Он много лет возглавлял "Ростов-Дон", а сейчас как будто ушел в подполье. О Сергее Белицком говорят и пишут мало. А между тем 55-летний гандбольный тренер в строю и работает довольно напряженно. Впрочем, в его графике отыскалось окно для встречи с посланцами БЦ Сергеем Приголовкиным и Артемом Шмельковым. Наш лихой комментаторский тандем взял за правило находить интересного собеседника в каждый свой выезд на берега Дона.
— Знаем, что от любимой игры вы не отошли. Но не вполне представляем, чем именно сейчас занимаетесь.
— С легкой руки гендиректора "Ростов-Дона" Антона Ревенко в клубе создана еще одна команда резерва. В молодежном первенстве Суперлиги ростовских команд сейчас две. Ту, что постарше и посильнее, возглавляет Ольга Карпенко. А моя называется "Ростов-Дон-3".
В последнее время в Ростове с гандбольной детворой стало явно лучше. Но что такое детские соревнования на региональном уровне? Пять игр зонального отбора плюс пять-восемь в финале. По сути, это крохи. И очень хорошо, что клуб создал условия для заметно большей и более качественной игровой практики.
В молодежной лиге сейчас играют девочки не старше 1998 года рождения, но моим по 16-17 лет, это минимально возможная возрастная планка. Задача — растить и передавать Ольге Эрнестовне самых перспективных. Есть в нашем клубном резерве и кандидаты в сборные страны своих возрастов.
— Два десятка лет вы провели на позициях главного тренера команд элитного уровня, а сейчас оказались у основания пирамиды. Это не повод загрустить?
— Воспринимаю перемены, как старый воин. Не только от нас все зависит, верно? Два года назад был замдиректора ДЮСШ. Бумажки, подписи, отчетности — вот это ужас! А сейчас в своей стихии, работаю в зале. И, конечно, не теряю связи с девчатами из главной ростовской команды. Там же полсостава игравших еще у меня: Лена Сливинская, Майя Петрова, Марина Судакова, Регина Шимкуте, Галя Мехдиева, Влада Бобровникова, Аня Сень…
— До окончательного и бесповоротного прихода в гандбол вы ведь потрудились и в далеких от него сферах?
— Довелось. Окончил Ростовский институт инженеров железнодорожного транспорта по специальности "инженер-электрик". По распределению я попал в один ростовский секретный "почтовый ящик". И там молодого специалиста с вечной тягой к кочевой жизни, что называется, сразу нашли. В тот первый год работы примерно половину времени мотался по командировкам: Питер, Средняя Азия, Прибалтика, Молдавия…
Потом был Таллинн. Родственники первой жены устроили меня в войсковую часть. Гражданского человека — на солидную должность ранга подполковника, инженером по оборудованию. Один кабинет в центре города, другой — в порту. Мой порученец вручал мне журнал — расписаться за все приходившие-уходившие грузы. Я мало в этом понимал, начал задавать вопросы. Мне ответили: Сергей Анатольевич, не извольте сомневаться, все точно подсчитано — только подписывайте. Каждый день находил в журнале по свежей купюре неизвестного происхождения.
Тогда через пару недель как раз подоспело Восьмое марта, а в моем подчинении была группа дам бальзаковского возраста, боевых и решительных. Раздобыл шампанское, цветы, конфеты. Зашел к ним в комнату как мушкетер, а реакция — вялая: спасибо, но вы через полчасика еще зайдите. Так и сделал. Подозреваю, таких столов, что я там увидел, не сервируют даже в Кремле! Потом был еще русский ресторане в Старом Городе. Домой я вернулся темной ночью в... карете! Она была настоящая, с кучером в ливрее. Оказалось, мои девушки специально подогнали ее с "Таллинн-фильма"...
— Это похоже на завязку карьеры обеспеченного человека — куда более благополучной и перспективной, нежели случаются у гандбольных тренеров. Не каждый сбежит от такого в родной Ростов, чтобы снова оказаться в спортивной среде.
