О Евгении Трефилове знают даже те, кто никогда не смотрел гандбол. Но БЦ еще в былые времена выведал у великого тренера такое, чего о нем не знает никто.
С женской сборной России Евгений Васильевич с недолгим перерывом работал с 1999 года. Выиграл четыре чемпионата мира, Олимпиаду в Рио, брал медали на чемпионатах Европы и Играх в Пекине. С национальной командой в теперешнем восприятии соотечественников образ великого тренера связан неразрывно. А что было в его жизни до судьбоносного назначения? Немало интересного об этом может поведать он сам.
Женский вопрос ребром. И коленом
В детстве меня обзывали Длинным — в школе был выше всех. Для пацана такая кличка была обидной. Из-за такого в кровь бились во дворе. Но ведь именно рост привел меня в гандбол.
Когда семья переехала в Усть-Лабинск, учитель физкультуры Евгений Михайлович Орлеанский позвал меня в команду новенькой школы номер пять. Как же тогда популярен был гандбол! На первенстве города играли по два десятка команд, было представлено каждое предприятие. Свой чемпионат города разыгрывали и команды пяти школ.
Тренировались мы вместе с девчонками. На одной из тренировок, чтобы не наступить на девочку, я через нее перепрыгнул и вывернул колено. Ходил к врачу, а тот мне одно: помажь камфорным маслом — и все заживет. Это не помогало. Делал компресс, опухоль чуть спадала, бежал на тренировку. А после нее на колене снова висела во-о-т такая "сиська". Пропустил из-за той "девчачьей" травмы, считай, год. А такое ее лечение аукнулось мне спустя годы. В 25-27 лет нагрузки стали совсем другими, и та опухоль стала опять вылезать...
Как хоронили бутылки
Наша школьная команда выиграла первенство Краснодарского края, обыграв сам "Урожай", которым руководил Валентин Михайлович Шиян. Это был триумф. Решили отметить. По молодости лет и ограниченности в средствах купили какого-то пойла — несколько бутылок по "ноль-семь". И прямо в гостинице "Кубань" оприходовали. Кто глоток, а кто и не глоток.
Жили тогда по пятнадцать человек в огромных комнатах. Пустые бутылки спрятали в прикроватных тумбочках. Орлеанский как в номер зашел, сразу учуял "кисляк", нашел и бутылки.
И повел нас тренер всей командой бутылки эти хоронить. Завернули тару в одеяла и понесли на опилочное поле "Кубани". Был третий час ночи. Сначала печальной процессией прошли несколько кругов по стадиону. Потом вырыли в опилках яму и глубоко закопали груз.
С того дня я надолго забыл про спиртное. В следующий раз выпил в семнадцать лет — несколько глотков шампанского на свой день рождения.
Армия в сандалиях
После окончания краснодарского университета настала пора послужить в армии. Нам, спортсменам, был предложен Ахтубинск. Там стояла авиачасть, а Владимир Гладченко создавал при ней команду, которая впоследствии выросла в его астраханское "Динамо".
Приехали в этот поволжский город и неделю ждали Гладченко — тот был на рыбалке. До его приезда успели сфотографироваться, вклеить фото в военные билеты, а потом отправились на призывную площадку в тридцати километрах от города. Изначально там было человек семьсот, но к нашему появлению осталось двести, остальных разобрали по частям. Приехали ночью, нас расселили, и мы сразу же попадали на кровати.
Утром вышел, огляделся. А где же ворота со звездой, где забор, где большие казармы? Я военную часть себе такой представлял. А там — в чистом поле три барака вроде коровников, деревянная изба-штаб, котельная да водокачка. Вот на этой площадке мы и служили до принятия присяги.
Интендант никак не мог подобрать мне обмундирование по размеру. Нуху Ешугову все нашли — он довольно мелкий. Юре Полуляху — тоже. А на мои габариты — почти ничего. Получил галифе из старого вельвета рубчиками — наверное, времен гражданской войны. Еще выдали пилотку. Но при этом — ни сапог, ни гимнастерки. В строй я стал в сандалиях, галифе, пилотке и яркой розовой рубахе.
