Герой нашего повествования начинал трудовую биографию оперативником в советской милиции, а продолжил — гандбольным тренером. Тогда и случился в его жизни главный детектив.
Самым значимым педагогическим достижением Евгения Бородкина стоит считать воспитание Инны Суслиной — звездного голкипера, трижды бравшей золото чемпионатов мира в составе сборной России. А отправной точкой нашего рассказа должно стать уточнение: и наставник, и лучшая его ученица — уроженцы… славного города Ташкента.
— Мой дед был знаменитым в узбекской столице стоматологом, отец — профессиональным танцовщиком. Я же выбрал свой путь не сразу. Дорогу в звезды балета папа мне закрыл: мол, и одного в семье хватит.
Поступил на исторический факультет ташкентского университета. А когда его окончил, отправился в армию. Служил в спортивной роте. Когда демобилизовался, приглашали на работу в КГБ. Но я выбрал милицию. Там работал мой дядя, помог устроиться опером в его родном Ульяновске. А через год я перевелся в Ташкент…
В фильмах образы людей этой профессии рисуют, как правило, упрощенно. Мне в ней нравились дисциплина и ответственность за результат — они роднят эту деятельность с профессиональным спортом.
Наверное, поэтому туда я и направился, когда милицейская карьера оказалась прерванной. Из органов МВД мне пришлось уйти — по-житейски не повезло…
— Милиция потеряла потенциального героя, а гандбол обрел?
— Оперативная закалка мне точно еще пригодилась. На пару с товарищем Фаридом Чеботаревым решили организовать полноценный спортивный класс с гандбольной специализацией. В спортшколе, куда я устроился, тренировал на полставки Владимир Шведков — он был учителем физкультуры и в обычной общеобразовательной школе. Оттуда он и привел нам нескольких талантливых девчонок.
— Знакомых с гандболом?
— Немного. Эти одноклассницы поигрывали за школу на первенствах города и района. С ручным мячом по части массовости в Ташкенте тогда было неплохо. В той девичьей компании была и Инна Суслина. Только ее увидел — сразу понял, что ей на роду написано стать вратарем. Причем великим.
— В таком возрасте потенциальных голкиперов распознают прежде всего по реакции.
— А у Инны вообще все сложилось: и реакция, и смелость, и способность к решениям. Как обычно бывает в детских командах? Пробуем игрока то на углу, то в воротах, то в центре. А я без всяких колебаний поставил Суслину голкипером, так и все решилось.
Кстати, в своем мнении я был не одинок. Его поддержал Владимир Изаак — тренер ташкентской команды из союзной первой лиги. Он здравствует и поныне.
— Как продвигалась идея создания спорткласса?
— Для этого понадобились чудесные превращения, возможные разве что в тогдашнем Узбекистане. Мы объединили два класса, причем для этого часть девочек из четвертого отправили сразу в шестой, они перешагнули пятый. Тренировались все вместе. Имели отдельное расписание уроков и тренировок, питание, регулярные поездки. За пределами Узбекистана нас узнали и зауважали.
Объездили весь Союз. Играли турниры в Киеве, Одессе, Тирасполе, Москве, Бишкеке, Тбилиси, Ленинграде… О своей республике уже не говорю.
И так продолжалось до переломного 1991 года. Тогда мы стали независимыми, причем настолько, что от нас не зависело уже ничего. Играть с только с узбекскими командами было вариантом тупиковым. Там уровень был таким, что наряди я всю команду в ласты и боксерские перчатки, все равно мои девчата всех обыграли бы. Вот поэтому и возникла у меня идея "попроситься" в Россию. И начался детектив.
Мама моя часто бывала в Москве, в командировках. Вот и попросил ее зайти в Федерацию гандбола дышащего на ладан СССР. Она человек коммуникабельный, попала на прием прямо к руководителю советского гандбола Александру Кожухову. И вскоре у меня в Ташкенте раздался звонок: "Если есть желание, мы приглашаем вас в Волгоград. В интернат при перспективной команде мастеров "Россиянка".