— Так получилось, что из Эстонии я уехал один, без жены. Спустя время она тоже вернулась в Ростов, и мы развелись. А гандбол в принципе оставался рядом со мной все это время. Например, командировки от "почтового ящика" старался подгадывать под даты и адреса туров высшей или первой лиг — и мужских, и женских. А в первый же день после Таллинна столкнулся в ростовском троллейбусе с давним гандбольным товарищем Толей Журавлевым. И как-то сразу почувствовал себя в родной стихии, понял, что уезжать отсюда никуда не хочу, что хватит бегать от гандбола и что инженерное образование мне больше не пригодится.
— Как там в хорошей песне? Новая жизнь разбежалась весенним ручьем?
— Я устроился учителем физкультуры в самую обыкновенную школу по месту жительства. Моим напарником стал тот самый Толик Журавлев. Он набрал гандбольную секцию мальчиков, а я — девочек.
И вот представьте, дети из моего первого набора потом два раза выиграли в разных возрастах первенство России, почти полным составом перешли в дубль "Ростсельмаша", а одна моя воспитанница из числа первых выступает до сих пор! Это победитель Лиги чемпионов вратарь Оля Санько, в девичестве Печенкина, которая уже много сезонов играет за австрийский "Хипо". Оля уезжала туда из "Ростова" еще в мою бытность тренером. С удовольствием вспомню других девчат 1978 года рождения: Инну Березкину, Женю Ненашеву, Вику Ватулину, Наташу Орлянникову...
— С чего началась тренерская работа на высшем уровне?
— С основания клуба "Источник" в 92-м году. Сначала я работал там с женской командой, потом переключился на мужскую. Вспомню добрым словом Владимира Сергеевича Ивлева, гендиректора ростовского "Водоканала". Сам в прошлом футболист, он заболел гандболом и основал в Ростове новый клуб. Женский "Источник" с Леомарком Невядомским сразу получил место в высшем дивизионе, а мужскому пришлось начинать в первой лиге.
Ивлев при всей его занятости был человек увлеченный и легкий на подъем. Помню, как он объявился вдруг на туре в Воронеже — захотел просто познакомиться с нашими соперниками. Собрались тренеры разных команд, пообщались, а напоследок он им заявил: не смотрите, что все вы сейчас "Источник" чешете, пройдет еще сезон, вы-то здесь и останетесь, а мы пойдем играть в "вышку". И ушел. Народ посмеялся и забыл. Ростовчане финишировали тогда в первой лиге шестнадцатыми. А уже через год "Источник" действительно выиграл у московских МАИ, "Кунцево" и "Искры" переходный турнир за право выступать в сильнейшей лиге.
— Ваше главное достижение при руководстве "Источником"?
— Серебро Суперлиги в сезоне-97/98, на шестой год после создания клуба. Представьте себе тогдашний уровень конкуренции. В Краснодаре играли Ходьков и Кокшаров, В ЦСКА — Кузелев и Сукосян, в Питере — Торгованов, Зиза и Демидов, в Волгограде —Погорелов и Кулешов. У "Каустика" тех лет был первоклассный состав. Можно было упираться полтайма на равных, а потом из-за спин основных игроков вставала вторая семерка, совсем не хуже первой...
А нашему "Источнику" по двадцать мячей в каждом матче приносила связка Саши Радченко и Эдика Москаленко — то один выстреливал, то другой. Москаленко — линейный-левша, машина. При трехразовых тренировках отпрашивался еще помочь в поле отцу-фермеру. Выхожу как-то покурить после тренировки во Дворце спора. В зале темно, а мячи о паркет стучат. Глянул, а это Саша и Эдик при одной пожарной лампочке отрабатывают всевозможные передачи и трюки. Такого удовольствия от работы, как с этими ребятами, не получал больше никогда.
— В женском "Источнике", в отличие от мужского, тренеры долго не задерживались...
