школами гандбола — не только советской, но ещё немецкой и шведской. Неплохо, конечно, было бы познакомиться и с испанской, но с её представителями поработать не удалось.
Главное же — те молодые ребята, которых довелось тренировать, подходили и говорили: "Тренер, спасибо, ты очень многое нам дал".
Когда вывели меланому, то заодно вырезали и все родинки
— Как со здоровьем?
— Сейчас всё нормально. Но у меня ведь тоже бы период, связанный с онкологией.
— Так спокойно об этом говоришь…
— Потому что она была. История началась лет 10 назад. Меланома кожи, это случилось вскоре после того, как умер Великий. У него тоже с этого началось. Но у меня на видном месте, и врач сразу обратил на это внимание. А у Олега на теле — и это не бросалось в глаза.
Вначале это было родимое пятно — по сути, доброкачественная опухоль, которая потом начала темнеть и менять форму. Меня обследовали и отправили на операцию.
Когда вывели меланому, то заодно вырезали и все родинки, чтобы не рисковать. Сейчас ни одной нет. Потом каждые полгода ходил к врачу и пять лет стоял на учете. А потом и с него сняли.
После этого всё уже кажется ерундой. Подумаешь, колено, на котором за карьеру было четыре операции, реагирует на изменение погоды словно барометр! Так это и неплохо, всегда знаешь, брать с собой зонт или нет…
Фото: личный архив Андрея Синяка