Он родился в Одессе, вел игру на позиции диспетчера, армейскую службу проходил во Львове, отказался от приглашения в Минск и предпочел московский "Кунцево".
И это только завязка судьбы, изрядно побросавшей по гандбольному свету Виктора Чикулаева. Мы разыскали его в Португалии и разговорили на большое интервью, которое наверняка увлечет вас обилием тем и сюжетов.
— Гандбол пришел в вашу жизнь в родной Одессе?
— Да. Там я постигал его азы у легендарного тренера Валерия Юрьевича Оркиса. Его стараниями игрой заболели многие одесские пацаны. Оркис работал, казалось, круглые сутки. Сорок лет назад именно он преподал мне первые суровые уроки в школе жизни. А в четырнадцать лет я уехал учиться в киевский спортивный интернат. После его окончания вернулся в Одессу.
— Вам ведь было семнадцать...
— Да, точно. В 1981 году поступил в одесский университет. Его гандбольную команду тренировал как раз Оркис. А большая часть ее игроков прошли все тот же киевский интернат. Я играл там два года, до призыва в армию.
— В самую настоящую?
— Ну, до этого не дошло. Вместе со многими одесскими партнерами служить довелось в львовском СКА, где команду возглавлял Михаил Григорьевич Рубинштейн. Там мы занимались исключительно гандболом. А что еще можно было делать в спортивной роте? Оружие первый раз взял в руки, когда принимал присягу. Потом еще немного пришлось пострелять в тире.
Команда во Львове подобралась тогда очень хорошая. Мы дважды становились чемпионами СССР среди юниоров. Но я играл уже и за взрослую команду клуба в высшей лиге. Провел матчи юниорского первенства, а потом в самолет — и на тур чемпионата страны. Гандбола в той моей жизни было очень много. И я быстро рос как игрок.
— В юниорскую сборную СССР вас позвали еще из Львова?
— Да. Повезло, что меня заметили тренеры той сборной. В 85-м году мы выиграли молодежный чемпионат мира в Италии. Там я сыграл в рядом с партнерами, которые стали вскоре великими гандболистами: Александром Тучкиным, Валерием Гопиным, Андреем Щепкиным, Игорем Чумаком, Константином Шароваровым, Александром Малиновским... Боюсь кого-то не вспомнить.
Руководили той командой Спартак Петрович Миронович и Владимир Салманович Максимов. Прошло много лет, но до сих пор отчетливо, в деталях помню тот турнир. В нашей команде играли будущие звезды, но и нам противостояли сопоставимые по классу соперники. Один полуфинал против югославов чего стоил! А финал со шведами! Ведь именно из той их команды сформировалась легендарная сборная, которая выигрывала многие топ-турниры в 90-е годы и постоянно билась за золото с россиянами.
— Думаю, титул чемпиона мира открывал перспективы куда интереснее львовских...
— Сказать по правде, встал тогда перед сложным выбором. Мне был 21 год, но я стал уже семейным человеком, родился старший сын Алексей. А предложений было столько, что голова шла кругом.
— Назовите хотя бы пару. Для примера...
— Минский СКА и московский ЦСКА. Из двенадцати команд высшей лиги меня хотели видеть в десяти.
— Так вас и Спартак Миронович звал?
— Да, он предложил подумать над переездом в Минск. Возможно, прими я тогда его предложение, вся карьера и жизнь могли сложиться иначе. Ведь дело шло к тому, что Мироновича введут в штаб сборной СССР. Это ни для кого не было секретом. Его минский СКА был тогда могучей силой с великолепным составом. Но переходить туда я отказался.
— Можно сказать, расстались с мечтой о сборной?
— Скажу так: принял бы приглашение Мироновича — дорога в сборную была бы открыта. Не знаю, что у меня там получилось бы, но перспектива точно была бы...
— Какие еще были варианты переходов?
— Звал в Астрахань Владимир Александрович Гладченко. Он тогда как раз вывел в высшую лигу свою "Зарю". Но я выбрал московский "Кунцево". Там тогда работал Борис Залманович Акбашев. Скажу честно, другие команды предлагали условия более заманчивые. Но я пошел именно к этому великому тренеру.
— Москва — это, конечно, понятно. Но не пришлось ли потом пожалеть?
— Считаю, что сделал правильный выбор. Конечно, поначалу было тяжело. Особенно в бытовом плане. Жили на клубной базе на Можайском шоссе. И даже при этом я нечасто бывал с семьей.
— Почему?
— Ну смотрите. У нас было по три тренировки в день. Сплошной гандбол. Как-то подсчитал, что тогда мы проводили на базе, сборах или соревнованиях по 290-295 дней в году. Не хочу сейчас давать этому оценку: правильно или неправильно, хорошо или плохо. Но под ту систему было трудно подстраиваться, основное время уделялось работе. А все свободное часы старался проводить с семьей.
— Когда получили от клуба квартиру, стало проще?
— Да, в "Кунцево" обеспечивали жильем всех игроков, которые приезжали из других городов. Команда принадлежала заводу, выпускавшему переносные телевизоры "Юность". Вот он и решил вопрос с квартирой.
Туда мы переехали с огромной радостью и благодарностью. Кстати, когда много лет спустя я пытался в Португалии объяснить, что в СССР не было контрактов, зато можно было получить жилье, меня никто так и не понял. Больше такими нюансами я португальских друзей не напрягал...
Но в бытовом плане с получением квартиры стало даже сложнее.
— Это как?