— Ну да. За те семь лет, что я работал с мужчинами, с девушками трудились Невядомский, Игорь Еськов, Виталий Крохин. Наверное, я везучий. Доверие Ивлева чувствовал во всем. Но плохо, что клуб держался на одном человеке. Из-за того и развалился наш "Источник" в одночасье. Помню, команду чествовали в мэрии по случаю второго места и выхода в еврокубки, а внизу уже стояли заплаканные жены игроков, которых выселили из общежития. Ивлев тогда был вынужден срочно свернуть дела в Ростове и уехать. Приняли решение пожертвовать мужской командой и сохранить женскую. Но мы вопреки всему вытянули еще сезон — ребята съезжались на туры из разных городов. На том история мужского "Источника" и завершилась.
— Вы человек довольно мягкий. С трудом представляем ваши методы работы с мужской командой.
— А это заблуждение, что с мужчинами тренеру надо быть жестче, чем с женщинами. Всегда старался учиться, в том числе и у игроков. Но дольше всего пропадал на сборах у Владимира Максимова, куда в буквальном смысле напрашивался. Работоспособность их тандема с Леонидом Карасташевичем была поразительной, рядом с национальной командой часто занималась и "молодежка".
Потом так же катался и на сборы к Трефилову в его любимую станицу Голубицкую. Евгений Васильевич не особо разговорчив по телефону. Поэтому я всегда считал нужным увидеть своими глазами, как работают в сборной мои девчата, и с Трефиловым это обсудить. Трений в наших отношениях не было никогда.
— Как тренерская жизнь свела вас с Виктором Рябых?
— Во время слияния "Ростсельмаша" и "Источника" Виктор выбирал, с кем ему работать в главной команде. Он назвал Ольгу Карпенко. Соответственно, мы с Игорем Еськовым стали тренировать дубль.
— То есть в связке с Рябых вы не трудились?
— Никогда. И вообще в вопросе наших с ним отношений кто-то должен быть выше помойки, что насобирали в интернете. Пусть это буду я. Конфликты порой неизбежны, но, когда ты в них ввязываешься, полезно подумать, что будет потом. Ростов — город непростой. Люди у власти здесь не терпят возражений, движений поперек.
— Вы ведь не беспрерывно работали в этом непростом городе.
— Два сезона, с 2006-го по 2008-й, в дуэте с большим другом и своим крестником Толей Скоробогатовым тренировал "Кубань". А потом была настоящая авантюра в славном граде Оренбурге.
Можно назвать это несостоявшимся возвращением в мужской гандбол. Приехал и поразился: по спортивной инфраструктуре Оренбург даст огромную фору Ростову. Два потрясающих спорткомплекса, училище олимпийского резерва — и все это не работало! Единственный проект, который там нормально развивался и развивается, — баскетбольная "Надежда". А наш гандбольный клуб носил угрожающее название ОГПУ — он представлял местный университет. Продержался я там полгода: не получил ни одной зарплаты, жена замучилась деньги переводить. И еще весело было попасть в больницу с камнями в почках — без страховки и прописки…
— "Ростов" сильно изменился за время вашего отсутствия?
— Нет. При моем предшественнике Михаиле Аксенове в клубе впервые взяли курс на легионерок. Тогда их звали с Украины. К моему возвращению уже сошла Анна Бурмистрова, но был доволен, что "в наследство" досталась Ира Шибанова. А все остальные, кто играл при мне прежде, только подросли и окрепли. Это Лена Сливинская, Майя Петрова, Эльвира Житлова, Марина Ярцева, Алла Жуйкова…
Расскажу, как подсмотрел Шимкуте. Дело было в Звенигороде, сборная играла товарищеские матчи с украинками. Меня поразила бросковая оснащенность Регины. Она тогда сиднем сидела в румынском "Олткиме". Пришлось перетащить. В то время комплектование состава было практически моей прерогативой. Сегодня такое в "Ростове" и не представить.
Запомнилась история Оли Передерий. Она может считать меня вторым отцом. Приехала в Ростов в 18 лет пышущая здоровьем линейная сборной Украины, и при первом же обследовании выяснилось, что у нее порок сердца. Пришлось крепко уговаривать Антона Ревенко оставить Передерий в команде. Ей сделали операцию, и Оля до сих пор играет на довольно высоком уровне.