Но щеголял в таком гардеробе недолго. Начальником площадки был Чибисов — старший лейтенант, разжалованный из майоров. За то, что увлекался алкоголем чуть больше разумного. Он стоял на возвышении и смотрел, как мы маршировали на завтрак.
Когда этот Чибисов рассмотрел меня в том наряде, он сначала стал икать, а потом наорал на старшину такими словами, каких я прежде не слышал. Пообещал тому трибунал. К вечеру у меня был полный комплект.
Вон из комсомола, или Ствол в горло
В тех бараках мы прожили месяц. За это время вызрел конфликт с хозяйственной бригадой. Это было подразделение из двенадцати человек, которые отслужили уже минимум по полгода. Они ремонтировали наши бараки к следующему призыву.
И вот однажды эти плотники немножко "наелись" и решили проучить спортсменов. Ну, мы чуток помахались с ними за бараками.
На следующий день рядового Трефилова вызвали в штаб и приказали сдать комсомольский билет — за драку. Я, конечно, был в ужасе. Но, к счастью, в той части служил прапорщик Гена, человек Гладченко. Так он на мотороллере рванул за 30 километров к патрону, и тот через свои связи в политотделе меня отмазал.
А через несколько дней принимали присягу. Прислали какого-то шкета с автоматом, чтобы он нам свое оружие передавал. Когда произносил слова присяги, ствол упирался мне прямо в горло — ремень был подогнан под того мелкого паренька.
Лягушка Машка и слово генерала
Через три дня нас отправили в часть 15-650, квартировавшую на ахтубинском полигоне. Туда каждый месяц прилетал министр обороны Гречко, однажды даже в компании Брежнева. Закрытый военный городок, отличное снабжение.
Я поначалу косил траву, драил генеральские апартаменты. Гладченко постепенно начал вытягивать нас на тренировки — в спорткомплекс. Там были игровой и гимнастический залы, бассейн. Владимир Александрович был в том комплексе начальником. Мы там и жить оставались, и питались отлично. Я был и за сторожа, и за слесаря, и ребят патрульных иногда на ночлег пускал.
Прослужил десять месяцев. Почему десять? У генерал-полковника Ивана Дмитриевича Гайдаенко был сын Димка, четырех лет. Шустрый мальчишка, мы у него сало на сырокопченую колбасу меняли. Водитель генерала тоже с нами свободное время проводил. Собирались всем шалманом в бойлерной, где тепло. Там у нас и лягушка Машка жила, мы ее подкармливали, а Димка с ней играл.
Так вот, Гайдаенко пообещал: как только его Димка поплывет, нас сразу демобилизуют. Я с парнем возился, плаванию учил. В конце концов он 25-метровый бассейн одолел. И генерал обещание исполнил.
Чудо техники и не та кассета
В СКИФе первым моим тренером был Виталий Петрович Сорокин. Коммуникабельный мужик, поразительно похожий на актера Евгения Матвеева. Он носил такой же кожаный пиджак, и однажды мы его в самолете за Матвеева и выдали.
Этот тренер меня многому научил. Но через год его сняли. Видимо, перешел кому-то дорогу, и с ним рассчитались. Сменил Сорокина Валентин Михайлович Шиян, а помогать ему стал Виталий Крохин...
Так вот, при Сорокине в клубе появилась видеокамера, чтобы снимать тренировки и матчи, а потом их разбирать. По тем временам — чудо техники. Мы были парни молодые, активные. Так что, кроме тренировок, снимали кое-что другое. И вот как-то включили тренировочную кассету, а там... Сорокин так ничего и не сказал. Возможно, от изумления. Ну а кассету мы быстро поменяли...
Отчеты на оба случая жизни
Когда я работал в дубле "Кубани", нам во время каждого тура устраивали тренерские курсы. Как-то в Вильнюс на них приехали и динозавры тренерского цеха. Тогда кто-то и спросил у лектора, входившего в комплексную научную группу сборной СССР еще перед Олимпиадой в Монреале, предсказывала ли та группа победу советской команды.