— Вместе с командой?
— Да. Но отпускать в дальние дали десятиклассниц в разгар непонятных политических перемен родителям было страшновато. Собрал их, стали советоваться. Встречались, кстати, почти конспиративно — в парке, чтобы никто ничего не заподозрил.
В итоге сработало доверие ко мне со стороны пап и мам — все дали согласие на отъезд детей в город на Волге. Но представьте, потом пришлось организовать незаметное изъятие документов из школьной канцелярии, причем так, что исчез целый класс! Помню, как переживали родители Инны Суслиной. Но потом они успокоились, сестре Ольге тоже разрешили ехать.
— Как приняли вас и беглянок в Волгограде?
— Я успел к тому времени пообщаться и Кожуховым, и с Владимиром Максимовым. "Россиянку" из высшей лиги уже прозвали тогда "курятником" — она возникла при птицефабрике. А мои школьницы стали фактически второй командой.
Когда приехали и заселились в интернат, начали плакать навзрыд: домой хотим! Ясно, оторвали от маминой кухни и семейного тепла. Я их долго успокаивал. А потом принесли чистое постельное белье, они сами его заправили, навели порядок в комнатах, обустроили гнездышки. Я же заселился в гостиницу.
В Волгограде в ту пору были два топ-клуба. "Ротором" руководил Левон Акопян, светлая ему память. А большую "Россиянку" возглавлял Евгений Трефилов. От имени спонсоров наши дела вел и улаживал Игорь Фролов, один из директоров той самой птицефабрики. В свое время он сам играл в ручной мяч.
— Как реагировали на ваше исчезновение в Ташкенте?
— Когда узнали о побеге, принялись писать письма. И в Москву, и в Федерацию гандбола СССР. Меня там именовали не иначе, как врагом узбекского народа и предателем. Дороги назад мне, казалось, не было. Союз еще формально существовал, но был на грани — 1991 год, ноябрь.
— Как работалось?
— Условия были вполне нормальными. Тренировались в зале политехнического института. Там нам отводили время с 7 до 9 утра. А уже потом мои воспитанницы шли в школу при интернате. А вечерняя тренировка была куда удобнее, после 16.00. Иногда работали в пригороде Волгограда Городище, на базе основной "Россиянки". За нами тогда даже автобус закрепили, что вызвало у многих зависть.
Уже дней через пять после приезда в город-герой отправились на тур второго дивизиона. Нас там, конечно, отметелили по полной. Думали, с такими же детьми играть будем, а против нас вышли взрослые девушки из фарм-клубов. Думаю, что сначала мои девочки психологически сели. Но потом мы отобрали у соперниц два очка, потом еще два, а потом к нам относились уже как к реальной угрозе — так и пришла уверенность.
Надо сказать, что тогда в клубе нас очень хорошо поддерживали. На Новый год отпустили девочек в Ташкент. Потом и летом я уговорил руководство домой их отправить.
Птицефабрика оплатила всем дорогу, Надавали с собой коробок с мясной продукцией. Я и не подозревал, что из кур можно столько разной вкуснятины наделать! И рулеты, и куры копченые, и субпродукты, и сосиски.
Когда приехали, дал им недельку отдохнуть, потом постепенно стал втягивать в работу. Из своего кармана оплатил в Ташкенте спортивный зал. И потом все ташкентские тренеры тайком ходили смотреть на нашу подготовку.
Ведь уезжали не так давно хрупкие девчонки, а приехали настоящие российские дамы — крепкие, накачанные. Еще и в блондинок все перекрасились. Гонял я их там основательно: двухразовые занятия, набивные мячи, бассейн, тренажерка. Изаак, уже упомянутый, тогда со мной работал.
По возвращении на Волгу надо было предъявить результаты работы. Фролов так и сказал: "Ну, покажите теперь, что вы там натренировали". Посмотреть пришли и руководство фабрики, и все тренеры.
