Как и где куются характеры для больших побед? Трехкратная чемпионка мира Надежда Муравьева предлагает вариант ответа, отсылая нас к событиям почти 20-летней давности.
Остров Голодный. Место со столь "воодушевляющим" названием частенько становилось адресом летних сборов "Аквы" в начале 2000-х. Родители, снабдив нас пакетами с провизией, сочувственными взорами провожали кораблик, переправлявший туда команду по Волге с волгоградской набережной.
…Подъем назначается на 6.50. Комнате, где живем вчетвером, надо успеть собраться на зарядку, начинающуюся в 7.15. Выйти к ней первыми следует игрокам помоложе. Старшим желательно тоже не затягивать. Ведь понятно, что проконтролировать утренний сбор лично не преминет Левон Оганесович Акопян.
Тренер и впрямь располагается на лавочке у корпуса турбазы в компании помощников, четко фиксируя наш выход. И в этой мизансцене сразу отчетливо улавливается пока необъяснимый повод для тревоги.
Что не так? Оказывается, молодежь подвели чьи-то отставшие за ночь часы. Кажется, неизбежен разнос. Но психолог до мозга костей Акопян артистично разыгрывает воспитательный этюд:
— Альберт Александрович, который час?
— 7.30.
— Не означает ли это, что до конца сбора у нас есть бригада отличных дежурных?
…Кросс бежим с отягощениями. Первый круг в три километра с гантелями преодолевают одни, на втором передают их подружкам, словно эстафету.
Молодежь бежит строго два круга. Срезать дистанцию в принципе есть где, однако такое негласно разрешено не просто старшим по возрасту, но еще и заслужившим такое право вкладом в командную биографию. Остальным лучше не рисковать — попадешься и будешь догонять хвост, а то и получишь задание прийти к финишу первым. Воспитание. Впрочем, на открытых участках не скрыться уже никому — пахота на износ…
На стенах во всех номерах — расчерченные календари, где жирными крестами отмечаются отработанные дни. Ресурсы организма объяснимо иссякают, и приходит время себя спасать. На вечернее занятие в "тренажерке" кто-то из бывалых прихватывает… краситель.
Такие вечера — самое тяжелое. Таскаем железо на тренажерах, собранных умельцами в местной мастерской. Хочется упасть и уже не вставать.
И здесь на выручку приходят мудрые и хитрые старшие, уставшие не меньше нашего. В дело идет тот самый краситель, и разыгрывается сценка под названием "А у Фроловой кровь из носа!".
— Ой, смотрите, кажется и у Вартанян тоже! Зовите доктора!
— Да какого вам доктора? Закончили! Быстро все в корпуса! Перегрелись что ли? — кричит Акопян, который не переносит одного вида крови. Игрокам, прошедшим с ним длинный путь, такая тренерская слабость хорошо известна. Мы впитываем, усваиваем на будущее приемчик во спасение.
Возвращаться с тренировки лучше, не улыбаясь. Понимаешь это чуть ли не в первый день, когда слышишь:
— А что это у нас Муравьева такая веселая? Не дорабатывают, похоже. Значит, завтра нагрузку добавим.
Доходит быстро — завтра уже сама одерну тех, кто непростительно беспечен. Еще пара дней — и раскрываются актерские таланты. Полезно идти с тренировки, припадая на ногу. Или подставив плечо изнемогшей подруге. А главное — держаться вместе.
Взаимопонимание крепнет. Особенно проявляется это при игре в гандбол на воде. Вот ее мы втайне обожаем. За десяток минут работы на раскаленном песке недолго заполучить и волдыри на ступнях. Поэтому погружение в воду — особый кайф.
Но при этом важно не показать, что мы наслаждаемся. Усердно демонстрируем, с каким трудом дается каждый эпизод борьбы. Сбиваемся в кучу и устраиваем игре образцовую озвучку:
— Не тяните — руку оторвете! Помогай Кавериной! Не дам своих обижать! Тащи! В атаку!
Если все это исполнить с надрывом, тренер порадуется нешуточной схватке. Хотя в первую очередь мы спасем от ожогов ноги — свои и подруг.
А вот игра в пинг-понг — это действо вообще святое. За нее никто ругать не станет, в экономии сил на забаву не упрекнет. Тренер даже расспросит о перипетиях турнира, особенно похвалив тех молодых, кто составит конкуренцию бывалым.
После трех дней тренировочного цикла — выходной. Но домой с острова нас отпускают не каждый раз. Чаще — старших, у которых семьи. А мы остаемся на базе.
Развлечений, помимо карт и чтения, здесь немного. Но все же находим одно — из числа весьма необычных. Завладеваем ключами от комнат уехавших. Пробираемся туда, перемешивая адреналин с задором и страхом.
Из вещей хозяев комнат, одеял и подушек сооружаем подобия чучел, по-спортивному их экипируем и укладываем в обычных для отдыха позах: кого — с книгой, кого — с модным журналом, кроссвордом и авторучкой. На глазах — очки, на головах — бейсболки с надписью "Ротор". Провозились весь вечер — получилось классно, совсем немного недотянули до музея мадам Тюссо.
Ночь проводим в волнении, ждем приезда хозяек. Ирина Жабко возвращается с шестилетним сыном, тот врывается в комнату раньше мамы. И когда слышится его испуганный крик, мы решаем бежать…
Но в итоге все обходится извинениями перед парнем и дружным хохотом.
…Лета всегда ожидали с содроганием сердца. Нам казалось тогда, что это самые тяжелые времена. Помню, после сборов на Голодном непременно покупала джинсы на размер-два больше — мышцы заметно прирастали.
Но зато теперь, перебирая в разговоре подробности тех дней, до слез насмеялись с другой волгоградской "отставницей" Майей Петровой. Говорить хотелось только о самом добром и веселом, трудности остались далеким фоном.
К счастью, у меня и теперь много поводов вспоминать тогдашние слова Левона Оганесовича: "Запомните: все самые верные ваши подруги здесь, в спорте. Потому что с ними вы пройдете все главные трудности".
Наверное, уже можно добавить от себя: "А усвоенные вместе уроки сделают схожими наши взгляды на жизнь…"
С Надеждой. Чемпионские мемуары. Санкт-Петербург-2005: вершина без одуванчиков
С Надеждой. Чемпионские мемуары. Одноцветный Загреб и шарф в полоску
Фото: личный архив Надежды Муравьевой.