Товарищ в итоге признался, что было загодя подготовлено два отчета: один на случай хорошего выступления, другой — для плохого. И оба были научно обоснованы.
Помню, в Бровары на такие курсы приезжал Игорь Евдокимович Турчин. Общительный, нормальный мужик. О нем вспоминается только хорошее. Для меня он был вершиной, на которую можно было только помолиться и уйти.
Никто из тех великих наставников не прятался, спокойно делился с опытом с молодыми тренерами.
Коньяк на блюдечке
В "Россиянке" из Городища у нас был замечательный медицинский штаб. Команда высшей лиги, первый чемпионат России. Врач, которую нам привезли, как-то очень волновалась за мое состояние. Ведь я тогда на тренировках бушевал круче, чем в последние годы. Сам показывал, сам бросал, сам прыгал, оба ахилла порвал…
Так вот, перед каждой тренировкой она приносила мне на блюдечке микстуру. Ну, я ее три дня принимал. Потом понял: что-то коньяком отдает. А мне ведь после тренировки домой ехать на машине. Вот и спросил: что за лекарство? А она объясняет: специальное, на коньяке, расширяет сосуды, помогает большое волнение пережить.
Потом выяснилось, что та заботливая женщина спустила на сторону все наши медикаменты, чтобы покупать себе спиртное. Вот и мне чуток перепало...
"Мы зачем сюда приехали?"
После Городища, где возникли финансовые проблемы, год жил без игры. Торговал топливом — брат выделил бензовоз.
А в гандбол вернулся случайно. Владимир Максимов предложил свозить на турнир в Португалию команду молодых гандболисток. Основа была из Майкопа, девочки прошли школу Султана Джанчатова. К ним добавили нескольких игроков из Ростова и Санкт-Петербурга. Тот турнир мы выиграли, и Максимов предложил заняться молодежной сборной. Я согласился.
Именно тогда и собрал девчонок, с которыми потом начинал и во взрослой сборной: Карееву, Полторацкую, Ищенко, Сысоеву, Игнатченко, Смирнову, Цымбалюк, Саидову, Прокопенко. За три месяца подготовили команду и поехали на чемпионат Европы в Польшу.
Сразу попали на встречу норвежек с француженками. Мяч у них летал, как снаряд радиоуправляемый. Аня Кареева мне говорит: "Вы видели, как они играют? Мы сюда зачем приехали?!"
У меня, кстати, тоже глаза на лоб полезли, но я девчонкам говорю: "Все равно попробуем". И заняли на том чемпионате третье место. Кстати, выше и француженок, и норвежек. Кареева стала лучшей полусредней, Ищенко — лучшей разыгрывающей.
Мне тогда запомнилась первая игра с румынками. Минут за шесть до конца мы "летели" в четыре мяча. Кареева сидела рядом на скамейке, не забросив к тому времени ни одного мяча. Я со злости как хлопнул ее по коленке, чтобы собралась. Аня вышла, пять или шесть голов подряд положила!
"Ты не тренер уже"
На следующий год, в 97-м, для того же возраста проводился чемпионат мира. А Максимов ввел страшную кару: кто не приезжает в сборную — пропускает игры в чемпионате страны.
И вот я такой важный потребовал, чтобы клубные тренеры отпустили игроков ко мне на сборы. А Александр Иванович Тарасиков отказался. Я ему посоветовал не выпендриваться. А он спокойно сообщил, что я уже не тренер "молодежки".
Позвонил главе федерации Александру Борисовичу Кожухову. И тот подтвердил, что молодежную сборную на чемпионат мира повезет штаб национальной команды.
Так я опять остался без гандбола, ушел в автомобильный бизнес, свел знакомства в Тольятти.
И тогда меня вновь вернул к жизни Максимов — предложил быть вторым у него в мужской сборной. Мы поехали на чемпионат мира в Японию и завоевали там золото. Правда, я ни черта не понял. Как у нас это получилось?
Ну а потом последовало предложение поработать с женской сборной России…
Фото: личный архив Евгений Трефилова; sport-express.ru, sgpress.ru.