Это была двусторонка против той самой "Россиянки" из Суперлиги. Там не хватало только трех девушек, уехавших в сборную, а так состав был боевой. А мои дивы их прихлопнули. Мячей в семь, кажется. И тогда началось! Трефилов негодовал — обидно же проиграть десятиклассницам.
…Шло время. Мои гандболистки учились уже в одиннадцатом классе, шли к аттестату зрелости. И вдруг как гром среди ясного неба: "Команду распускают, езжайте в Ташкент!" Я не мог понять: "Как же так? Это ведь выпускной класс! Дайте хотя бы доучиться! Какая школа девчонок сейчас возьмет в Ташкенте?"
Был я на том волгоградском педсовете. Осталось ощущение заговора. Все, что было хорошего, пошло прахом. При этом у меня из команды забрали шесть игроков под Суперлигу, сестер Суслиных в том числе.
— Как вас встретили?
— Как ни удивительно, довольно тепло. И этому помогло одно обстоятельство. Выиграть первенство Ташкента было едва ли не сложнее, чем чемпионат Узбекистана. Там такая бойня шла!
И вот я предложил одной из команд своих одиннадцатиклассниц — подготовленных, крепких, опытных. Сильно помог Вячеслав Андрийчук — бывший гандболист, судья всесоюзной категории. Мы и в школу всех устроили — они окончили учебу, аттестаты получили. А команда, куда я их сосватал, стала чемпионом Ташкента!
Ну а вскоре речь и о национальной сборной зашла. Я, кстати, давно предсказывал: если из нашего региона кто-то из игровиков на чемпионат мира попадет, то это будет гандбольная женская сборная Узбекистана. В итоге она и отправилась в Германию в 1997-м.
Увы, я с нею на турниры не ездил. Есть проблема: боюсь летать. Команду подготовил, но предложил, чтобы полетели с ней другие тренеры.
— Так и не взлетели?
— Нет. Хотя в Узбекистане потом тренировал мужчин, возил их на чемпионат мира среди военных а Ригу.
Все это время следил за карьерой Инны Суслиной. Она осталась тогда в Волгограде. А когда Трефилов уехал в Майкоп, он забрал Инну к себе. Потом появились "Лада", "Звезда"...
Когда в 2001 году Инна впервые стала чемпионкой мира, формально я имел право подать документы на звание заслуженного тренера России. Так вот, отправил из Ташкента запрос в Москву, но пришел ответ, что мне как гражданину Узбекистана это звание не положено. А в Узбекистане, в свою очередь, заявили, что аналогичного звания не дадут, потому что моя воспитанница играет за другую страну. Замкнутый круг. Обидно...
Только Инна однажды меня отблагодарила, наговорив доброго по телевизору. Сам я это пропустил, но мне потом пол-Ташкента ее слова пересказывали. Ей, конечно, спасибо.
— Вы ведь теперь в Москве?
— Да, уезжая из Ташкента, пришлось продать все: квартиру, машину. Не думал, что здесь этих денег для обустройства окажется критически мало.
Вот вышел на пенсию. В пенсионном фонде при 48 годах общего рабочего стажа мне насчитали копейки. Это потому, что пенсионные отчисления я делал в Узбекистане. Да и работу на благо некогда общей страны не учли.
Помогало, что и здесь оказался востребован. Успел поработать и в 101-й школе в Тушино, и во втором училище олимпийского резерва в Филях. Затем по предложению курирующего федерацию Дмитрия Олеговича Рогозина тренировал гандболистов в Суворовском училище. Спасибо за эту поддержку, особенно в условиях пандемии.
Зла и обид ни на кого не держу. Просто так сложилась судьба. Главное, что девочки мои узнали, что такое гандбол, поиграли на самом высоком уровне, выучились и получили дипломы. Не только про Инну, про всех своих воспитанниц помню. Кто-то уже в Канаде живет, кто-то — в Испании, кто-то — в России. Всем желаю добра.
Да и себе тоже. Надо как-то выкарабкаться из этой ямы. В монастырь меня вряд ли возьмут...