— Сейчас объясню. Мы зажили, как все — в сплошной беготне: работа, магазины, садик, школа. И так по кругу… Перед отбоем нам давали полтора часа свободного времени — заскочить домой и повидать семью. А потом необходимо было вернуться на базу. Не позднее 23.00 — ведь в 7.30 утра ждала первая тренировка.
У нас родился второй сын, Борис. А ритм жизни не менялся: все те же трехразовые, та же туровая система, та же привязка к базе.
Я вставал намного раньше ребят из команды и бежал ранним утром домой через парк. Причем сделать это нужно было так, чтобы никто ничего не заметил.
Жена к восьми утра шла на работу в школу — у нее были девятый и десятый классы, а я с детьми — в сад. Особенно интересно было зимой, когда Лешка садился на санки, я пристраивал ему на ноги Борьку и тащил эти санки через парк…
Передавал детей воспитательнице и летел на базу, чтобы не опоздать на тренировку. Прибегал уже размявшимся, разогретым и занятие отрабатывал качественно. Сейчас вот вспоминаю, и ностальгия накатывает. Мы ведь тогда даже не знали, что возможна другая спортивная жизнь.
— Заграничная?
— Именно. Правда, узнал о возможности пожить иначе по воле случая. В конце 1989 года "Кунцево" играл на турнире в Германии. Он сложился для меня удачно. Получил приз MVP, стал лучшим бомбардиром. Финальный матч судили болгары. После игры один из них вдруг спросил, не хотел бы я поиграть в Португалии. Там, дескать, тренером работает его друг-соотечественник, и он как раз ищет хорошего разыгрывающего.
— Сразу согласились?
— Смеетесь? Мне было страшно даже представить, что такое возможно. Разговоры о загранице велись шепотом на ушко — все же понимали, при каком режиме жили. Не думал, что тот разговор вообще будет иметь какие-то последствия. Сразу ответил, что это не ко мне вопрос, что переговоры нужно вести с клубным руководством. Мы вернулись в Москву. А чуть позже оказалось, что границы открылись, страна стала меняться.
— И то предложение из Португалии осталось в силе?
— У меня тогда был еще и вариант Кувейта. На семейном совете решили поехать всего на год — просто попробовать, что это такое. Возможно, заработать. Супруга взяла на работе отпуск без содержания, не стала даже увольняться. Португалию, честно говоря, выбрали методом тыка. Условия были примерно одинаковыми, но все-таки Европа, хотя и далеко. Ключи оставили соседям, попросили присмотреть за квартирой. Короче, вояж планировался непродолжительным.
— Условия контракта устроили?
— В сравнении с московскими они были астрономическими. В СССР такой зарплаты быть просто не могло. Сборы были недолгими — брать оказалось особо нечего. Один чемодан и двое детей. Летели вместе с руководителями моего нового клуба — АБЦ из Браги. Те приехали в Москву, чтобы посмотреть на мою игру, в том числе против ЦСКА.
— Адаптация в незнакомой стране давалась с трудом?
— Не сказал бы. До приезда игроков из СССР легионерские вакансии в Португалии были заняты в основном болгарами и румынами. Федерация там жестко настаивала, чтобы в составе одного клуба играли не больше двух иностранцев. Так вот, в АБЦ мы приехали вместе с Владимиром Болотских. Он тогда только стал чемпионом СССР в составе астраханского "Динамо". Володя был совсем молодой — 20 лет, левша.
— До приезда в Брагу вы были знакомы?
— Нет. Просто играли несколько раз друг против друга. А в Португалии, естественно, познакомились ближе.
Первый сезон сложился для меня удачно во всех отношениях. Контракт был на год. Так вот, месяца за три-четыре до его истечения мне предложили его продлить.
Честно говоря, такой поворот ввел меня в ступор. Задерживаться за границей мы по-прежнему не собирались. Но по ходу того сезона случилось событие, которое многое поменяло не только в клубе, но и во всем португальском гандболе.
— Что это было?
— Приезд российского тренера Александра Борисовича Доннера. Он занял место болгарина, который сватал в Брагу меня.
Знаю, что в Португалии очень хотели видеть Владимира Гладченко и вели с ним предметные переговоры. Но тот не захотел уезжать из Астрахани и порекомендовал португальцам своего помощника. Доннер принял команду в конце января. И в том сезоне мы выиграли с ним все, что только можно было: и чемпионат, и Кубок Португалии, и Суперкубок, и Кубок президента. Это был тренер совершенно иного уровня в сравнении с теми, что работали с командой прежде.
— "Фактор Доннера" и повлиял на ваше решение продлить контракт?
— В том числе. Скажу больше: после того как АБЦ с парой советских игроков и советским тренером заиграл так здорово, португальские клубы просто скопом потянулись в СССР — за легионерами. Представляете, на второй мой легионерский год все двенадцать клубов элитной лиги имели в составах наших ребят!
Главным соперником АБЦ стал "Порту", за который играли замечательные гандболисты: краснодарец Сергей Покуркин и Сергей Усатый из МАИ. Получается, мы стали для российских игроков гандбольными первооткрывателями Португалии.
— Итак, вы продлили тогда контракт...
— Сначала на год, а потом еще на год, и еще на год, и еще… Мы продолжали выигрывать все турниры. Нас знал весь город, очень уважали. На матчах АБЦ всегда были полны трибуны. Тогда португальский гандбол переживал настоящий взлет. Думаю, имею полное право гордиться, что был к этому напрямую причастен...
Вторая часть. Виктор Чикулаев: "Когда в Анголе приходил домой после тренировок, ступни были сожжены!"