— Не собьетесь, считая свои медали женских чемпионатов?
— С этим все просто. За десять сезонов в Ростове проехал мимо пьедестала единственный раз — в 2006-ом. Это и стало тогда предлогом меня убрать. Были три подряд серебра, а все остальное — бронза.
— Кто-то не без злорадства скажет: неудачник.
— Как хотите, но не соглашусь. Ведь всякий раз были неповторимая борьба, неоценимый опыт, шишки, травмы и радости. Каждая судьба — не только у тренера — состоит из верных решений и ошибок, побед и поражений, взлетов и падений. И то, и другое я прошел сполна.
— Самая дорогая и памятная из наград?
— Вам покажется странным, но это бронза 2010 года. Тогда медали разыгрывали на волгоградском "финале четырех". Было важно спустя несколько лет без попадания в призы вернуть "Ростов" в число сильнейших, заставить с нами считаться. Но влетели в полуфинале "Звезде" — много, мячей двенадцать, а "Лада" проиграла волгоградкам всего один. Но в игре за третье место девчонки позволили соперницам забросить за второй тайм всего шесть мячей.
— Ведь тот ваш "Ростов-Дон" был командой чрезвычайно жесткой.
— А я всегда делал акцент на защите. Если жесткая команда играет грамотно, это огромный плюс. У нас ведь не было ни одной подлой гандболистки, которая могла бы ударить соперницу исподтишка.
— О кулинарных рецептах поговорим? Донская уха от Белицкого гремела на весь гандбольный мир.
— Была традиция закрытия сезона. Утром с легендарным администратором Артуром Сазоновым выезжали за рыбой на центральный рынок. На бульон шли огроменные головы — сазан, сом. Заправляли их в кастрюлю-пятидесятку и забывали на два часа. Потом головы разбирались, и шли остальные ингредиенты: картошка-моркошка, белый корень, зелень. Помидорчики обязательно. Рыба порционно порезанная, в принципе любая. Сазан — очень хорошо. Судак — чуть постнее. И еще икорка добавлялась в конце.
— Спиртное наливали?
— Непременно. Кто-то мог пивка выпить, кто-то — вина, а заслуженным людям позволялось и с тренерами рюмочку махнуть. Ничего плохого в этом не видел. Мы собирали девушек, чтобы они почувствовали себя уже на отдыхе, выпустили пар. Говорили, чтобы приходили в неформальной удобной одежде, в босоножках и шлепанцах.
— Вот у кого из гандбольных тренеров ни поинтересуйся — все вы рыбаки...
— Так это же отдушина. Человек наедине с природой, мысли дурные уходят. Дома — матриархат, на работе — сплошь женщины. А рыбалка — это мужское общение и легкий драйв. Я люблю добыть хищника.
— Чемпионом "Ростов-Дон" впервые стал уже без вас. Приняли эту победу и как свою?
— Нет! В тот чемпионский состав под Яна Лесли собрали многих из тех, с кем в мою пору ростовчанки сражались: Седойкину, Авдекову, Макееву, Степанову из Волгограда. Подтянули левшей, которых мне всегда не хватало: Пунько из Краснодара и Давыденко из Тольятти с румынским транзитом. Воспринял эту победу как должное. И, конечно, порадовался за близких мне игроков. Но это была уже другая команда, не моя. Мне чужого не надо.
— Что импонирует вам во Фредерике Бужане?
— Человечность. Вижу в нем родственную душу, личность. Бужан и Лесли — это небо и земля. С Фредом я и знаком намного лучше. Мой легкий французский, как он в шутку его оценил, позволяет сносно объясняться.
— На игры в Ростове ходите постоянно?
— Конечно! Причем на все. Что на "Ставрополье", что на Лигу чемпионов.
— Рассчитываете вернуться к тренерской практике на высоком уровне?
— Рассчитываю — неточное слово. Правильнее — мечтаю.
